M. Nemo - Песнь Люмена

— Это я, Люмен.

Рамил отметил, что все они стали чаще звать его по имени.

Он так и застыл с протянутой рукой и тогда Шайло мягко опустил её. Люмен так этого и не заметил.

— Давай вернёмся.

— Почему он не отвечает?!

Туофер молча положил руку Гавилу на плечо.

Сердце не бьётся и вдруг начинает колотиться как сумасшедшее. Глаза распахиваются, но впереди ничего кроме него. Он тысячу раз уходит в себя, как сотни поставленных друг напротив друга зеркал. Зеркала делают из кристалла. Кристалл. Свет.

Резкий свет.

— Держи его!

Чужие руки крепко сдавливают тело и придавливают к полу.

— Ну же, успокойся, всё хорошо, всё хорошо.

Одни и те же слова. Полная идентичность растягивается и в итоге вечность предстаёт комбинацией звуков и вибраций. Всё сливается, только тихое монотонное «слышишь меня, успокойся» возвращает к серебристой поверхности над головой. Люмен лежит на полу. Тобиас осторожно отстраняется. Рамил отпускает его ноги, а Шайло держит его голову у себя на коленях.

Здесь слишком светло и свет режет глаза, растворяет в себе без остатка. Его источник тут же вверху.

Люмен поворачивает голову и протягивает руку, касаясь пальцами гладкого пола.

— Нет, он не здесь.

В голосе Шайло столько сдерживаемой тоски, что свет чуть утихает оставляя свод Чертога нетронутым и мягким как прежде.

Туофер смотрит прямо ему в глаза. Туофер молчит и видит, не смотря ни на что.

А вверху простирается немота.

— Они не могли!

Это слова Тобиаса.

— Не могли дать ему кристалл! — Тобиас никогда так не кричал.

— Из-за небольших доз процент кристалла в теле недостаточен, чтобы погрузить в необратимую апатию. Он легионер. Они разбавляли вещество.

— Да какая мне разница?! Зачем?

Тишина.

— Этого нам не узнать. — Шайло умеет говорить разумно. — Но что мы можем, это помочь ему остаться с нами. Так давайте сохранять крепость наших агор.

Весь он завёрнут в большое толстое одеяло. И не прорваться сквозь, но там что-то есть. Оно прямо перед ним, висит над пропастью. И ждёт.

Оно уже у самого порога.

Пытаясь протянуть руку сквозь кокон, Люмен устремляется вперёд и ощущает как Шайло укладывает его обратно на койку. Когда они вдвоём, Шайло всегда молчит. Дни проходят за днями, молочные пути выплывают за окном как дым от костра. И тогда долина затихает в скрадывающем мраке. Из комнаты Люмена не видно суетливого города. Шайло остановил взгляд на Великой Горе. Её гордая неприступная вершина всегда вселяла в него уверенность.

Минул не один месяц, прежде чем состояние стабилизировалось. Угрозы отчуждения больше не было, Люмен всё чаще пребывал в сознании и реагировал на других. Однако достучаться до него оставалось всё так же сложно. И всё же напряжение спало, вместо него пришла усталость.

— Как думаете, чем всё это кончится?

Они стояли на балконе высоко над зёмлёй. Диан сидел на перилах, упёршись руками в их немеркнущую поверхность, и смотрел в сторону. Вопрос задал стоявший неподвижно в углу Рамил.

— Будем надеяться, состояние стабилизируется, — Диан улыбнулся как всегда тонко, однако это не обмануло Тобиаса.

Туофер посмотрел на небо.

— Всё говорит об общем улучшении, — заметил Лукас.

Все они собрались на балконе подальше от суеты Чертога. Остальным детям Легиона не было сообщено о случившемся и те полагали, что Люмен благополучно вернулся в Чертог и сейчас занят, не имея времени отвлекаться.

Сказанное Лукасом прозвучало отстраненно, в обычное время Диан бы пожал плечами, но сейчас он просто сидел, водя пальцем по гладкой поверхности перил.

— Карнут зол, — Гавил сложил руки на груди. — Иногда мне кажется, что он злится на Люмена.

— Да нет, — поспешил утешить того Шайло. — Все мы крайне обеспокоены. Произошедшее противоречит законам Чертога. — Ему понадобилось некоторое время, чтобы собраться. — Каждый употребивший кристалл подлежит немедленному сжиганию — таков приказ Императора.

— Мы идём против закона, — мягкие черты Гавила за последнее время обострились, в глазах появился новый блеск.

— Не совсем так. Ещё есть надежда. — Шайло уже уверенно закончил. — Люмен обязательно выздоровеет.

— А если бы ему дали больше, мы бы его сожгли?

— Такого не произойдёт.

И прежде чем Гавил продолжил настаивать, Тобиас сказал:

— Как он сегодня?

— Без изменений.

Вспомнив, как Люмен не узнавал его, Лукас кинул долгий взгляд на снежную равнину, губы сложились в жёсткую линию.

— Такого не должно было произойти.

— Гавил.

— Нет, не должно, — горячо возразил тот, — он самый лучший из нас. Только не Люмен. Он же сильный, он справится. Но почему именно с ним? Зачем они напали? И племя черепов, что там произошло?

Наступила тишина. Было слышно как далеко внизу гуляет дикий ветер и как метёт снег, поднимая белую пелену над землёй. Шайло знал из отчёта Лукаса, что племя Черепов устроило засаду по пути в Чертог. Операция был хорошо спланирована и не соответствовала уровню организации племени. У них оказалось оружие с примесью кристалла. Способное резать костюмы и механизмы. Шайло сам держал в руках кинжал, оставленный одним из нападавших.

До самого последнего момента Лукас считал, что это люди племени забрали Люмена. А потом след потерялся, ни одно человеческое существо не могло передвигаться подобным образом и он подал сигнал в Чертог.

— Отверженные забирают легионера, поят его кристаллом.

— Они пошли против воли Императора.

— Я думал, они вообще ни на что не способны.

— Значит, мы ошибались, — сказал Диан. — Видимо, есть многое о чём мы даже не помышляли.

Когда его привезли, Тобиас передёрнулся, когда привезли Люмена того буквально втащили наверх и опустили на кровать как кусок льда какой-нибудь. Абсолютная невосприимчивость, глухота. Шайло тогда ещё не вернулся из Обители жриц. Тобиас помнил как хотел, чтобы Шайло поскорее приехал, как будто это могло чем-то помочь. Однако и после этого ничего не изменилось.

День ото дня одно и то же без возможности помочь. Тогда Рамил впервые понял, что такое страх и стоял с таким видом, будто лишился руки. Вздёрнул голову, оборачиваясь по сторонам, и встретил спокойные глаза Диана. Да, нерациональное, беспокойное, так и бывает.

Рамил сглотнул и совладал с собой. А сейчас замерев в стороне, слушал как Тобиас пытается рассуждать, что могло стать причиной нападения Черепов и за ним отверженных.

— … Но не могли же они действовать слаженно!

— Не нам судить о том.

— Шайло, кому тогда? — И не дождавшись ответа. — Ты уже спрашивал у Него?

Пауза.

— Шайло!

— Да.

— И что?

— Он сказал, всё что происходит подвержено единому порядку. И не стоит углубляться в его истоки, так как от этого ничего не изменится.