Анатолий Нейтак - Камень и ветра 4. Поход за радугой

– Где же зеркала?

– Прогуляемся, поймёшь. Могу обещать, что скучно не будет.

И мы ступили на чёрно-зелёный пол.

В первой нише слева стояла хрупкая женщина, почти девочка. Сходство её с Эмо было явственным, хотя и не бросающимся в глаза. Так могла бы выглядеть его младшая сестра, если бы её задрапировали в длинное персиковое платье с нанесёнными размашистой кистью чёрными знаками и широченным розовым поясом, очень сильно набелили лицо, а на голове соорудили высокую причёску с торчащими на целую ладонь заколками.

Почему-то мне показалось, что концы этих заколок остро заточены и не раз пробовали на вкус человеческую кровь.

В первой нише справа стоял молодой парень среднего роста. На голове – глухой шлем, но остальное тело полностью обнажено. Отличное сложение, рельефная мускулатура без капли жира… и шрамы, шрамы, шрамы. Большие и малые, вспухающие уродливыми рубцами и подобные тонким, едва заметным линиям… отметины от ожогов, когтей, клыков, холодного оружия и чего-то ещё…

Вторая ниша справа. Тоже мужчина, очень рослый, и обнажён почти полностью. Гениталии прикрывает коротенькая плетёная юбочка из неизвестного мне материала, а на человеческих плечах красуется голова гигантского волка. Надменный взгляд поверх наших голов…

Вторая ниша слева. Странное создание, совсем уже не похожее на человека. Должно быть, близкий родич змеи. На руках и ногах – по дополнительному суставу. Чешуйчатая кожа с чёрно-жёлтым узором, клыкастая морда под костяным гребнем и неприятный взгляд одного обращённого к нам глаза, прикрытого внутренним веком.

Третья ниша слева. Опять женщина, и похожая на человека – если вы много видали женщин, что на три головы выше и вдвое тяжелее мужчины-человека. Великанша имеет плотное сложение, зелёные волосы и широкие ноздри, которыми словно вынюхивает что-то. Глаза прикрыты тяжёлыми веками, в руках – дротики размером с хорошее копьё.

– Это твои истоки? Тела, которые ты… "носил"?

– Да, – коротко отвечает Эмо. – Облики для разных миров, разных времён, даже для разных Вселенных. В некоторых я жил долго и освоил полностью, как ты – форму дракона. В других я не жил, а выполнял разовые миссии. Третьи сформированы "про запас".

– Наверно, тут и настоящий суккуб найдётся?

– Разумеется, – хозяин Костюмерной невозмутим. – Вполне подходящий облик для того, чтобы погостить в аду. Хочешь взглянуть?

– Не откажусь.

На долю мгновения коридор выворачивается наизнанку, и в следующей нише слева…

М-да. Действительно: и рога, и копыта, и хвост с крыльями, и клыки с когтями. И всё это неважно. Демонесса неподвижна, формы её не отличаются особой пышностью, однако в нагой застывшей фигуре заключено столько чувственности, что даже меня пронимает. Как-то сами собой возникают мысли, на что способен в постели этот длинный, гибкий, опасный хвост, а ещё – о том, какова на ощупь и вкус эта кожа, таящая под сочной гладкостью целую бездну жара…

Покосившись на Эмо, я обнаружила, что он взирает на суккуба с гримасой совсем не лёгкого отвращения.

– Тебе не нравится этот исток?

– Мне вообще не нравятся облики с чересчур узкой специализацией. Кроме того, это демон.

– И что?

– Ад можно определить как место, где нет счастья, – сообщил Эмо почти спокойно, продолжая разглядывать тело в нише. – Вообще нет. Ни для кого. Демоны в этом смысле от грешников не отличаются. Суккуб воплощает собой секс без любви. Понимаешь? Для этой вот… этого истока любить кого-то невозможно в принципе. Физиология, психика, изначально присущая ему магия позволяют с лёгкостью поиметь любое существо мужского пола. Но и только. Несколько дней в этой шкуре способны на месяцы отбить всякое стремление к интимным отношениям. Точно так же, как пребывание в шкуре высшего демона может подарить ненависть к разуму и иррациональное стремление действовать импульсивно, под влиянием момента.

Эмо помолчал, а потом добавил:

– Впрочем, это ещё ничего. Хуже, когда качества демона не подавляют, а полностью вытесняют человеческие.

– Если ты хочешь предупредить меня об опасности существования в форме нежити…

– Нет. То, что это опасно, ты прекрасно знаешь и без меня. Иначе не потратила бы столько времени в плотном мире на обратную адаптацию к живому истоку.

– Тогда зачем этот разговор?

– А ты подумай.

"Ну что, голубушка, приятно? Теперь уже не ты учишь, а тебя учат…

Прекрати. Думая так, точно никакой пользы не извлечёшь. Чем рассматривать ситуацию под углом "опять меня учат", взгляни на неё как на: "Ого, ещё одна возможность научиться!"

Всего лишь небольшое смещение акцентов, а сопротивление меньше на порядок.

Итак, зачем Эмо вообще привёл меня сюда? Потому что доросла? Видимо, так. Цитата: "Облики для разных миров, разных времён, даже разных Вселенных". Заметим, эти "разные миры, разные времена" он мне не показывает, показывает только облики, в которых там бывал.

Возможность измениться?

Нет. Не только. Необходимость меняться – так, пожалуй, точнее. Этот коридор и содержимое ниш – наглядное доказательство того факта, что далеко не везде можно быть собой. Даже в моём родном мире на пребывание в моей исходной форме человека-некроманта наложены серьёзные ограничения. Кем наложены? Местом. Временем. И, конечно, людьми. Разумными окружающими.

А история с истоком-суккубом со всей наглядностью доказывает: не ко всем местам и временам приноравливаться легко и приятно. Порой это опасно. Причём вовсе не ранами и смертью – что мне раны и смерть? – но необратимыми изменениями потока. Души. Она пластична, но потому и уязвима. Если сравнить её с жидкостью, способной принять форму любого сосуда-истока, то придётся признать: иногда жидкость замерзает, а иногда превращается в пар. Но только простой жидкости, вроде воды или винного спирта, превращение в пар даётся легко. Любой грамотный алхимик знает: некоторые жидкости (особенно органические) при нагревании портятся.

Разлагаются, причём необратимо.

Так что я могу решать, кем мне быть, где и в каком качестве существовать. Но мои решения меня изменят. Например, добавят опыта и сил. Но очередное решение может убить во мне то, что мне не хотелось бы потерять ни при каких условиях…"

– До чего додумалась?

– До вопроса. Эмо, на что похожи шрамы души?

– На затруднения там, где раньше их не было. Ложка сомнений в бочке доверия. Вонь беспричинного раздражения в ароматах любви и дружбы. Скрип и скрежет при переключении от уединения к живому общению – или наоборот. На выскакивающие как бы сами собой воспоминания, как правило, неприятные. Ну и всё в таком роде.

– Но для того, чтобы заполучить такое…

– Не обязательно странствовать по иным мирам? Да, разумеется. Но общее правило применимо и здесь: ничего важного не происходит только с тем, кто бродит по кругу. Кроме износа. Но износ – штука естественная, деяния разума к нему отношения не имеют.