Игорь Анейрин - Бремя власти

Алиенора помолчала, прислушиваясь к собственным ощущениям. И улыбнулась.

— Прекрасно, мастер. Вот, смотрите.

И между её ладоней вновь появился, как будто родившись из внезапно сгустившегося воздуха, такой же чёрно-красный шар, только чуть меньше первого.

— Так… — с ожиданием протянул маг, внимательно глядя на свою спутницу.

Алиенора чуть заметно шевельнула пальцами, и шар исчез. Потом возник вновь и вновь исчез.

— Мастер… я могу делать это, когда захочу!

Сайрус с удовлетворением кивнул.

— А как это у тебя происходит? Что ты ощущаешь? — принялся он расспрашивать её вечером того же дня. Они сидели в небольшой уютной пещере возле костерка, распространявшего вокруг себя приятное тепло. — У меня — я уже говорил тебе, — это похоже бескрайний маслянистый океан, из которого, стоит только опустить туда руку, в меня вливается энергия, и каждый раз другая — в зависимости от того, что я намереваюсь сделать…

Алиенора задумалась. Нет, наконец сказала она, на океан это не похоже. Её охватывало такое чувство, как будто сгустившийся воздух — отовсюду, со всех сторон, заполняет её естество. Надо только вздохнуть. И захотеть. Как будто горячая густая кровь начинает бежать по её жилам, такая горячая и бурлящая, что она чувствует в себе силу взорвать гору изнутри.

Сайрус кивнул. Всё совсем по-другому, сказал он наконец. У мужчин и женщин, по-видимому, разные источники магии, которые проявляются разными способами.

— Я вот, например, — заявил он, — не умею ломать деревья. Или разрушать стены. Моя сила воздействует на души и чувства. Я могу заставить живое существо испытывать физическую боль или невыразимый ужас. Могу прикосновением выпить из человека душу, лишить его жизни, убить любое животное, изгнав из него жизненную силу. Маги Огня могут огненными шарами убивать живое, и даже заставить дерево загореться. Но производить такие разрушения… — Сайрус только развёл руками. — Раньше, наверное, могли, но ныне эти умения уже утеряны. Завтра ты покажешь мне это опять. Я хочу видеть. И, может быть, понять.

Алиенора испытывала почти детский восторг, раз за разом пробуя внезапно открывшиеся способности. На следующий день она повалила ещё два дерева и, сосредоточившись — это потребовало несколько больше усилий, — расколола пополам гранитный камень величиной с годовалого бычка.

— Достаточно, — сказал, наконец, Сайрус, наблюдая за своей спутницей. — Теперь… возьми меня за руку. Возьми — и тихонько призови свою силу.

Лицо его скривилось и, вздрогнув, маг вырвал свою ладонь.

— Плохо… — задумчиво промолвил он. — Плохо. Боль и разрушение.

Девушка несколько испуганно посмотрела на него.

— Да, — кивнул Сайрус. — Слишком много боли внутри тебя, и она изливается наружу.

— Что же мне делать?

— Не знаю. — Мужчина на несколько минут замолчал. — Вот когда ты сможешь залечить хотя бы пустячную царапину, тогда я поверю в силу твоей магии. Но творить вокруг себя только разрушение… Это не очень хорошо.

Алиенора задумалась. Затем легко погладила руку Сайруса.

— На это есть вы, мастер, — тихо сказала она, — а у меня… у меня много других дел.

Сайрус в ответ только покачал головой.

К исходу второй недели они увидели цель их путешествия. Утро выдалось морозным и ясным; вытянув руку, маг неопределённо указал куда-то на юго-восток.

— Море Арит, — сказал он. — Ещё день ходу, и мы увидим шпили Драмланрига, а там уж совсем недалеко.

Путники уже спускались вниз по южному склону Нолтлэндских гор, у подножия которых начинался густой лес, тянувшийся почти до побережья. Это, пояснил Сайрус, обведя рукой всё видимое пространство, уже герцогство Ллевеллин. Там дорога пойдёт мимо пары деревень, а до самого замка не больше пятнадцати лиг. Если постараться, сказал он, то уже завтрашнюю ночь мы проведём в тёплых постелях.

— О, — отвечала Алиенора, — и это после горячей ванны… Чудесно.

— И после сытного ужина, — кивнув, добавил Сайрус.

Последние несколько трапез у них были скудны, как никогда. Видимо, сказывалось раннее наступление холодов и близость человеческого жилья. Куропатки и индейки куда-то исчезли, так что вчерашний их обед состоял всего только из горсти орехов и каких-то сморщенных красных ягод.

Спустившись к подножью гор, путники почти наугад отправились на юг, с трудом передвигаясь по заснеженному лесу. День уже близился к своему завершению, когда Сайрус заметил кабаньи следы. Животное было ранено: яркие капли крови вдоль отпечатков копыт не оставляли в этом никаких сомнений. В ответ на вопросительный взгляд Алиеноры маг только пожал плечами.

— Не знаю. Может, волки.

И вдруг в небольшом овражке они увидели самого кабана, с глухим хрюканьем пытавшегося прорваться через густой кустарник.

— Ужин… — выдохнул Сайрус. — Миледи… только не очень сильно…

Алиенора улыбнулась и, торопясь не упустить животное, встала во весь рост. Маленький чёрный шар сорвался с её рук — и хряк дико завизжал.

— Слабовато, — сказал Сайрус. — Попробуй ещё раз…

И в тот же самый миг мешком упал в снег, получив сильнейший удар по голове. Мимо со свистом пролетел ещё один камень, выпущенный из пращи. Алиенора обернулась — и застыла изваянием, увидев нацеленную в себя добрую полудюжину стрел. Из-за деревьев показались люди. Не похожи на бандитов, со вздохом облегчения подумала девушка. Скорее всего, это просто крестьяне, вилланы из близлежащей деревни, вышедшие на охоту: в телогрейках мехом наружу, грубых домотканых плащах, подпоясанных бечёвками, кожаных шапках с длинными завязками, и все с луками, топорами и рогатинами. Алиенора расставила руки в стороны, показывая, что у неё нет оружия.

— Здравствуйте, люди добрые, — звонко сказала она, — ежели это ваша добыча, то мы вовсе не хотели…

И тоже свалилась в снег рядом с Сайрусом, получив камень от невидимого пращника.

— Ведьма… — выдохнул прямо в лицо Алиеноре стражник, глядя с какой-то трусливой ненавистью. Мелкие глазки горели на его небритой физиономии, а изо рта густо пахло луком. Вытянув перед собой копьё, он древком легко ткнул её в ногу. — Ну, ничего… сегодня познаешь, почём фунт лиха…

— Дурак, — устало сказала девушка. — Ещё раз говорю: это — ошибка. Я требую судью. Королевского или герцогского, без разницы. Иначе пострадает твоя шкура. И всех твоих приятелей. Слышишь, ты, Тэд, или как там тебя, иди, доложи своим старейшинам.

Стражник отшатнулся.

— Чёрта с два, — чуть не яростно взвизгнул он. — Не смей произносить моё имя! Я видел… мы все видели… Гореть тебе в адском пламени!

И, опасаясь услышать что-либо в ответ, он выскочил из хлева, не забыв, однако, опустить засов.