Фред Саберхаген - Руки Геракла

– Не самое? – спросил один из его спутников.

– Нет. Хуже всего – и это было прекрасно видно, – что Геракл и не особенно напрягался.

– А он и ростом невелик, – сказал еще кто-то после некоторого молчания, во время которого все обдумывали скрытый смысл этого события.

– Подождите, то ли еще будет, когда он войдет в полную силу, – зловеще добавил еще кто-то.

После этого некоторое время никто не говорил ни слова.

Аргонавты, герои, все, кто на своей шкуре испытал силу этого выскочки Геракла, понимали, что никто из них не способен сравниться со мной в любом единоборстве. Позже я узнал, что в мое отсутствие все они каждый раз мрачно обсуждали, как бы от меня избавиться. По дошедшим до меня позже сведениям я могу восстановить картину следующим образом. Группа, в которой был мой племянник, пошла с кувшинами на берег, как и остальные, в поисках чистой воды.

Когда они на половину мили ушли в глубь суши, один из них вдруг вспомнил, что слышал о том, что тут есть подходящий пруд.

Когда они добрались до его берега, один крепкий юный гигант словно бы невзначай подозвал Энкида и спросил его:

– А ты уверен, что твой дядя – не бог, который скрывается под личиной смертного?

– Уверен, – спокойно ответил мальчик. – Я знаю Геракла с самого своего рождения, и на нем нет личины. Но его отец – Зевс.

Группка героев, которым удалось как бы случайно разделить нас, стали шептаться, обсуждая эти слова. Некоторые аргонавты тоже утверждали, что так или иначе происходят от богов – порой кажется, что половина народу в этом мире, по крайней мере из тех, кто жаждет выделиться, заявляет о своем родстве с богами. Но на этом корабле большинство таких заявлений могло быть правдой, судя по силе, которую показывали эти юные герои. Так что они не впали в благоговение предо мной. Но они были обеспокоены.

Отряд, в котором был Энкид, вышел из леса и остановился на берегу длинного извилистого пруда. Его поросшие травой берега осеняли деревья рощи, посвященной местными жителями какому-то древнему богу, чье имя было уже забыто. Но сейчас, похоже, здесь были только люди из отряда.

Энкид, ни о чем не подозревая, спросил:

– А чего ж мы так далеко топали за водой? Помнится, кто-то говорил, что тут есть чистая река куда ближе к берегу.

– Да, чистая река есть. Только вода в ней другая. Это – особенное озеро.

Сказано это было так, что мой племянник сразу заподозрил что-то не то и отказался пить из озера, пока не увидел, что некоторые из его спутников, растянувшись на берегу, утоляют жажду без особой тревоги и наполняют амфоры. Тогда и Энкид лег на берег и попил. Вода была холодной и освежающей.

И, как оказалось, весьма необычной.

Когда мы все уже были на борту и я стал приставать к Ясону, чтобы узнать, куда же мы, в конце концов, плывем, ответы его были расплывчаты. Я понял, что мы направляемся куда-то на восток и что мы собираемся найти прославленное золотое руно. А в остальном он собирался полагаться на знамения и видения.

Позже я подумал – а не утаивал ли Ясон от меня подробности потому, что уже знал, что я недолго останусь среди аргонавтов?

Аргонавты опасались, увидев мою силу, что всю славу похода припишут мне.

Тогда я верил, что Ясон слишком благороден, чтобы быть замешанным в эту грязную историю. Но с годами я стал более циничным в том, что касается оценки побуждений вождей рода человеческого.

Но придумал ли он сам способ избавиться от нас или нет, несомненно одно – среди аргонавтов была группа людей, решивших бросить Энкида в пруд нимф, в пруд Пеги. Но у них не отнимешь того, что они были достаточно осторожны, чтобы не покалечить паренька.

Прежде чем Энкид успел что-либо сказать или сделать, двое схватили его за руки и за ноги хваткой, которую не смог бы преодолеть ни один смертный. Третий начал считать:

– Раз, два…

– Что вы делаете? Отпустите меня! – кричал мальчик, охваченный страхом. Вода под склоненными деревьями, пусть и куда более чистая, чем вода гавани, была намного темнее и была она настолько необычной, что мало кто решился бы в ней поплавать.

– Но ты же умеешь плавать? Отлично! Не бойся, парень, тут чудовища не живут. Только девушки, которые будут рады свиданию с тобой!

– Девушки?

– …три, четыре!

– Водичка тут холодная и освежающая, не то что в гавани!

Энкиду показалось, что его хотят всего лишь окунуть, ничего страшного. И что это за девушки, о которых говорили аргонавты? Он даже чуть расслабился, когда его швырнули в воду. Но еще в полете он заметил внизу очертания нежного серебристого тела, полного невероятной женственности. Когда он открыл глаза под чистой водой, он увидел перед собой девичье лицо, обрамленное гривой влажных волос, полное предвкушения некой приятнейшей игры.

И тут рядом с первым видением он заметил второе, столь же прекрасное, и еще одно, и еще… со странным ощущением в чреслах он понял, что тут не меньше десятка водяных духов и что они со всех сторон окружили его.

Сейчас он мог плыть свободно, но ему вдруг расхотелось вылезать из пруда. Наоборот, его тянуло посмотреть на те чудеса, что таят его глубины. И чем больше смотрел он на эти живые чудеса, тем сильнее ему хотелось еще побыть с ними. Он никогда прежде не видел наяд, хотя я не удивился бы, если бы узнал, что он мечтал о них, не зная, как они называются. Если бы мой племянник знал, что его ждет в этом пруду, то нескольким героям пришлось бы держать его, чтобы он туда не прыгнул.

Меня тихонько предупредил один из спутников. Он расплывчато намекнул, что с Энкидом может что-то случиться. Он сказал мне, что в последний раз видел моего племянника живым и здоровым на берегу некоего пруда, именуемого пруд Пеги, который лежит в полумиле отсюда, в глубине суши. Название пруда ничего мне пока не говорило.

Мало обращая внимания на тот красноречивый факт, что никто из героев со мной не пошел, я побежал в том направлении. Я никогда особенно быстро не бегал, но вскоре я нашел пруд, тем более, что это легко было сделать по дважды оставленному следу.

Подбежав к берегу, я нигде не увидел мальчика, так что в первое мгновение я подумал, что он утонул. Однако, заметив какое-то движение под водой, я сбросил одежду и нырнул. Я не был лучшим на свете пловцом, но я решил сделать, что смогу.

Даже в таком огромном пруду движение под водой было довольно бурным, так что его можно было легко заметить. К великому моему облегчению, я вскоре увидел и услышал моего племянника, который целым и здоровым вынырнул мне навстречу.

Вскоре я присоединился к Энкиду. Мы оба наслаждались игрой.

Я быстро с облегчением заметил, что на телах плававших вокруг нас наяд нет ни чешуи, ни рыбьих плавников. Тела нимф ниже пояса были столь же прекрасны и женственны, как и выше.