Игорь Анейрин - Бремя власти

— Хм… — буркнул Лотар и уселся на скамью, звякнув кольчугой. Он задумался на минуту, затем кивнул. — Хорошо. Но, сестричка, дело не только в тебе. Эти сумасшедшие фанатики уже отправили на тот свет нескольких человек. А это преступление. Никто, кроме его высочества Ллевеллина, не имеет здесь права распоряжаться жизнями его подданных.

— А как же вы? — спросила девушка.

Молодой человек пожал плечами.

— Кроме его высочества и уполномоченных им людей, а я представляю здесь его персону. Но твою просьбу не могу не исполнить. Пусть, в конце концов, это будет моей благодарностью богам за то, что они предоставили мне возможность спасти сестру… Ардан, мужчин высечь. Каждому по двадцать плетей. Охтайра заковать. Его возьмём с собой. Тех двоих с копьями, что изображали здесь стражников — тоже. Иди.

Солдат ещё раз поклонился и, взглянув на Алиенору, вышел.

— Кроме того, — Лотар улыбнулся, — почему-то у меня есть ощущение, что если бы твой брат оказался здесь, он наверняка бы поддержал твою просьбу.

— Мой брат?.. — Глаза Алиеноры ошеломлённо расширились.

— Эдмунд. О-о, да, ты же не знаешь… Я рад, что первым могу сказать тебе эту новость. Он жив, здоров и скоро должен вернуться в Драмланриг. Его путешествие опасно, но в компании с теми людьми, что сейчас его сопровождают, думаю, с ним ничего не может случиться.

Сердце девушки было готово выпрыгнуть из груди. Она схватила Лотара за руки, не обратив внимания на распахнувшийся плащ.

— Но как…

— Ирмио спас его. Если бы не наш всемогущий лекарь, боюсь, я не смог бы сейчас порадовать… э-э, столь прекрасную девушку.

Алиенора, слегка смутившись, запахнула накидку.

— Ты смеёшься…

— Ничуть. Синяка под глазом явно недостаточно, чтобы скрыть такую красоту. — Молодой человек весело улыбнулся. — Неужели я первый, кто сообщил тебе об этом? Мы немедленно отправляемся в замок. Полдня ходу, а потом горячая ванна и приличная одежда. Я буду счастлив представить тебя его высочеству. И ещё совсем недолго, я думаю, неделя-другая, и ты сможешь обнять своего брата. Я пришлю сейчас сюда Элкмара — это наш полковой лекарь. Он обладает некоторыми познаниями в медицине, хотя, конечно, до Ирмио ему далеко. Но, в любом случае, на эти ссадины умений хватит. Какие-то мази и притирания у него всегда с собой есть.

— Это… невероятно. — Голос Алиеноры дрожал. — Эдмунд…

— Да, — улыбнувшись, Лотар поднялся со скамьи. — Сегодня боги особенно к нам милостивы. Вы вновь обрели своего брата, а я — очаровательную кузину.

Кивнув на прощание, он лёгкой походкой вышел из хижины.

Для Алиеноры два месяца пролетели, как волшебный сон. Она уже успела забыть ощущение шёлковых платьев, приятно облегающих стан, вкус перепелов под вишнёвым соусом и мягкость пуховой перины, в которой она каждое утро подолгу нежилась перед тем, как, наконец, решиться встать с необъятной по размерам кровати. Синяки и кровоподтёки на лице и на всём теле недолго доставляли ей беспокойство: компрессами и мазями лекарь Элкмар залечил всё за считанные дни. Сайрус в этом участия не принимал: он сам чувствовал себя не очень хорошо, тем более что его правая рука оказалась сломана сразу в двух местах. Целыми днями он пропадал в библиотеке Драмланрига, которая оказалась очень богата древними манускриптами, и только по вечерам иногда заходил к своей подопечной.

Его высочество Пемброк Ллевеллин принял её со всем радушием; Алиенора сообщила ему о смерти Дрого — именно так, как они с Сайрусом уговорились до этого. Рассказала о том, что её покойный супруг, как выяснилось, являлся тайным поклонником культа Телара, за что, по всей видимости, и поплатился. Однажды утром его нашли убитым, лежащим среди трупов своих жертв. Эта история герцога потрясла, и он без колебаний согласился предоставить Алиеноре кров до того времени, когда обстоятельства позволят ей вернуться в Хартворд.

Более того: он настоял на том, чтобы девушка оставалась в Драмланриге под его защитой. В Корнваллисе идёт война, говорил он, и граф Клеймор, бессовестно воспользовавшись своим близким родством с Алиенорой и правами опекунства, выступил против короля, прикрываясь её именем. В сражении при Калдикоте Роберт был убит, а Рич со своими друзьями фактически узурпировал власть в государстве.

Он теперь даже не «его светлость», презрительно скривив губы, сообщил Пемброк. Галахад Даннидир, ставший королём, не так давно подписал указ о «возвращении» семейству Беркли герцогства Когар, и, разумеется, новоиспечённым герцогом стал как раз Рич. Но и этим её дядюшка не удовлетворился: сразу после того, как Алиенора пропала из Марча, он принялся распускать слухи о её гибели, под этим предлогом претендуя не только на герцогство Беркли, но и графство Хартворд. Несмотря на всё давление, которое оказывали на молодого короля, тот не спешил принимать решение, да и многие бароны не стали поддерживать Рича в его требованиях. Негоже, говорили они, чтобы такие огромные владения объединялись под властью одного человека. Граф Клеймор пришёл в ярость и, судя по всему, взбеленился ещё больше после того, как герцог Ллевеллин через своего доверенного человека в столице официально объявил о том, что Алиенора Беркли жива и находится под его защитой в Драмланриге.

Для Рича это не единственная неприятность, сказал герцог. Запад фактически откололся от королевства: герцог Пепин Бедвир во главе всех своих вассалов ведёт там кровопролитную войну на два фронта: против Рича на востоке и графа Тэлфрина на севере. Худо то, продолжил он, что в это противостояние мало-помалу втягиваются другие князья. У кого-то из них есть обязательства перед враждующими сторонами, а кто-то, потеряв отцов или детей, воюет из личных побуждений — и это самое страшное.

Кровная месть ужасна и безвыходна, качая головой, говорил старик. Политика — грязное дело, но здесь всегда остаётся возможность договориться, даже путём унизительных уступок. Но когда война выходит за рамки политики, личная ненависть начинает извергаться кровавым потоком, и в этих условиях противники иногда успокаиваются только после того, как весь враждебный род бывает насажен на пику.

— Герцог Бедвир потерял своего сына, когда тот был ещё младенцем, и искренне радовался любви своей ненаглядной дочки к маркграфу Морвенне, надеясь оставить свои владения этой прекрасной паре. При Калдикоте Морвенна погиб; там же убили и Рихера Илидира, единственного племянника его высочества. Беда не приходит одна: Теа Бедвир, похоже, повредилась в уме от горя. Теперь Пепин не пойдёт на компромисс. Он рвёт и мечет, ввергая весь север в дикую кровавую вакханалию. И одна смерть тянет за собой другие. Язык не поворачивается сказать, что он сделал с семьей графа Кро, когда взял штурмом его замок. Сначала он заставил смотреть бедного Рутгара, как солдаты насилуют его жену и двух дочерей. Младшенькой было всего десять лет…