Фред Саберхаген - Руки Геракла

Гермес был уже готов уходить, оставив мне лодку, крылья на его сандалиях и шляпе затрепетали, и он легко поднялся в воздух, изящно, как колибри.

– А кто поведет лодку? – слегка обеспокоенный, крикнул я ему вслед.

– Никого не нужно, – спокойно ответил Меркурий.

Я озадаченно посмотрел на Энкида, который ответил мне точно таким же взглядом.

– Но никто из нас не знает моря, – возразил я богу. – Мы потонем, как только отойдем подальше от берега.

Гермес завис в воздухе.

– Ты имеешь понятие о путеводном ларчике и о том, как им пользоваться?

– Ни я, ни Энкид никогда даже не прикасались к нему. Мы видели небольшой инструмент, который несли на борт «Арго», и все моряки говорили, что он просто великолепен.

– Тот, что стоит на твоей лодке, еще лучше. Он будет служить тебе, каким бы ни было твое невежество. Но чтобы сберечь время, я прикажу некоему духу тебе помочь.

– Духу, владыка Гермес?

– Существу, которое обычно связано с Дважды рожденным, владыкой Дионисом. Ты не увидишь его, но когда тебе понадобится помощь, оно тебе поможет. Также твой новый слуга может быть вестником. Если тебе случится сделать некое великое открытие, ты сможешь быстро связаться с дружественными тебе богами или людьми.

И Гермес показал на лодку.

Ничего нового я там не увидел, а когда я обернулся к тому месту, где стоял Гермес, бог торговцев и воров уже исчез.

Энкид вряд ли знал о лодках больше, чем я, но ему отчаянно не терпелось поплавать именно на этом суденышке. Мы сели в лодку и на пробу оттолкнули ее от берега в реку, которая так и тянула испробовать лодку в ее спокойных водах.

Лодка поплыла совершенно прямо, без бесцельного рысканья, как я ожидал.

Энкид был просто околдован.

– Гер, она даже лучше «Арго»! Куда как лучше!

– Не так велика и не для долгого пути.

– Но на ней даже грести не надо!

Меркурий исчез из виду прежде, чем мы с Энкидом задались вопросом, где сейчас могут быть аргонавты. Они говорили о том, что поплывут на восток, но это было все, что мы узнали.

– Когда мы закончим наши дела на Крите, – предложил Энкид, – мы можем сесть в лодку и найти их. Если этот путеводный ларчик так хорош, как кажется, он сможет найти нам «Арго».

– Не надо. Они явно не хотят, чтобы мы плыли с ними. Они не хотят, чтобы я был среди них, так что пошли они все в Аид. Кроме того, я подозреваю, что после Крита мой отец припасет для нас другое задание.

Мой племянник кивнул и оставил в покое «Арго» и его ревнивую к славе команду. Энкиду, похоже, было все равно, куда плыть дальше. Думаю, прикажи я ему держать курс в Аид, он подчинился бы, поскольку всю дорогу пришлось бы плыть на нашей новой прекрасной лодке.

Перед тем как отправиться в море, мы с племянником остановились у маленькой деревушки на четверть мили ниже по течению от того места, где причаливал «Арго», почти у самого устья реки. На этом малонаселенном берегу только это место отдаленно смахивало на порт. Здесь мы обзавелись приличной одеждой, чтобы прибыть на Крит как подобает, а также закупили в дорогу еды. В маленьких ящиках на борту «Небесной ладьи» уже стояли амфоры с водой и запас на несколько дней фруктов, сушеного мяса и рыбы. Но Гермес, похоже, совершенно забыл о других необходимых вещах, которые могут понадобиться команде и пассажирам.

Местные жители стояли на берегу и глазели на нас, когда мы несли свои покупки на борт. Ночь мы провели на лодке. Рано поутру, когда зеваки снова собрались на берегу посмотреть на сумасшедших, мы неуклюже (и, несомненно, неправильно) поставили наш маленький парус. Энкид закрыл глаза и приложил ко лбу путеводный ларчик. «Небесная ладья» поплыла, влекомая лишь собственной магией, и мы отважно направились из устья реки прямо в открытое море.

Как нам сказали местные жители, наша цель лежала милях в двухстах к юго-западу отсюда. Нам предстояло проплыть почти половину Великого моря. Они дивились на тупость двух салаг, решившихся на такой подвиг, имея лишь маленькую открытую лодчонку.

Занятый делами, я чуть не забыл о том, что Гермес сказал, что духу приказано вытаскивать нас из любой беды, в которую мы можем угодить. Но пока нам казалось, что мы и сами справимся. Когда Энкид оторвался от путеводного ларчика и я глянул на него своим непросвещенным взглядом, я решил, что Гермес прав, и он превосходит даже тот, что был на борту «Арго» и которым справедливо гордился Тифий. Наше путеводное устройство было таким же большим, его коробка была сделана, насколько я понял, из слоновой кости, покрыта резьбой и раскрашена куда искуснее, чем та, что была на «Арго».

На нашем судне была небольшая каюта, которой только-только хватало, чтобы дать приют двоим, если заползти туда на карачках и лежать, тесно прижавшись. Парус оказался чисто для украшения – к счастью для нас, поскольку ни я, ни Энкид не умели ходить под парусом, – хотя позже обнаружилось, что он может прекрасно служить и как обычный парус. Он также сам по себе наполнялся призрачным ветром, когда настоящего ветра в нужном рулевому направлении не было. Настоящих весел на нашем суденышке не было, но пара небольших все же имелась – тоже лишь для виду. «Небесная ладья» была вполне способна двигаться сама собой при помощи магии.

На сей раз мне отчаянно не хватало общества Дедала. Я сознавал, что мне необходим мудрый советчик, но единственный мой спутник достиг сейчас почтенного возраста тринадцати лет. Пока наши странствия представлялись моему племяннику по большей части последовательностью славных приключений, вершиной коих было плаванье с наядами. И, сверх всего, сейчас у него была чудесная магическая игрушка, наше волшебное суденышко. Чего же удивляться, что Энкид был вполне уверен в том, что мир бесконечно прекрасен и удивителен.

Когда мы выходили в море, я мельком заметил на берегу девушку с волосами почти того же цвета, что и у Данни. Стройная, нагая, она была поглощена работой над рыбачьей сетью на берегу. Конечно, это была не Данни. Но я поймал себя на том, что страстно желаю, чтобы на берегу появилась сестра Мелеагра и помахала мне на прощание рукой. А еще лучше, если бы она ждала меня на берегу, если я где-нибудь причалю. Но – увы, ее, конечно, нигде поблизости не было, между нами лежали мили и мили.

Вид одной девушки и мысль о другой пробудили во мне воспоминания еще об одной. В моем воображении возникла Мегана, наша несчастная служанка. Но сейчас, когда я сидел в лодке, она казалась мне принадлежащей совсем к другому миру, очень слабо или почти совсем не связанному с тем, в котором я жил сейчас, ища приключений вдалеке от дома. Но сейчас даже это придавало ее образу волшебное очарование, делая ее еще более желанной.