Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака

— Кабуча-а-а-а… — опомнившись, выдохнул, наконец, Агафон и яростно вскинул руки, выбрасывая из пальцев комок бирюзового льда.

С шипением и свистом он врезался в ближайший шар из крылатых — не попасть теперь в него было просто невозможно… и отскочил, будто горох от стенки.

— Не так, идиот!!! — проревел рядом Адалет, схватил его кисть, вцепился второй рукой в пальцы Анчара и прорычал: — На меня! Оба!

Атлан с полуслова понял, что от него требовал старик, ухватил за руку юного волшебника, закрыл глаза и застыл, почти моментально соскользнув в транс. Но Агафон, никогда не работавший с заклинаниями в группе, уставился на них растерянно и беспомощно:

— Что?.. Как?.. Что делать?!

— Почувствуй меня, кретин!!! — рявкнул маг-хранитель, дернул его за руку, словно полагал, что оторванная конечность сильно прибавит вьюноше если не опыта, то сообразительности, и снова выкрикнул — торопливо, отчаянно: — Сосредоточься на мне!!! Ощути меня!!! Гаурдака я найти не могу, но может, хоть Змеев вырвем!!!

Сосредоточиться на Адалете?!

Кабуча! Как он себе это представляет, когда Лана вот-вот упадет?!

Почему он их не прикончит? Ждет, когда устанут, чтобы посадить?

Зачем? Что он хочет с ними сделать? Что ему от них нужно?!..

— На меня, дубина!!!..

Агафон вздрогнул от окрика, зажмурился и честно попытался последовать примеру Анчара, ища, нащупывая, тянясь неведомыми простым смертным чувствами в поисках ответного импульса мага-хранителя… но почти тут же глаза его вновь распахнулись — вольно или невольно, не разобрать — и он опять уставился в небо, где Змеи вели отчаянную неравную битву. Сердце его заныло, а желудок, и так доверху набитый ворочающимся льдом дурных предчувствий, съежился и попробовал завязаться узлом. Маг представил, каково сейчас Змиулании и ее мужу — мечущимся вслепую в неумолимо сжимающемся мешке, задыхающимся, боящимся взмахнуть крыльями — потому что в любую секунду они могли коснуться проклятой паутины и сбиться с ритма, сломаться, бросить их в пике — самое глубокое и самое последнее, представил их страх… незаметный из-за всепоглощающей, слепящей, жгучей ярости, словно мышь за гиперпотамом, горошина подле тыквы, человек рядом со Змеем…

— Лана!!!.. — вскрикнул он.

В глазах его полыхнуло вдруг ультрамарином, вспыхнули, вспухли переливчатые грязно-синие пятна, как нарывы на реальности, растворяя всё вокруг, мир зачем-то закружился, стал таять…

И окрасился матово-белым с индиговым отливом, как дизайнерский саван. А по бледной душной мути извивались странные коричневые полосы и плетеные узлы, похожие на вамаяссьские.

Агафон ахнул — и захлебнулся собственным рыком, затряс головой, тщетно силясь прогнать обрушившееся внезапно безумие, заморгал яростно — тремя парами глаз…

Неистовый рев вырвался из трех его пастей, и три струи пламени ударили в окружавшую его матовую стену, оставляя лишь черно-серые пятна. Крылья его взмахнули…

«К…каб…бу…ча…» — только и смог выдохнуть чародей.

«Агафон?!» — странное тройное эхо прокатилось под черепной коробкой волшебника.

«Лана?!.. К-кабуча капуча… Настроился на Адалета, называется… Ланочка, миленькая, извини, мне обратно надо, к мужикам, мы вас спасать сейчас будем!»

«СТОЙ!!!»

Голос Адалета прогремел во всех пяти головах образовавшейся цепи нетерпеливо и резко.

«А это еще кто?!» — возмутилась Лана.

«Этикеты потом!» — отмахнулся маг от Змеи, как от мухи. — «Что у тебя перед носом?»

«Перед которым?» — чуть брюзгливо уточнила Змиулания, закладывая вираж.

«Перед любым!» — рявкнул старик, и тут же сам себе ответил — потрясенно и восторженно: — «Кабуча ушата хапух!!!.. Это же… это… вязь заклинания полубога!!! Вы ее видите! Видите!!!..»

«Век бы ее не видеть!» — огрызнулась Змея и нырнула к земле.

«На меня, оба, быстро!!!» — снова гаркнул Адалет, и Агафону показалось, будто кто-то рванул его за голову, увлекая вдаль — и одновременно оставляя на месте.

Но не успел он подивиться и задуматься, как почувствовал, что воля его слабеет, мысли слипаются в неуклюжий комок, как забытые в кастрюле пельмени, а нечто, о существовании чего он давно знал, но никогда не видел — его сила волшебника — вытекает веселым ручьем из солнечного сплетения и вливается в грудь мага-хранителя.

«Бери… у меня еще есть…» — с отстраненным удовлетворением проплыла неповоротливая мысль в голове и отправилась путешествовать по словно опустевшей оболочке: от ключицы к легкому, от него — в правое колено, мешая в теплую искрящуюся кашу звуки, ощущения, краски и расстояния…

Похожие ощущения Анчара пришли из ниоткуда: «Бери… я готов…»

Так же откуда ни возьмись, увидел он… услышал… или почувствовал? — вокруг себя десятки разноцветных огоньков: мечущиеся вверху оранжевые и сиреневые — Змеи и яйцелицые, желтые и серебряные на земле — люди и демоны, хоть и не разобрать, кто и где. Гаурдак…

Агафон отстраненно попытался определить, который из огоньков — полубог, и не смог. То ли Пожиратель не отличался от людей, то ли не хотел, чтобы его видели — даже так, то ли просто был невидим сам по себе, и никто ничего не мог с этим поделать…

«Лана… держись…» — потянулся он к оранжевому светлячку в небе, зная отчего-то что это именно она, а не ее супруг — и не ошибся: жаркая волна с запахом свежих опилок и корицы окатила его сконфуженные чувства, и он понял, что это было «Держусь».

«Сами держитесь… и держите связь!» — ворчливый отклик старика — словно эхо мыслей Агафона — обдал колючим, затем вспыхнул короткий миг теплоты и ободрения, замешанных на буром запахе ржаного хлеба — и сразу же — соленый рывок: — «Еще, еще, еще давайте! Я знаю, как это распутать! Еще! Быстрее!!!..»

Теперь, когда Адалет увидел, как сплетено заклятье и понял, где начало и где конец, развязать его было проще простого: изобретательностью и утонченностью творения полукровок не отличались никогда. Имея почти ни с чем не сравнимую силу, искусством они пренебрегали, считая его жалким прибежищем смертных.

Обнаженные чувства мага метнулись к началу, вгрызлись в пульсирующий нерв заклинания и побежали по ним, словно огонь по бикфордову шнуру, оставляя за собой лишь рассыпающиеся в прах фрагменты.

Вспышка лазурной радости окатила всех, кто держал связь.

«У него получилось!!!»

«Получилось! Я был прав!!!..» — отбросив серьезность, готов был ликовать и старик, но одна маленькая дотошная мыслишка, выскочившая из-за фейерверка восторга, кольнула ледяной иглой в сердце — да там и засела. — «Только…»

Только каким бы неизбежным ни казался теперь успех, волшебник даже не понял — почуял, что пока последний миллиметр не будет им выжжен — кокон будет держаться как новый. Но до последнего миллиметра ему оставалось пройти семь километров нитей — и это только в одном из коконов!..