Юлия Горская - Ключ от бездны

- Завтра пусть выступят ягмары, - сказал первосвященник, отбросив мысли о потустороннем, - и стоят до конца. А если не останется из них никого, способного убивать, в ущелье пойдут эверцы и арахниды. Крылатые не всесильны и тоже смертны.

А теперь идите. И пусть позовут госпожу Матенаис.

Она пришла. И снова Кхорх заметил недовольство в глубине её глаз.

- Боги не хотят пускать тебя на землю Апикона, - сказала она со слезами в голосе. – Зачем ты противишься Всевышним?

- Если боги не хотят помогать мне – нам не по пути с такими богами. Найду иных, более сговорчивых…

- Страшно слышать такие слова от первосвященника!

- Матушка, давай не будем спорить, - он примирительно улыбнулся.

- Чего ты хочешь? – Матенаис хорошо знала этот просящий взгляд сына – ему очень нужно от неё чего-то особенного.

- Присядь. И откушай со мной. А потом мы поговорим с тобой о делах.

Женщина не стала противится, хотя сердце её затрепетало в тревоге.

- О чем ты хочешь просить меня? – первой заговорила женщина. Когда Кхорх угостил её всем, чем только мог и был так ласков, что ей стало страшно.

- Завтра, когда мои войска войдут в ущелье, ты принесешь Большую жертву.

Матенаис похолодела. Да, она ожидала этого. Жертву. Ей нужно снова убить, чтобы исполнилась очередная прихоть властелина Сульфура.

- Тебе мало смертей? – женщине не хватало воздуха, и слова произносились с трудом. – Или твой демон не достаточно упился кровью?

- Мама, – болезненная бледность покрыла щеки первосвященника. – Мама, ты же понимаешь, что тебе одной дано быть им услышанной. Сама Кэух повиновалась тебе. А теперь Арахн ждет дара. От тебя, мама, - он порывисто схватил её руки и осыпал их быстрыми, сухими поцелуями.

Матенаис тихо заплакала.

- Ты обещал, что больше не будешь мучить меня, - сквозь слезы проговорила она. - Теперь, когда Арахну служат жрецы, для чего тебя я?

- Они не стоят и твоего мизинца!

- Но я не могу больше, не могу…

- Но, мама, как же… - Кхорх обхватил ладонями лицо матери и заглянул в глаза, - я в самом начале пути и не имею права теперь останавливаться! Мама! Ведь всё это для тебя одной!

Она вздохнула, немного успокоенная теплом его рук и нежностью во взгляде.

И он понял – принялся с благодарностью целовать её лицо, осушая слезы.

- Я буду с тобой, мама. Только вызови его…

- Владыка!

Он вздрогнул, отпуская мать, стремительно поднялся и набросился на ворвавшегося в шатер арахнида:

- Как ты посмел!

- Мы выловили рабиса! – вместо оправдания выпалил тот.

- Вот как? – гневный огонь в глазах Кхорха сменился жадным блеском. – Он ранен? Может говорить? И как? Как вы сумели?

- Он попался в сеть, видно прельщенный видом шатров, - арахнид замялся. – Мы оградили лагерь женщин в целях безопасности, и это сыграло на руку.

- Тащи сюда этого любопытного!

- Э-э, господин, - приближенный странно улыбнулся, - это женщина.

Мгновение первосвященник оторопело взирал на арахнида, потом рассмеялся.

- Тем лучше, - он глянул на Матенаис. – Хочешь посмотреть на самку крылатых?

- Уволь, - женщина поднялась. – Я пойду к себе, сын. И буду молить Улха, чтобы вернул тебе разум.

- Как угодно, мама, - отозвался Кхорх и добавил, когда мать удалилась, – веди!

Он потирал руки от удовольствия, даже немного волнуясь, когда вернулся приближенный, волоча за собой пленницу со связанными руками.

- А вот и мы, - он подтянул её за свободный конец веревки и первосвященник смог рассмотреть девушку.

Она была юна, изящна и очень недурна собой – со смуглым личиком сердечком и огромными, черно-влажными глазами. Густые, темные с рыжинкой волосы чуть прикрывали полную грудь. А на округлых бедрах висело подобие крохотной юбочки.

Кхорх заметил путы на её стройных лодыжках и одобрительно хмыкнул.

Но крылатая, совсем не смущаясь, тоже внимательно рассматривала его.

- Ты не боишься меня, дитя? – поинтересовался первосвященник и улыбнулся.

Она покачала головой, сверкнув в ответ белоснежными зубками.

- Потому что не знаешь, кто я?

- Ты – черный сын паука.

Кхорх разразился хохотом, и в нем явственно слышалось довольство.

- Так называют меня среди рабисов? – отсмеявшись, спросил он, заметив, что девушка не отрывает от него красивых, выразительных глаз.

- Она не улетит? – обратился первосвященник к приближенному, который, забывшись, пожирал пленницу горящими глазами.

- Мы и крылышки ей повязали, - сглотнув слюну, ответил тот.

- Оставь нас, - резко бросил Кхорх, заметив этот взгляд арахнида, а сам развалился у ковра с яствами, приглашая гостью присоединиться к нему.

Крылатая охотно присела и, играя ямочками на щечках, протянула к нему связанные руки.

Кхорх, не задумываясь, развязал путы и кивнул:

- Откушай.

Но когда девушка потянулась к румяной ягоде, перехватил её руку.

- Как тебя зовут?

- Лидэя.

- Красиво. Как и ты сама. Ты знаешь об этом?

- Нет, - она мягко засмеялась, открыто взглянув в лицо первосвященника, и даже не сделала попытки освободиться.

- Мне приятна твоя покорность, - заметил Кхорх и отпустил руку девушки, легко коснувшись губами пальцев.

И чем дольше он смотрел на Лидэю, тем больше надежд пробуждалось в его душе. Эта девочка была так мила, так открыта и искренна в своем любопытстве, вызывая в холодном сердце первосвященника неведомое прежде теплое и нежное чувство. Но оно оказалось так незаметно и так легко, так сладко дурманило душу, что Кхорх не думал о нем, не отдавая отчета странным и новым ощущениям.

Но и пленница вела себя все более свободно, так, что к концу трапезы уже не скрывала своей тяги к чужаку, что казался ей самым красивейшим мужчиной Гефрека.

- Тебе нравится у меня? – вновь заговорил первосвященник, блестя глазами.

- Да, - просто ответила Лидэя.

- А в вашем племени женщины… умеют быть благодарными?

- Да, - она переместилась ближе, но еще не решалась что-то предпринять.

- У тебя есть муж? – не желая торопить, но изнывая от желания, спросил Кхорх.

- Нет, - совсем смутившись и вспыхнув, ответила крылатая.

Первосвященник осушил очередной кубок вина и откинулся на подушки.

- Тогда, - прикрывая глаза, сказал он, - я стану твоим мужем, - и засмеялся, не сдерживая торжества, когда Лидэя распахнула полы его жреческого одеяния…

В небольшой пещерке был установлен каменный алтарь. Горели факелы, установленные у самого пола, и свет их выхватывал вычерченные на нем символы.

Близился час приношения.

- Почему в жертву назначен арахнид? – не поднимая глаз, спросил Лихеус, один из жрецов при Матенаис.

- Арахн не должен вкусить чужой крови, - нехотя отозвался Кхорх, - это жертва зарока. Всё ли готово?

- Да, святейший.