Larka - Волки

— С вами, — девица попыталась приподняться, но ло Эрик тычком уложил её обратно. На не очень-то гладкие и мягкие камни, между прочим. Но от девицы не убудет — он с содроганием представил, с каким грохотом, падениями и нытьём эта коровища будет пытаться следовать за отрядом до того места, где в оставшемся в низине лесу спрятаны кони. Нет, уж лучше на плечах пока потащить.

— В доме осталось что-нибудь, за что стоит шкурой рисковать? — оказывается, у громилы Ларса мозги соображают недурственно, и это произвело на графскую родственницу столь неизгладимое впечатление, что она даже не ответила, а просто завертела головой.

— Вот и чудненько, — ло Эрик не без вздоха приготовился вновь взвалить на плечо пару сотен фунтов благородного нежнейшего бекона. — Хоть раз пискнешь — прирежу и брошу.

Дамочка неуверенно кивнула, постепенно приходя в себя, и даже смолчала, когда лорд на манер скатанного ковра поместил её на плечо и частым стелющимся шагом привычных бегать по камням горцев припустил по дну рва. Чуть задержавшийся Ларс сдёрнул свисающую сверху верёвку, и на ходу сматывая её на локоть, вскоре догнал их на краю рва, упирающегося в скалу. Пошарил в густой тени, добыл конец такой же, с частыми узлами верёвки, уходящей на другую сторону. И когда ло Эрик с пыхтением затащил наверх себя вместе с притихшей ношей, то оказалось, что здесь уже дожидаются Ивица с Денером.

Последний, правда, оказался весь заляпан… ну, не совсем, чтобы грязью. А посему, перегрузив ношу на плечи совсем не обрадованного такой работёнкой Ларса, и услышав краткий доклад, что всё чисто, ло Эрик на бегу проворчал:

— Я же сказал — без лишней крови!

Ивица устало блеснула глазами. А на лице волшебницы разлилась досада.

— Моя промашка, лорд. Никогда не думала, что заклинания может сдувать сильным ветром. Сон накрыл не всю казарму, вот несколько человек и выскочили. Ну… пришлось Денеру малость железом помахать.

Ло Эрик поинтересовался — одна знакомая рыжая магичка в это время опять стояла в сторонке и изображала из себя каменный столб? Тут уж вступился здоровяк, сообщив, что двоих Ивица сама завалила. Одного какой-то злющей магией, другого кинжалом — почти как он учил.

— Добро, — кивнул ло Эрик, вполне по-свойски хлопнул их по плечам и распорядился, что теперь очередь Денера таскать дамочек.

Рассвет даже не успел толком заявить о своём присутствии на небосклоне, как по мокрому, чавкающему лесу люди добрались до лошадей. Дамочку лорд определил пока под присмотр Ивицы — благо, обе девицы вдвоём оказались в общем-то не так уж и тяжелы для одного коня. И с чувством постепенно уходящего возбуждения приказал трогаться.

Под хмурыми, несущимися, казалось, над самыми макушками деревьев тучами рассвело, когда отряд уже ушёл весьма далеко. От деревни, от королевского тракта, да и вообще от обжитых мест, коих предпочитают держаться нормальные люди. И уж конечно, от досужих глаз и любопытных ушей. Как известно, во всяких щекотливых делах оно куда как полезнее для здоровья.

— Вы слышите, хамы? Я требую, нет — я приказываю, чтобы сейчас же остановились на привал и накормили меня! — голос замёрзшей до посинения знатной дамы уже срывался на визг.

Ло Эрик всё же остановил коня. Насмешливо поглядел в глаза разгневанной женщины.

— А иначе что? Тебя тут с нами никто не держит, между прочим. Но и допустить, чтоб ты живой попалась кооронным и всё рассказала им о нашем участии, тоже не можем.

Он спрыгнул из седла. С удовольствием потягиваясь на ходу, подошёл. Если честно, ему уже в печёнках сидели эти вопли — и это даже учитывая тот факт, что ничего иного он не ожидал. А дамочка замолкла — но не потому, что впечатлилась или что-то поняла. На самом деле она попросту едва не задохнулась от возмущения, когда какое-то подозрительное мужичьё запросто назвало её, высокородную леди, на "ты" и после этого не закачалось в петле.

Сделав Денеру знак привал , ло Эрик бесцеремонно стянул дамочку на землю. Скинул с неё капюшон одолженного плаща, миг-другой любовался водопадом прекрасных, золотистых волос, а потом безо всякого почтения стал наматывать их на руку. И не успела та зайтись новым истошным воплем, как неодолимая сила пригнула её книзу, уложив животом на колено лорда, и задрала юбки.

Ивица содрогнулась. Один только удар ладони, коими ло Эрик щедро потчевал дамочку пониже спины, вышиб бы из неё самой дух сразу — при первом же шлепке. Это надо же… но вид туго натянувшихся, нелепо чистых шёлковых кальсончиков с рюшами и кружевами, по коим с достойным лучшего применения усердием шлёпал лорд, всё же позабавил её.

Ла Торвальдина сначала зашлась в таком вое, что наверняка распугала всю живность на лигу в округе. Однако почти сразу заметила, что за каждым воплем следует новый шлепок. Давясь слезами и всхлипываниями, она пересилила себя и на миг примолкла. О чудо! — истязания прекратились. Но стоило только оскорблённой и растоптанной гордости снова взять верх, как пониже спины вновь смачно припечаталась крепкая ладонь.

Это было не только больно, но и унизительно. И в конце концов, наследница гордого рода смирилась. Затихла, сотрясаясь, стиснула зубы на собственной руке в бессильном, еле слышном завывании. От слёз, в какую-то минуту выплаканных больше, нежели за весь предыдущий год, в глазах горело и щипало.

Но спасибо всем богам, истязание прекратилось. Юбки вернулись на место, снова накрыв онемевшую от побоев пятую точку в тепло. Она ещё услышала со стороны чьё-то сдавленно-удивлённое "Ахх…".

Этот звук ошеломлённо издала не выдержавшая волшебница. Когда ло Эрик выхватил кинжал и самым недвусмысленным жестом взмахнул над белой и куда более чистой, нежели у ней самой, шеей, Ивица едва не упала с лошади.

Однако молодой лорд вовсе и не думал кромсать дамочке шею — тем более, что это надо делать не со стороны спины. Со стороны горла — чуть запоздало вспомнила волшебница, когда ло Эрик деловито принялся срезать и укорачивать роскошные золотые локоны. И наконец, устроив дамочке причёску, отдалённо напоминающую пажа, он хмуро буркнул Ивице:

— Перекрасишь её потом, слишком приметно… — а проходя мимо уже устроившего чуть в сторонке костерок и не обращающего внимания на экзекуцию Денера, шепнул ему незаметно. — Я злой, ты добрее…

И бросил выглядящую здесь отблеском неземного, прекрасного чуда охапку в огонь. Тот затрещал, пожирая золото женских волос с той же жадностью, что и хворост, выплюнул в небо струйку жирного дыма. Ларс, что уже прилаживал над пламенем котелок, отшатнулся, отмахиваясь от вони, пробурчал нечто нелицеприятное о всяких девицах, так и норовящих устроить из волос копну сена и вообще — пастбище для вшей.