В. Бирюк - Буратино

Я лихорадочно вспоминал мои похождения. Ну-ка, чего я тут успел противоправного? Из "особо тяжкого"? Под обвинение по статье "преднамеренное убийство" подпадали два эпизода: "косьба" на "людоловском" хуторе и "горлолом" в "отравительской" веси. Причём в варианте тяжёлом, часть "б": "два и более лиц". Все остальное можно было списать либо на необходимую самооборону - здешние законодатели этот мотив вполне понимали, либо на несчастный случай при сексуальных играх - эта область вообще не регламентирована. На хуторе свидетелей не осталось. А вот в погребе у отравителей... Ивашко... Как бы вбить ему, чтобы он ни спьяну, ни на исповеди... Факеншит! Исповедь. Вся страна полностью прослушивается. И жить мне - до первого попа. Так, снова Скарлет: "я подумаю об этом завтра". Сейчас нужно с этим Корькой разобраться.

А вот тут вариант все-таки есть. Нынешний текст "Русской Правды" частично наследует нормы более древнего законодательства. Кровная месть. В принципе... Первая статья так называемой "Пространной Русской Правды" такой вариант допускала. Но чётко ограничивала перечень возможных мстителей: брат жертвы, отец, сын, двоюродный брат, сын двоюродного брата - племянник. Но не всякий племянник - сын сестры не годится. Я уже писал, что нынешнее общество довольно чётко организовано. Не так, как привычно в моей России, но по вполне понятным туземцам правилам. Со средствами контроля их исполнения. И правила эти надо знать. Поскольку юридическая безграмотность хоть туземца, хоть попаданца - от ответственности не освобождает.

Интересно получается, единственный законный мститель за Храбрита - вот этот мальчик, его сын. Причём, скажем за Акима - он уже мстить не может. Поскольку внуков в перечне нет. За мать свою - тоже. За женщину мстить - вообще незаконно, полагается только штраф - взыскание половинного размера. За нормального человека - 40 гривен кунами. Это между прочим, весьма весомо - больше двух кило серебра. За "княжьих людей" вдвое больше, за бабу - вдвое меньше. В Коране тоже похожие нормы есть: на суде женщина - пол-свидетеля, при наследовании - половина от доли брата.

И вот этот мальчонка должен зарезать взрослого мужика? Корька, конечно, не здоровяк, но ведь это же просто девятилетний ребёнок. С полу-оторванным взбесившимся вчера родителем ухом. И здоровенной шишкой такого же происхождения. А сегодня он пойдёт за этого родителя мстить? Фигня какая-то. Аким сдурел совсем.

Или они тут из малых детей убийц делают? В лагерях шахидов тоже мальков натаскивают. В основном - на самоподрыв. И палестинцы, и афганцы, и чеченцы. Сицилийская мафия, используя особенности национального законодательства, успешно применяла шестилетних малышей для стрельбы из револьверов. На поражение вплоть до смертельного исхода. В моей России в девяностых то же были попытки разных... "Нет ничего страшнее молодых фанатиков". А - малолетних?

Но на Святой Руси... Как-то слышать не доводилось. Князю Святославу, когда он против древлян пошёл за отца мстить, Искоростень брать-жечь, было четыре года. Посадили малыша на коня, дали в руку сулицу. Это такое копье короткое, в основном - метательное. Мальчик и метнул - коню между ушей да и под передние копыта. Но там рядом воевода Свенельд стоял. Княгини Ольги давний любовник и помощник. Возможно, что и отец самому Святославу. Когда дружина от такого княжьего броска роптать начала, Свенельд рявкнул: "Князь копье метнул - бой начинать". Никто и пукнуть не успел. Но тот бросок был чисто символический. А здесь от мальчонки ждут реального, убийственного удара.

А какие ограничения есть на реализацию этого законного деяния: убийство из мести? В конкретных условиях Русской Правды?

Первое понятно: смерть должна произойти от руки мстителя. Поединок? Девятилетнего мальчишки с взрослым мужчиной? Бред.

Но, насколько я помню, по закону допускается убийство из засады. Ага. Малыш сидит в кустах, мимо бежит Корька. А юный мститель "свой тугой сгибает лук" и бздынь... Фигня. Маловат мальчишечка для боевого лука. Не натянет. Я уж не говорю: попадёт.

А как насчет групповухи? Типа: "били-били-колотили, чуть живого отпустили". К примеру, Яков ломает Корьке все основные кости. Потом приходит внучек и перерезает горло. Произносит что-нибудь историческое. Типа: "Кровь отца моего отомщена есть". Завершает, так сказать, процесс превращения чуть живого во вполне мёртвого.

Не годиться. Нанесение тяжких телесных - тоже регламентировано и расценено. Причём с расценками в пользу князя. А нам вмешательство властей... противопоказано. Как и вообще... хоть в моей России, хоть в этой - Святой и Древней.

А чего они все на меня так смотрят? Я, что ли, пойду мстителем? Я - не кровный родственник. Мы с Акимом Храбриту не родственники, а свойственники, в круг кровных мстителей не попадаем.

-- Я что-то пропустил?

-- Пропустил. Сопли жуёшь, ушами хлопаешь. Пойдёте в поруб с Яковом и Ольбегом. Вы с Яковом сидельца вынете и подержите, внучек ему горло проткнёт. Понял?

Вот, вспомнил - внука зовут Ольбег. Ну а какое еще имя дать внуку и наследнику славного сотника смоленских стрелков? Ольбег Ратиборович - персонаж известный, по команде Мономаха убил в Переяславле половецкого хана Илтаря. Застрелил стрелой через вентиляционное отверстие. Прямо за завтраком. Хороший был выстрел - хану точно в сердце.

Мальчик попытался вырваться из объятий деда. Только дед, конечно, старенький и больной, но ручки его ласковые еще ой как цепкие.

-- Не хочу, не пойду! Боюсь! Деда, отпусти!

-- Цыц сопля, мал еще. Держи его!

Мальчик все-таки укусил прародительскую руку, выкрутился из дедушкиного захвата, кинулся к двери - там Яков грабли свои растопырил, крутанулся по комнате и... спрятался за мою спину.

-- Ванька! Хватай его. Я те счас покажу... Я те ума-то в задницу вложу, ты у меня...

-- Аким Янович...

-- Тащи сюда падлу кусачую! Я те зубки-то гадские по-выкрошу!

Я осторожно отступал в угол к столу с достопамятным ножиком. Яков перехватил мой взгляд, вздохнул, но с места не сдвинулся. Ольбег рыдал в голос у меня за спиной.

-- Яшка! Давай волоки сучёнка сюда. В роду Рябиновском труса не празднуют. Я те так вложу, что только два страха останется: божий да мой.

Яков двинулся к нам, я цапнул со стола ножик. Тем же утренним хватом. Говорят, история повторяется дважды: первый раз в форме трагедии, второй - в форме фарса. Пошёл повтор, но пока - не смешно. Может, потом прорежется... комедия положений.

Яков не только остановился сразу, но и вернулся на своё место у порога. До деда наконец дошло, что персонажи ведут себя несколько... не "по слову господина своего".

-- Ванька! Ты... вошь плешивая, ты на кого... я те кто!? Ты, бл..., в сыны просился, я тя принял. А ты, змий диавольский, на отца родного руку с ножом! Прокляну!