Феликс Эльдемуров - Птичка на тонкой ветке

- Гр-р! - заревел полуголый, вращая дубиною. - Мы сокрушим вас! Мы убьём ваших стариков, детей и женщин! А оставшиеся будут нашими рабами! Мы разрушим ваши храмы! Мы надругаемся над вашими памятниками, особенно над памятниками Папы Блиссоплё!

- Я не понял, это кто? И откуда он сбежал? - спросил у альгвасила Леонтий.

- Как это "кто"? Не видите? Это ротокканский посол. Вы помните сценарий, надеюсь?.. А вон там, внизу, у трибуны, видите, во-он, человек в красном. Это ваш предатель, он вас отравит или предаст в самую последнюю минуту... Куда это направилась ваша героиня?

- Как это куда? За помощью. Ведь ещё должны вот-вот прибыть трое...

- Как вы надоели с вашими изменениями в сценарии! То семь, то четыре, то снова семь! Скорей бы вас наконец пришибли!

- Гр-гр-гр! - продолжал бесноваться ротокканец.

- Ну, хватит, - сказал сеньор Гиппоглоссус де Микростомус и переключил что-то у себя в коробочке.

Краснолицый плюхнулся на своё сиденье, взамен ему поднялся другой член совета, какой-то желчный тип - я знаю таких хорошо, для них лишь бы изругать кого-то - и повёл свою речь, указуя на человека с дубиной:

- Ублюдки без стыда и совести, лжецы и подлецы, предатели, клакеры, элементарные негодяи, без чести и совести, тайные агенты террористов, замышляющие...

- Может быть, вы и мне дадите слово сказать? - недоумевал, всё ещё не понимая, в чём дело, сэр Бертран.

Альгвасил переключил что-то в коробочке. Желчник заткнулся, но вскочил другой член совета:

- Но так ведь тоже нельзя! Надо предоставить слово и представителям оппозиции! Сеньора Лиманда!

Щёлк-щёлк. На этот раз речь закатила толстуха в очках:

- С точки зрения демократизма и высшего гумманизма... так ведь тоже нельзя... Они, ротокканцы, они же как дети... Им негде жить и нечего есть... Неужели мы будем столь бессердечны? Пускай возвращаются откуда пришли, а мы будем посылать им гумманитарную помощь...

- Гм... Сеньора, я бы попросил...

- Да-да, разумеется! - снова заорал, перебивая рыцаря, краснолицый. - Но пусть они тогда идут обратно и не испытывают более нашего терпения!

- Гррррррр! - кричал полуголый.

- Сэр Тинчес! Сэр Тинчес! - кто-то упорно тыкал меня кулаком в бок.

Это был Шершень. Рядом с ним стояли высокий темноволосый бородач в чёрных одеждах и несколько стрелков.

- Откуда ты взялся? - спросил Леонтий.

- Тс-с-с! Мы всё сделали так, как просил сэр Бертран. Мы захватили тех, настоящих "героев" и, как было приказано, принялись поить их вином. Но вот незадача, в тот же миг...

Шершень протянул руку и раскрыл ладонь.

На широкой ладони его лежали какие-то шестерёнки, ржавые болтики, пружиночки...

- Это всё, что от них осталось!

- Меня зовут Дар, - представился чернобородый. - Я возглавляю тех, кого они называют ротокканцами. Наши люди уже в городе, наши семьи растянулись по дороге, они тоже скоро будут здесь. На этот раз никому не удастся разгромить наш осенний поход бедных!

- Постойте, так вы жители сёл...

- Сёл и рабочих посёлков. В течение года нас заставляют работать - за еду, а вся продукция оседает здесь, на складах. Мы, со своими семьями, снова пришли потребовать справедливой оплаты труда и своей доли еды...

- То есть, - подвёл итог Леонтий, - работяги пришли за своим жалованьем?

- За эти годы мы многому научились...

- Погодите, погодите! - Шершень указывал на трибуну.

