Моранн Каддат - Сказания о Хиль-де-Винтере

Матей суетился у пушек; их уже зарядили, а вражеский огонь внезапно прекратился. Герцог начал осматривать стену и башни, словно чего-то ждал. Одновременно раздавая кое-какие поручения, он развернулся лицом к Малой башне и тут обнаружил Като.

— Графиня? Здесь же опасно!

— Да я не буду мешаться…

— Марш в свою комнату! — Рявкнул на нее хозяин замка. — Сейчас не время для прогулок, — уже с большей учтивостью добавил он.

Като со вздохом начала спуск со стены через Малую башню, оглянувшись, она увидела, как Матею на стреле поднесли какое-то послание. Пробежав его глазами, он распорядился принести ему перо и пергамент для ответа и в этот момент встретился глазами с Като. Его посуровевший в одночасье взгляд словно насквозь ее прожег и, содрогнувшись, Като быстрее продолжила спуск, чтобы вернуться в Золотую спальню Дворца, как Матей распорядился, и не вызывать гнев хозяина осажденного Хиль-де-Винтера.

От нечего делать у себя в комнате она взялась за рисование, благо, в комоде нашлись бумага, перо и чернила. Лишь изредка с Дворцовой площади доносились шум и крики. Но окна ее спальни выходили во внутренний дворик, поэтому наблюдать за ходом сражения не представлялось возможным. Скоро Като устала ждать каких-либо известий и заснула.

Утром ее разбудила служанка и передала, что его величество герцог ожидает ее в одном из залов дворца. Като хорошенько причесалась и надела блузу цвета темных изумрудов — из герцогского шкафа.

— Доброе утро, графиня, — приветствовал он ее, отсалютовав чашкой пуэра. Герцог выглядел измученным и заспанным, небритым, словно только-только присел передохнуть.

— Доброе, — согласилась Като. — Я вижу, замок больше не обстреливают. Значит, все решилось?

— О да, — удовлетворенно протянул герцог. — Правда, для этого пришлось пойти на небольшую военную хитрость.

— Какую же? — Като нетерпеливо отрезала кусочек кекса с красным виноградом, который французы называют «клафути».

— Мы написали им в ответ на их гнусные требования сдать замок, в общем, написали, что у нас в плену высокопоставленная особа.

Като прыснула от смеха, виноградины из кекса посыпались на расписное блюдце.

— И они на это купились?

— Естественно. Ведь мы написали, что Вы — графиня из Замии, а у них сейчас большие проблемы с этим государством.

Като расхохоталась, но заметив, что герцогу совсем не до смеха, притихла.

— Если это как-то поможет Хиль-де-Винтеру и его гостеприимному владельцу, то что же, пусть я буду графиней из Замии.

Матей слегка склонил голову в знак благодарности.

— Было бы неплохо, ваша светлость, если бы вы остались в Хиль-де-Винтере хоть ненадолго, пока нам не удастся решить этот вопрос другим путем.

Като хотела что-то сказать. Но герцог опередил ее.

— Мы, со своей стороны, всеми силами постараемся обеспечить вам максимум комфорта и исполнить, по возможности, любые ваши желания.

— Вы и так делаете все для этого, — поблагодарила, в свою очередь, «графиня».

— Еще увидимся с вами перед отъездом, — поставил ее в известность Матей, звякнув о стол чашкой, полной причудливых потеков чайной гущи.

— Как? Вы покидаете замок?

— Меня не будет всего пару-тройку дней, пока все не решится.

— Когда планируете выехать, герцог?

— Ближе к вечеру станет ясно, — уклончиво ответил он, поднимаясь и благодаря Като за компанию.

Като вышла в направлении, как она думала, спальни. Несколько изгибов и поворотов коридора, переходов через башни, и она поняла, что находится в совершенно не знакомом ей месте. Поблизости не было ничего, что она могла видеть раньше. Девушка устремилось по вдруг обнаруженному ею примыкающему к башне боковому коридору и оказалась этажом выше патио, в месте, напоминавшем заброшенную кузницу или оружейную. Повсюду громоздились какие-то щипцы, кузнечные меха, обломки клинков и черешки копий. На стене коридора как попало были развешены заготовки для стрел. А на противоположной стороне анфилады виднелось что-то, до ужаса похожее на орудие пыток со встроенными цепями и кандалами.

«Что за чертовщина… Понастроили тут», — пронеслось у нее в голове, когда она окончательно поняла, что заблудилась.

Несколько робких криков «есть здесь кто-нибудь» не принесли результата. Ее никто не услышал, она была одна в этом крыле. Взгляд ее снова упал на чудовищную машину боли, и завтрак запросился наружу. Бр-р-р.

Перегнувшись через перила вниз, она разглядела дворик — он был завешен свежевыстиранным бельем и пестрел веселенькими канами и чернобрывцами, что со страшным содержимым этажа выше никак не вязалось.

— Ну что ж, рано или поздно я выберусь из этого местечка. Сама, — решительно проговорила она и двинулась дальше по коридору.

Коридор внезапно снова перерос в анфиладу, с резными деревянными колоннами по правому боку. Вместо капителей — грубо вытесанные подобия лиц, то девушек с выпученными глазами, то уродливые полузвериные-получеловечьи. Анфилада упиралась в массивную дверь с резной в тон колоннам, ручкой. И только Като потянула за нее — на те, здрасьте, столкнулась нос к носу не с кем-то, а с главной в замке по хозяйству — ключницей.

— О… ваша светлость, то есть, я хотела сказать, — у ключницы самой глаза вылезли на лоб как у окружавших ее деревянных статуй. Она торопливо вынырнула из-за двери и поспешила закрыть ее, чуть не прихлопнув Като нос.

— А я тут заблудилась, — сообщила ей Като.

— Пойдемте, ваша светлость. Я провожу вас в ваши покои. — Ключница оставалась на месте, Като пришлось развернуться на сто восемьдесят градусов и идти, спиной чувствуя ее сопение.

— Интересно, далеко ли мы от Тронного зала, — поинтересовалась девушка, чтобы хоть как-то разрядить обстановку и умерить сопение ключницы позади себя, временами переходящее в возмущенное похрюкивание.

Ключница на мгновение поравнялась с Като и шепотом выдала:

— Это Северное Крыло… уверяю вас, от него стоит держаться подальше.

— Почему? — насторожилась Като, замедлив шаг.

— Оно старое, его много веков не ремонтировали. Пол может провалиться.

Като покосилась на стены и свод коридора, по которому они шли. Они выглядели старинно, но, насколько она могла судить, прочно и явно сделанными на века. То же самое можно было сказать и о дощатом настиле пола. Его никак нельзя было назвать трухлявым или прогнившим.

После козленка на вертеле и фаршированных артишоков, поданных на обед, Като еще полдня отлеживалась у себя в комнате. И как только герцогу с такими харчами удается оставаться стройным, как кипарис? В свои леггинсы Като, конечно, влезла, но заметила, что через них уже перевешиваются бока.