Анна Коростелева - Школа в Кармартене

— Извините, профессор, а какой учебник мне взять? Я на первом курсе, — выпалил МакКольм. — И можно узнать, какие темы я уже пропустил?

— Что-о?! — спросил Курои, машинально принимая свой истинный облик. Посох его превратился в копье, и он метнул под ноги МакКольму молнию, от удара которой по полу зазмеились трещины. — Я занимаюсь с вами полтора месяца, и вы только сейчас озаботились проблемой учебника?..

Ллевелис ожидал под дверью и, услышав грохот, приготовился уже приводить перепуганного Фингалла в чувство. Тот выскочил ровно через минуту и, уставившись на Ллевелиса во все глаза, воскликнул:

— Ллеу! Профессор метнул мне под ноги настоящую молнию и превратился в великана!

— Ты не думай, — начал Ллевелис. — Это он так, ничего личного…

— Да Ллеу же! — нетерпеливо сказал МакКольм, и только сейчас Ллевелис понял, что шотландец сияет от счастья. — Наконец-то я увидел здесь хоть что-то необычное!!!

И когда в тот же вечер Фингаллу довелось увидеть, как Змейк беседует в сумерках на галерее с болотными огнями, а архивариус Хлодвиг присаживается на перила, и через мгновение с перил вспархивает и скрывается в сумеречном небе большая сова, это окончательно укрепило его хорошее мнение о школе и убежденность в том, что он попал куда следует.

Дион Хризостом, родоначальник второй софистики, любил провести вечер в кругу старших учеников, обильно заливая хорошим вином скорбь о гибели древней Эллады. С утра, проснувшись в не очень хорошем самочувствии, он небрежным жестом отменял все занятия по древнегреческому, а пришедшим призвать его к порядку коллегам говорил:

— Какие сегодня могут быть уроки? Сейчас время каникул! Как раз четвертого числа — праздник Посейдона, седьмого — праздник в святилищах Аполлона Кипарисия и двенадцати богов!..

Дион, окруженный учениками, прохлаждался в Винной башне, в перистиле — скромном дворике, окруженном колоннадой три на четыре колонны, который он потребовал соорудить себе на греческий манер. Перед глазами Диона на дне небольшого бассейна был выложен мозаикой календарь, и он наловчился, почти не глядя, справляться с ним и, не сводя, казалось бы, взгляда с собеседника, сыпать в изобилии названиями полузабытых древнегреческих праздников разного калибра и именами богов с такими эпиклезами, что все только диву давались:

— А праздник Диониса Сминфейского, по-вашему, вздор? — вопил он. — К тому же близятся анфестерии!..

Против анфестерий возразить было нечего, все расходились.

Но однажды Диона вывели на чистую воду. Во время очередных Дионовых каникул и очередной перебранки его с коллегами кто-то из старших учеников Диона случайно стал напротив нагло развалившегося на скамье учителя и заслонил от него бассейн, а вместе с ним и календарь. Дион некоторое время юлил, мялся, тянул время, наконец с досады запустил пустым кубком в незадачливого ученика, заслонявшего мозаику, и, понося всех гекзаметром, пошел проводить урок.

Фингалл МакКольм ускоренно досдавал материальный быт фоморов — вязал рыбацкие сети, смолил лодку и выстругивал детскую колыбель. Закончив и отполировав колыбель, он выпрямился посреди засыпанного стружкой дворика и показал ее случайно оказавшейся поблизости Гвенллиан. «Вот, — сказал он бесстрастно. — Теперь хорошо было бы кого-нибудь туда положить». Гвенллиан зарделась и убежала.

— Я написал домой, что нашел себе невесту! — крикнул Фингалл ей вслед, отчего Гвенллиан подпрыгнула на бегу и припустила еще быстрее. — Весь клан МакКольмов приветствует тебя!..

…Отвечая Мэлдуну по астрономии, Фингалл случайно назвал Альфу Центавра Альфой Кентавра. Зашедший на огонек Дион Хризостом высоко оценил эту оговорку и сразу зачел МакКольму древнегреческий, задав для проформы два-три праздных вопроса на этом языке. За всем этим МакКольм напрочь забыл о предмете Моргана-ап-Керрига, чем привел профессора в совершеннейший восторг.

В Главном зале западной четверти происходил педсовет.

— Первый вопрос на повестке дня. Коллеги, как вы относитесь к чрезмерному увлечению наших учеников метаморфозами? — спросил Мерлин.

Профессор Финтан вытаращил на него глаза.

— Ах, да, — спохватился Мерлин. — Под метаморфозами я разумею не раздел вашего курса, коллега Финтан, а популярную школьную игру, метаморфозы барда Талиесина.

— Вот я и думаю, — ворчливо отозвался Финтан. — Метаморфоз как раздела моей дисциплины они не знают совершенно, на прошлой неделе за текущую контрольную нахватали все по тридцать три балла, бездельники.

— Я повторяю: ваше мнение по поводу повального увлечения метаморфозами Талиесина, доходящего до того, что явившись иной раз с перемены в класс с этой игрой на устах, они посвящают ей три-четыре минуты от урока?

— Я полагаю, — осторожно высказался профессор Морган, — что эта игра помогает учащимся активизировать… э-э… словарный запас.

Профессор Курои немо разразился целым градом молний.

— Коллега Мак Кархи, — сказал Мерлин. — Возможно, вы как самый молодой среди нас могли бы каким-то образом приблизить нам предмет нашего обсуждения.

— Охотно, — сказал Мак Кархи и молчал полторы минуты. — Видите ли, — сказал он потом, — игра эта имеет разные формы и более или менее усложненные правила. Главная задача игры на формальном уровне — не испортить общего целого. Если иметь в виду то, как играют в нее первокурсники, то это, конечно, полная чепуха. Единственное, что они делают, — они создают некий общий текст, во время произнесения которого коллективно и последовательно представляют себе каждое из воплощений. Все остальное — это, конечно, безобразие. Они часто даже не ставят ограничения на приметы времени. Но вот вчера я случайно застал и прослушал партию игры между девятиклассниками, и, скажу я вам…

— Позвольте, коллега, — перебил его Финтан. — Что значит не ставят ограничения на приметы времени?

— Ну, то есть они могут сказать: «Я был в сраженье мечом и был глотком кока-колы».

— Какой ужас! — воскликнул профессор Морган.

— Я несколько утрирую, — успокоил его Мак Кархи. — При игре с чуть более серьезными правилами игроки сразу же договариваются об ограничении на приметы времени и о порядке повтора приемов.

— То есть? — заинтересованно наклонился вперед Мак Кехт.

— К примеру, мы условились, что если по ходу игры используется прием зеркального отображения, следующий игрок обязан его повторить. Если игравший перед вами закончил строкой: «Я был крапивой в росе и росой на крапивных листьях», то вы можете сказать, например… э-э… «Я был настойкой из трав и белого горного меда, был сворою, гнавшей лань, и ланью, от своры бегущей». То же может касаться и числа лет.