- Вы мне дадите, наконец, вставить хотя бы полслова?! - поставив руки в боки, взывал сэр Бертран.

- Слово предоставляется... - не обращая на него ровно никакого внимания, словно рыцаря и не было, продолжал тем временем краснолицый.

- Ч-чёрт... - в очередной раз поперхнулся сэр Бертран. - Дай ещё хлебнуть!

Человек в красном как-то не очень уверенно протянул ему кувшин.

- Благодарю...

- Почему вы не падаете и не умираете? - изумлённо спросил человек. - Я же отравил вас!

- По-моему, это просто вода, - пожал плечами рыцарь.

- Тем более, вы должны были умереть сразу же после первого глотка! Разве вы...

Сэр Бертран ещё не понял ситуацию окончательно, но до него что-то начинало доходить. Последним глотком он довершил опустошение кувшина и, сунув его человеку в красном, пробурчал:

- Ладно. Иди отсюда, пока я не разбил этот кувшин о твой червивый лоб!

И странная тишина воцарилась над площадью. Пользуясь всеобщим недоумением, Леонтий крикнул:

- Берт! Ты разговариваешь не с живыми людьми! Возле тебя находятся куклы!

Вслед за тем, он выхватил коробочку из рук альгвасила и начал жать на кнопки.

И Гумма тотчас оживилась. Члены совета стали один за другим забавно подпрыгивать и выкрикивать последовательно:

- Сограждане! Братья и сёстры!..

- ...ублюдки без стыда и совести, лжецы и подлецы!..

- ...мы ждали этого и готовились к этому...

- ...элементарные негодяи, без чести и совести...

- ...так ведь тоже нельзя!..

- ...мы сокрушим вас! Мы убьём ваших стариков, детей и женщин!..

- ...Неужели мы будем столь бессердечны?..

- ...Гррррррр!..

- Что вы... что вы делаете... этого нет... в сценарии... - сеньор Гиппоглоссус де Микростомус то хватался за сердце, то безуспешно пытался отобрать у Леонтия коробочку.

Шершень отпихнул его локтем, мол: шёл бы ты домой, старик...

А я...

А я вдруг вспомнил кое-какое искусство, которым когда-то в детстве владел в совершенстве.

Я вложил указательные и средние пальцы в рот, да как свистнул!

Глава 17 - Снова рассказывает Леонтий

- Ты стакнулся с ворами. Ты предаёшь тех, кого должен охранять. Ты руководишь теми, кого должен карать. Скажи нам, изменник, это ты из трусости или из алчности занялся этим гнусным ремеслом?

Ромэн Роллан, "Кола Брюньон"*

-----

* Пер. М. Лозинского.

-----

1

И этот свист был как нельзя кстати. И он был тут же поддержан из толпы.

Несколько обескураженный и мало что понимающий сэр Бертран с недоумением поглядывал, как, один за другим, теперь без всякого порядка, вскакивают и вскрикивают прозаседавшиеся члены Гуммы, как вокруг них, наподобие Сильфиды из балета Шнейцгоффера, порхает и грыкает полуголый верзила с дубиной...

- Надо мною - насмехаться?!! - наконец пришёл он в себя.

Первым был принесён в жертву верзила.

Подхваченный мощными руками рыцаря, он пролетел над головами (он продолжал выкобениваться и в воздухе), и рухнул посреди расступившейся толпы. От удара о мостовую у него отлетела башка и струйки маслянистой жидкости оросили булыжник.

Затем настала очередь членов совета. Сверкнул золотистый меч и - полетели головы и руки. Сэр Бертран, хрипя и взревывая не хуже покойного ныне "ротокканца", рубил наотмашь, и налево, и направо, и направо, и налево, не пощадив ни краснолицего, ни желтолицего, ни даже добрую сеньору Лиманду... Летели колёсики и шестерёнки, брызгала маслянистая "кровь", конвульсивно дёргались, завывали и взвизгивали механические тела...