Стэн Николс - Воины Бури

– Само собой! И я не меньше тебя хочу рассчитаться с этими уродами. Но, может, удастся и поживиться. Возьми хоть эту реликвию, которую они сперли, она ведь ценная. Месть, конечно, сладка и все такое, но еда, питье и прочее другое тоже бывает очень сладким.

– Кто купит эту реликвию, кроме Дженнесты? А после того, как мы ее облапошили, вряд ли мы ходим у нее в фаворитах.

– Я предпочитаю «после того, как мы ее покинули», – поправил Лекманн.

– Как ни называй, вряд ли это был мудрый шаг.

– Поосторожней, Гривер, ты все никак не уймешься думать, а это ведь моя территория! С Дженнестой я договорюсь.

По лицам компаньонов Лекманна было ясно, что они в этом сомневаются.

– Может, договоришься, – ответил Аулэй. – А может, она тебя сожрет. Меня это больше не касается. Все, чего я хочу, это посчитаться с этой сукой Коиллой.

– Но если будет добыча, ты ведь не станешь пренебрегать своей долей, верно? – в голосе Мики зазвенел металл. – Не крути! Мы должны держаться вместе, или нам конец.

– Ладно, не зуди. – Аулэй поднял левую руку, точнее то, что когда-то ею было. Сейчас из запястья торчал металлический стержень, венчающийся чем-то вроде серпа – полуклинок, полукрюк. На отполированной поверхности отразился свет. – Дай только добраться до этих уродов, и я покажу, что не даром ем хлеб.

Копаясь в поясном мешке, Страйк боялся, что фиал во время предшествующих событий мог разбиться. Однако миниатюрная керамическая бутылочка оказалась целой, а крохотная пробка – на месте.

Он вложил пузырек в протянутую руку Кеппатона. Кентавр несколько мгновений смотрел на Страйка. Он не находил слов, что на него было совсем не похоже. Потом он приглушенно произнес:

– Спасибо.

– Мы стараемся держать слово, – отвечал Страйк.

– Я никогда в этом не сомневался. Но мне жаль, что при этом вы потеряли одного из ваших воинов.

– Кестикс знал правила игры. Как и все орки. И твое поручение не вступало в противоречие с нашей миссией.

Коилла, кивком указав на фиал, спросила:

– А что тебе надо с этим сделать?

– Хороший вопрос, – отвечал Кеппатон. – Мне надо посоветоваться с нашим шаманом. Он все равно понадобится нам, чтобы завершить сделку. Гелорак, приведи Хеджестуса.

Гелорак двинулся к хижине прорицателя.

Страйк испытал облегчение, когда внимание всех перестало быть направленным исключительно на него. Его накормили, напоили и вообще отнеслись с заботой. Потом в присутствии весьма многочисленной аудитории он в подробности изложил события. Хотя при этом ни словом не упомянул ни о появлении на вершине горы Серафима, ни о своем странном сновидении. Не рассказал он и о том, что звезды «пели», хотя при этом воспоминании начинал смотреть на Хаскера с чем-то вроде сочувствия.

Большинство кентавров и орков разошлись по своим делам, остались лишь офицеры-Росомахи и Кеппатон. В такой небольшой компании Страйк чувствовал себя уютнее. Он не знал, как кентавры воспримут новость о Дженнесте.

Из хижины появился Гелорак, вслед за ним – древний прорицатель. Хеджестус медленно и неловко передвигался на нетвердых ногах. Гелорак под мышкой нес небольшой резной сундучок; другой он поддерживал прорицателя.

Хеджестус поприветствовал орков, тем временем Кеппатон взял сундучок. Открыв его, он показал офицерам звезду. Она была такой же, какой им запомнилась: серая сфера из непонятного материала, с двумя лучами разной длины.

– Мы тоже держим слово! – Кеппатон протянул Страйку сундучок.

– Мы никогда не сомневались в этом, – сухо отвечал Страйк.

– Прежде чем возьмете, – добавил кентавр, – один вопрос: вы уверены, что хотите его взять?

– Что? – воскликнул Джап. – Ясное дело, хотим! Ради чего, по-твоему, мы прошли сквозь всю эту грязь и дерьмо?

– Страйк знает, о чем я.

– В самом деле знаю? Кеппатон кивнул:

– Думаю, да. Это может оказаться чашей с ядом. Она может принести больше зла, чем добра. Такой уж репутацией пользуются эти предметы.

– Это мы уже поняли, – с легким сарказмом сказала Коилла.

– Мы выбрали свой путь, – вставил Элфрей, – и не станем останавливаться.

Хаскер, как ни странно, не проронил ни слова. Страйк подумал, что понимает, почему. Он взял звезду:

– Как уже сказали мои офицеры, мы не для того зашли так далеко, чтобы останавливаться на полдороги. Кроме того, у нас нет выбора, никаких других планов мы не строим.

Но тут высказался Хаскер:

– Отчего же?… Можно выбросить эти штуковины. Избавились бы от беды.

– Куда нам ехать, где нас не ждет беда? – спросила Коилла. – Если не говорить о снах, конечно.

Страйк напрягся, но потом решил, что она, наверное, не вкладывает в свои слова никакого особого смысла.

– Коилла права, – сказал он, обращаясь к Хаскеру. – Нам некуда идти, пока Марас-Дантия пребывает в своем сегодняшнем состоянии. Дженнеста и все остальные так и будут за нами охотиться. Звезды же дают нам надежду.

– Надеемся, что дают, – пробормотал Джап.

– Дружина решила, – подчеркнуто продолжал Страйк, – все мы решили, что надо добыть звезды.

– Мне эта идея никогда не нравилась, – буркнул Хаскер.

– У тебя была масса возможностей отправиться своей дорогой.

– Я не про отряд. Я про эти трахнутые штуковины. С ними что-то не так.

– Это с тобой что-то не так, – произнес Джап себе под нос.

Но Хаскер услышал.

– Что ты сказал?

– Ты только ноешь вечно, и больше ничего, – подлил масла в огонь Джап.

– Это неправда! – вспылил Хаскер.

– Что неправда?… А потом еще строил из себя чокнутого, нес бред про то, что звезды тебе пели…

– Какой такой бред?

Это уже был прежний Хаскер, готовый задушить за одно слово. Нельзя сказать, чтобы это вызвало недовольство Страйка, однако стало ясно, что ругань сейчас пойдет по нарастающей. А он предпочитал избегать осложнений.

– Хватит! – оборвал он спорщиков. – Мы здесь в гостях. – Он повернулся к Кеппатону, Гелораку и Хеджестусу, которые наблюдали сцену со слегка растерянным видом. – Мы все немного напряжены, – объяснил он.

– Понимаю, – сказал Кеппатон.

Расстегнув поясной мешок, Страйк присоединил звезду к остальным. Все это время он чувствовал на себе взгляды Росомах, и особенно Хаскера, с лица которого не сходило выражение отвращения.

Когда мешок опять был завязан, Кеппатон вздохнул:

– Наконец-то избавились!

Джап удивленно поднял бровь, а орки переглянулись, но никто ничего не сказал.

– Здесь, – главный кентавр протянул фиал Хеджестусу, – слеза, пролитая Адпар.

Старый провидец принял фиал осторожно.

– Признаюсь, я считал, что это невозможно. То есть, что Адпар не способна на столь человеческое проявление чувств, как слезы.

– Всего лишь от жалости к себе, – поджала губы Коилла.