Майя Малиновская - Прыжок барса

- Меня почему-то совсем не удивляет, что такое здесь известно. Поинтересуйтесь о договоре, и я окончательно пойму, что мы разговариваем на одном уровне.

Он открыто улыбнулася.

- Чтобы убедить меня дать тебе то, что ты хочешь, придется мне рассказать, зачем это нужно тебе. Правду. Начинай. Едва ли тебе хватить времени до утра, так что твой провожатый к рассвету придет напрасно. Не боишься провести день с мертвыми?

- Они менее докучают, чем живые.

Он снова улыбнулся.

***

Алик плутал по северной части города до самого рассвета. Измученный ночными поисками он сел у стены храма за колоннами, чтобы его не видели с площади.

Эл пропала, как ему казалось бесследно, а ее поиски стали навязчивой идеей. Беспокойство спуталось с убежденностью, что он ее разыщет, что ей потребуется помощь. Закрывая глаза, он видел тьму, старался представить ее в этой тьме и не находил. Временами это пугало. Но она там, в темноте, чутье подсказывало ему, что он прав.

При свете поиски казались бесполезными, да и ум немного прояснился. Эл сможет о себе позаботиться. Это была здравая мысль, которая на время победила беспокойство.

С восточной части города потянуло гарью, он вспомнил, куда бы мог пойти. Уж там его точно ждут новости и окажут радушный прием, а за одно может пригодиться его помощь.

К дому Эфроима он пришел минуя шумные улицы еврейского квартала. На стене рынка, предназначенной для объявлений пестрели многоязычные надписи о назначаемый встречах. Семейство Эфроима провело эту ночь в тревоге. В квартале были пожары, в греческой части - погромы. Городская стража не успевала наводить порядок на улицах и все мужчины семьи оказщались вооружены. С наступлением нового дня стало спокойнее и его пустили вдом, едва узнали.

- Александр, - Эфроим посмотрел на него и с надеждой, и с удовлетворением. - Ты жив. А остальные?

- Они в безопасности.

- А Елена? Слышал, что случилось. К нам в дом приходили солдаты, я вынужден был признаться, что вы жили тут. И соседи видели вас. И дети болтливы. Я не знал, что ее арестуют.

- Это не то, о чем стоит волноваться, - сказал Алик. - У вас, все хорошо?

- Силы небесные нас не оставили, - заверил Эфроим. - Наш дом цел. Грабили только богатые дома. У нас еще много мужчин. И что тут можно украсть?

- Ну и хорошо, - вздохнул Алик. - Спрячешь меня на день? Ночью я уйду.

- Тебя ищут?

- Нет, скорее всего. Я провел всю ночь на ногах, выспаться бы. Я заплачу.

- Не нужно. Ваша комната пуста. Тебя накормят, как только женщины прекратят эту суматоху и займутся своими делами.

- Не будите и оставьте у входа.

Эфроим доверительно взял его за плечо и спросил тихо.

- Ты не взволнован. Значит, Елена...

- Ей удалось убежать.

- Толпа едва не сравняла с землей дом, где ее держали. Разгромили, говорят, тюрьму греческим огнем. Ты знаешь, где она?

- Нет. Я ее еще не нашел. Эфроим, тебе лучше не знать об этом.

Алик не стал продолжать разговор и ушел спать.

Он провалился в сон полный тревоги, а проснулся, когда был вечер. Не помнил, как поел и опять очнулся где-то в северной части города. Именно туда его влекло, там он потерял ощущение связи с Эл.

***

- Твоя очередь рассказать мне, Мельзис, о том, как тебе удалось обнаружить этого чужака, - предложила Эл.

- Не чужака, а чужаков. Для этого мне придется говорить не только от своего лица, а это означает нарушение тайны. Я расскажу то, что могу. Мы знали о них. Опыт их странствий и невзгоды научили их, как развить то, чем пренебрегли люди, но мы предвидели, что они вернуться. Ойкумена предоставляет не только все, что нужно для жизни, но и защищает людей от трудностей бытия. Все обозримое находится в сочетании и борьбе, порождая саму жизнь. Были времена, когда баланс был нарушен, и людям грозило вымирание. Высшая мудрость бытия такова, что рожденное в одном месте должно и существовать в этих условиях, чтобы жить. Перерождение - это дар для избранных.

- Я много слышала о том, что до нас была иная цивилизация, - сказала Эл.

- Ты опять говоришь о себе, как о явлении этого мира.

- Привычка, - Эл улыбнулась и подавила зевок. Долгое нахождение в этом месте грозило утратой реальности. - И какая разница... Так что же случилось?

- В трудные времена, когда для людей вопрос жизни и смерти стал очень остро, произошло разделение на тех, кто остался и тех, кто покинул этот мир уйдя за ту грань, которая мне неведома. Их называют отступниками. Они избрали не просто другое пространство для жизни, но и иные ценности. Возможно, по результатам, которые я видел, они не ошиблись.

- А по результатам, которые видела я - еще как ошиблись. Погибнут без местных знаний.

- Эта часть мироздания предоставляет силу только тому, что может тут выжить и привыкло к этому балансу, перейдя грань они заботились о гармонии существа, но не гармонии существа и мира. Двойственность - это залог развития, принцип пола - залог выживания и возможность передавать потомству опыт несколькими способами. Мне, в сущности, совсем не интересно, как они утратили силу жизни, тем более я не заинтересован, им ее возвращать.

- Но просят они вроде бы немного.

- А что будет, если они преодолеют этот порог с нашей помощью и вознамерятся возвратиться к нам, считая этот мир своим?

- Пройдет несколько тысячелетий от этого времени, когда они смогут это сделать, а к тому времени у человечества будут способы и силы себя защитить. Я это знаю. То, что вы сейчас тщательно прячете, как сокровенную тайну, в будущем будет открыто опять в новом качестве, переосмыслено и включено в новую парадигму жизни.

- Что же тогда будет священным?

- Ответ на этот вопрос так же сложен, как сам вопрос. Ибо священное - слишком абстрактная категория. И если мы заговорили об абстрактных категориях, то мог бы ты, как человек наделенный таким общинным знанием, объяснить мне по-человечески: что такое договор? Ты понял, кто я.

- Ты хороший гость. Ты не пользуешься своей силой в той мере, в какой могла бы.

- Я не считаю это возможным, не в этой культуре.

- Напрасно ты так думаешь. Ты непроницаема простым взором, но я вижу в тебе глубокую печаль из-за того, что ты считаешь себя не в праве изменить ход событий.

- Перед приходом сюда я потеряла друга. Он погиб по моей неосторожности, такова в том числе особенность моей силы, я могу вовлечь человека в событие, и он будет считать, что сам так решил.

- Так исправь. Тебе подвластно время, - уверенно заявил Мельзис.

- Разве это не нарушение закона?

- А разве закон не был нарушен тобой же? Ты сама так сказала.

- Я единожды воспользовалась этой силой и не здесь, я прибегла к помощи постороннего, не менее сильного, чем я. Я не знаю, какие последствия будут у такого поступка.

- А сейчас последствия хорошие?