Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака

Ковер вздрогнул, беспомощно дернулся вправо, влево, назад, вперед…

И медленно, будто лишившись последних сил, опустился обратно на землю.

— Приехали, — сквозь стиснутые нити прорычал он. — Кто тут трезвонил про защитное поле во все стороны? А ну, снимай его быстро!!!

— Так это было твое поле, Агафон?! — простонал Иван, потирая взбухающую на глазах шишку на самой макушке.

— Убирай его к бабаю якорному!!!

— К-кабуча… з-забыл… с-сейчас с-сниму… — страдальчески ощупывая шишак на лбу — брата-близнеца Иванового — слабо простонал студиозус и потянулся руками к загороженному невидимым щитом темнеющему ночью небу.

И тут же, следом — в рукав за шпаргалкой.

— К-кабуча… кабуча габата апача дрендец… Я же его тоже изменил, это заклинание… думал, так надежнее будет… а удаление дано для стандартного…

— Насчет надежности — очень хорошо у тебя получилось, — ободряюще похлопал друга по плечу Иван. — Надежнее не бывает. А теперь всё, что осталось — это только снять твой щит.

— Хорошо, что сказал… — сварливо пробурчал маг и спешно уткнулся длинным носом в шпаргалку.

С каждой прочитанной строчкой лицо его вытягивалось и серело.

— Кабуча, кабуча, кабуча, кабуча… — как новое всемогущее заклинание шептал он, со всё возрастающей паникой торопливо дочитывая неровный корявый текст до конца. — Кабуууууучаааааа…

Наконец, руки его опустились, безвольно повиснув вдоль туловища, но, вдруг, словно спохватившись, вскинулись и ухватились за украшенную шишкой первой категории буйну головушку.

— К-кабуча… — с интонацией умирающего лебедя провыл чародей и со стоном закрыл глаза.

— Ну? — первым не выдержал Масдай.

— Ну… — чахлым заморенным эхом вяло отозвался Агафон и снова умолк.

Путники молча застыли рядом, мрачно переваривая открывшиеся — а вернее, закрывшиеся защитным куполом Агафона перспективы.

Пламя бушевало слева, не прекращая, и теперь было видно, как на его фоне, черные на красном, метались исступленно в поисках выхода две знакомые фигуры.

— Они… — меланхолично проговорил Олаф, даже не пытаясь достать топор.

— Страшно… Если бы могли им хоть как-то помочь… — болезненно поморщился и отвел глаза Иванушка.

— Добить, чтоб не мучались, — мстительно пробормотал Масдай, припоминая воздушные бои над Багинотскими горами.

— Жарковато стало, вам не кажется? — обмахнулась ладошкой царевна, в порыве диалектизма готовая согласиться с обеими сторонами.

— Жарковато?! — очи мага мгновенно распахнулись и вспыхнули сверхновой надеждой. — Жарковато!.. Это ж поле! Поле!!! Оно исчезает там, где стена Пиромани-Айсса касается его!!!

Друзья вперились жадными взглядами в пляшущее узамбарским шаманом на фоне переливающегося купола пламя и увидели, что там, где огонь задевал поле, и впрямь мерцание его уменьшалось или пропадало вовсе.

Злосчастной парочки не было видно уже и следа.

— Масдай, проскочим?.. — азартно повернулась к ковру Сенька.

— Очумели?! — визгливо возмутился тот и непроизвольно-судорожно поджал кисти. — Я вам что — тигр в балагане, через костер прыгать?! Саламандру нашли!!! Щаз!!! Психи!!!

— Масдай, мы должны попытаться!!!

— Мы не можем оставаться здесь до конца жизни!!!

— Масдай, пожалуйста!!!..

Но прежде, чем истерично дрожащий при одном только виде огня ковер дал ответ, защитная стена, прожженная жидким пламенем, неожиданно расступилась, словно раздвинутая могучей рукой невидимого великана, и извергла в относительную безопасность купола двух ренегатов, крепко держащихся за руки и окруженных дрожащим золотистым сиянием.

Свободными руками они неистово колотили по энергично тлеющей одежде.

— А-а-а-а-а!!! — яростно взревел Олаф, и топор номер семь, будто по волшебству оказавшийся в его кулаке, стальной стрекозой метнулся к пришельцам.

И взорвался облаком ослепительной пыли в полуметре от них.

Ответный удар не заставил себя ждать: лиловые стрелы сорвались с пальцев врагов и устремились к их добыче.

— К-кабуча!!!.. — всхлипнул Агафон, взмахнул руками, и стрелы рассыпались, наткнувшись на неровную кирпичную стену.

Фиолетовая молния ударила в непрошенную преграду, и она испарилась, оставив после себя тонкий насыщенный аромат жженой резины.

Студент, задыхаясь от страха и бормоча под нос бешеную скороговорку, выбросил руки вперед, и только своевременное падение ренегатов спасло их от короткого в майскую ночь будущего в виде ледяных скульптур.

Любимый трюк Агафона на сей раз достиг лишь одного полезного эффекта: колдуны расцепили руки.

— Ах, ты так!!!.. — взревел длинный, и трава под ногами прижавшихся к самым кустам беззащитных перед буйством магии людей вспыхнула синим пламенем.

— К-кабуча!!!..

Моментальный порыв вырвавшегося из кустов ветра подхватил огонь и перекинул его на незваных гостей.

Те отклонили его резкими взмахами рук, но потеряли на этом драгоценные секунды, потому что напуганный до полусмерти студиозус перешел в контрнаступление, очертя голову поливая неприятеля градом маленьких молний из раскаленного металла.

Первые три стрелки достигли цели, но ренегаты, сцепив зубы, снова схватились за руки, и вся ярость юного мага с бессильным шипением ушла в землю.

— Ну, ты нам надоел, щенок… — прорычал коротышка.

Длинный презрительным быстрым жестом обратил в пыль на подлете еще один олафов топор и Сенькин нож, стремительно поднял свою и раненую руку товарища, и с омерзительной ухмылкой выкрикнул что-то неразборчивое.

Воздух перед ними моментально сгустился, и словно чугунный шар в гигантском кегельбане покатился к застывшим в растерянности людям, подминая и давя в лепешку всё на своем пути.

— Габата апача дрендец!!!..

В замершем от напряжения воздухе сверкнула золотая молния, и незримый шар раскололся и с истошным звоном на десятки кусков.

Осколки брызнули в разные стороны.

— Ложись!!! — взвыл Агафон, первым показывая пример, будто грудью собирался продавить утоптанную траву полянки до самого донышка полушария, но было поздно.

Отраженные с утроенной силой и скоростью от стен защитного купола фрагменты шара как взбесившиеся молекулы заметались по огороженному полем пространству, снося с ног и оглушая всех на своем пути.

Первой их жертвой пал Олаф. Потом — Иван. За ним — Сенька и низкорослый ренегат…

Когда свист и стук, наконец, умолкли, Агафон, тоже не избежавший пары точечных ударов по спине и макушке, осмелился поднять голову.

И первое, что он увидел — склонившееся над ним в гадкой усмешке лицо длинного.

Между его пальцами жужжали как стая рассерженных шершней готовые сорваться в любую секунду лиловые звезды.