M. Nemo - Песнь Люмена

Тот собрался с духом и проговорил:

— Ты говорил, если я отточу свои рефлексы до уровня хотя бы второй сферы…

— Ах да.

— Я сделал это, — под тяжёлым взглядом легионер растерял вдруг вспыхнувшую гордость.

— Ты хорошо постарался.

— Правда?

Нечто такое появилось во всём облике друга, что Шайло нисколько не понравилось.

— Так я могу?..

— Но. Есть ещё одно условие.

Хаверин сразу притих. Ему не в первый раз доводилось слышать подобное. Однако страстное желание попасть в избранную группу затмевало всё остальное.

— И если я с это сделаю, ты примешь меня, правда?

— Да.

Последний приободрился.

— Возьми платье принцессы.

— Но я…

— Ты отказываешься? — Люмен с готовностью обернулся и пошёл прочь. У Хаверина не оставалось времени на раздумья.

— Да-да! Я сделаю это, только… это же нельзя. Это же совсем…

— Забери любое её платье и покажи мне. После этого я приму тебя. Ты понял?

— Д-да… Но как я…

— Меня это не волнует.

Озадаченный легионер остался стоять на месте, когда Люмен и Шайло пошли прочь и вскоре покинули театр. Здесь всё сделано было под стать естественным ледникам и некоторые углы остро выступали из стен; в то время как другие поверхности мягкими плавными линиями окутывали пространство. Выстроившиеся стражи в расстояние тридцати шагов друг от друга молча стояли на своих постах. В ровном освещении их красная форма приковывала взгляд — только дети Чертога давно привыкли относиться к ним с должной невнимательностью. Вернее, они-то всё замечали, однако настолько привыкли к обыденности самого присутствия стражей, что те не могли вызывать интерес.

— Не стоит делать подобного. Ты заставляешь его поступать дурно.

— Я заставляю? Я никого и никогда не заставляю, я даю ему возможность поступать на своё усмотрение и выбирать самому.

— И всё же, — Шайло по-прежнему пытался донести до друга свою мысль. — Это нехорошо.

— Вот и посмотрим, поступит ли наш брат хорошо или выбирает противоположный вариант. Разве тебе не любопытно узнать. — Это был даже не вопрос.

Замолчав, Шайло шёл рядом.

— Покойного тебе отдыха, — на прощанье бросил Люмен, усмехнулся и пошёл в свои покои. Последовал его примеру и Шайло.

В покоях всегда было светло, как и во всём Чертоге. Тот же мягкий рассеянный свет, не имеющий единого источника. Достаточно широкое ложе, на котором можно провести пару часов отдыха: позволить телу восстановить силы для ночи. Здесь он пролежит некоторое время с закрытыми глазами и слегка притуплённым сознанием. Люмен не ценил это состояние. Целыми часами лежать на месте и ничего не делать. Ему хватает выносливости, чтобы и неделю обходится без этого ритуала для слабых.

Он прошёл к окну, которое по его просьбе занимало всю стену. Когда-то император сделал такой подарок своему легионеру, позволив нарушить планировку Чертога. Теперь же то было покрыто непроницаемой пеленой, как если бы снег смешали с солью и неторопливо ладонью размазали во все стороны.

Лишь только Люмен коснулся поверхности — та мигом расчистилась, являя собою вид ночной империи. Бескрайние снега уходили далеко-далеко на север. Матовый свет ровно расползся по блеклому чёрному небу, на котором появились Молочные Пути. Они белыми полосами расползались от одного края небосвода до самого Чертога, затягивая всё кругом. Даже над громоздкими горами, и там они стягивали небо. Редко где через пелену Путей можно было рассмотреть ошметки настоящего неба. Не было видно и звёзд. Хотя это было бы весьма забавно — вздумай те появиться ночью и таким образом нарушить порядок всего мироздания.

За стенами Чертога царил пробирающий до костей холод. Там чёрные медведи спускались с гор и рыскали в поисках добычи. Застылые озёра покоились под непроницаемыми мутными разводами, и хрустящей коркой покрывался снег. Там пахло ветром и морозом.

И прорывалась до самого пика небес Великая Гора. Подобной которой не было во всей империи. Через оконное стекло Люмен смотрел, как над ней по-прежнему зияет чернотой нетронутый осколок неба.

Одинокий человеческий силуэт выделялся среди ночной пустоты. Он стоял на вытянутой руке, глаза закрыты. Он прислушивался к себе. Продуваемая оледеневшим ветром площадка распростёрлась посреди зала на вершине самого храма. Крышу подпирали серые колонные, облицованные таким же серым гранитом. Сюда вела единственная широкая лестница.

Храм располагался к востоку-северо-востоку от императорского дворца, в неделе пути на запряженных санях. Он имел форму прямоугольника, который ярус за ярусом сужался кверху. Его высеченная в горе громада вздымалась под самое небо. И так же расходилась потайными ходами в глубоких горных недрах. Тайные ходы предназначались для тех высокопоставленных гостей, которые предпочитали скрывать своё присутствие. Главный фасад начинался четырьмя столбами. Чтобы подняться к входу, нужно было преодолеть не один ступенчатый пролёт.

Внутри же всё было отделано тяжёлыми плитами, на стенах вырезаны сложные узоры. Иногда символы образовывали нелёгкий для расшифровки текст, вырезанные прямо над очередным дверным проёмом. Некоторые сектора храма были построены в форме круга. Храм не имел защитных стен, однако никто не посмел бы проникнуть в него без полученного на то разрешения. Да и не успел бы.

Усеянные проходами в комнаты коридоры пересекались между собой, чтобы сойтись перед столовой или одним из тренировочных залов. В храме всегда царила тишина.

Было тихо и сейчас. Он отключил слух, так что даже ветру оставалось шептать-стенать где-то за пределами восприятия. Он так же отключил все сенсуальные чувства. И постепенно погружал сознание всё глубже и глубже, пока не достиг нужного уровня.

На миг пульс подскочил и тут же был взят под контроль. Вот здесь в покрытых мраком глубинах скрывалось то, что не полагалось высвобождать при дневном свете звёзд. Теперь ему нужно научиться всегда оставлять информацию в сфере осознанного. Потребовались годы, чтобы структурировать отдельные потоки, воссоздав из них упорядоченную сеть. Но так же эту сеть невозможно было всегда держать на поверхности его Я, ведь тогда в неё могли проникнуть высшие наставники. Более двадцати лет он учился скрывать её даже от самого себя и лишь так сохранил свою тайну.