Моранн Каддат - Сказания о Хиль-де-Винтере

Вокруг него по-прежнему не было ничего, только сводящий с ума липкий воздух и бесконечный, искрящийся сиренево-серый туман, покрывавший в этом мире все…

Незнакомцу потребовалось немало времени, прежде чем он снова обрел способность мыслить и вспомнил, что прибыл в это странное место не один. С ним были четыре лошади-нелошади. Может, стоило называть их теперь огнедышащими лошадьми или чем-то вроде этого. Но в общем-то это уже не имело никакого значения, потому что больше их с ним не было. Это было абсурдно, что их не было рядом. Несмотря на годы подготовки, кучу сложнейших заклинаний и заклятий, они смогли взять и вот так просто без его ведома исчезнуть в неизвестном направлении. Все было коту под хвост.

Прощание с котом вышло более, чем холодным — решила Като, пытаясь дыханием остудить кружку с чаем. Не менее мерзко она себя чувствовала, вспоминая, что шкуру рино пришлось оставить в Ульмском лесу. А вдруг ее кто-нибудь найдет? Да и спускаясь к морю из лесу в Высоких Кручах, мимо кустов фисташек, казалось, все свои силы бросивших на то, чтобы прижаться к горе и не быть унесенными морским ветром— она обнаружила, что хижина Энсеты пуста.

Ведьмино жилище, казалось, еще больше покосилось в сторону моря со времен их последней встречи, и ветер, холодный от соленых морских брызг, разодрал в клочья соломенную крышу. Она обошла дом вокруг, дырявые сети были на том же месте, что и в прошлый раз, только вот самой колдуньи нигде не было видно. Като постучала в изъеденную древоточцами дверь. Только цикады громко трещали где-то в зарослях, недовольные холодным летом в здешних местах.

Наплевав на правила хорошего тона, Като попыталась открыть дверь. Это оказалось несложно — дверь держалась на крючке, никакого замка и в помине не было.

В энсетиной лачуге было темно и сыро, на земляном полу виднелись следы вчерашнего дождя. Крыша, как говорил Гард, защищала только от солнца и помета пролетавших мимо чаек.

Вся посуда и утварь была расставлена по своим местам, кровать старательно застелена пестрым покрывалом из лоскутов. Угли в очаге были специально затушены. Энсета отбыла куда-то по своим делам, и собиралась она явно без спешки.

И теперь, перебирая в памяти детали интерьера ведьминой лачуги, Като пыталась методом дедукции — или каким другим — определить, куда же она могла отбыть?

И надолго ли?

Гарду еще оставаться в облике кота.

Поставив чайную кружку на икеевский стол, на их общей с Кантой кухне, Като листала Книгу. Собираясь в Сеймурию, она предусмотрительно оставила ее в специально для этого открытой банковской ячейке. Теперь же пробежалась пальчиками по такой знакомой обложке — холодной, кожаной и твердой. Привычно открыла страницу 93 — чтобы в очередной раз полюбоваться на карандашный набросок драконо-лошади.

— Это лошадь Айрека.

Книга полетела под стол, вместе с кружкой горячего чая — Като едва успела схватить последнее, чтобы не пролить на первое. Еще бы! В кухню неслышно протиснулась, пользуясь ее полнейшей книго-поглощенностью, — сестрица, в маске из розовой глины. Выглядит устрашающе, скажу я вам. Особенно если не ожидать ее появления с тыла.

— Какого еще Айрека?

Канта продолжала разглядывать рисунок в Книге через сестринское плечо. Она улыбнулась, подсохшая глина вокруг губ начала трескаться.

— Да, так и есть. Я не рисовала этого, Като, честно. — Глина покрылась мелкой паутинкой трещин теперь и вокруг нахмурившихся бровей.

— Да верю я тебе. Ты и рисовать-то не умеешь. Только причем здесь какой-то Айрек? И будь добра, смой, пожалуйста, этот зомби-грим, я пока нам чай поставлю.

— Айрек Брэндон, — умываясь и отфыркиваясь, вещала Канта. — Какой-то там дальний родственник Ламнари. Мы зачем-то однажды заезжали к нему, а он был в своей конюшне. Фу, как же он мне сразу не понравился! Ростом с полторы табуретки, ручки, как мои, тонкие, хоть бы тату на них набил, что ли. Брови невыщипанные, зубы — кривые, хоть и отбеленные…

— Я смотрю, у тебя к нему какая-то прямо ненависть. — Като выключила плиту, налила сестрице чаю, и повернувшись к ней, обнаружила, что та сидит с томатно-красным лицом.

— Ну да… Ламнари хотела нас познакомить, но он даже не обратил на меня внимания.

Като удивленно вскинула брови.

— Выпей чайку. Он что, настолько пресыщен красотками? Кто он вообще такой?

— Я же говорю: родственник Фарловеллов, катается все время по заграницам…

— Часто отсутствует в городе?

— Ну да, наверное…

— Интересный тип. Продолжай.

Като неожиданно надулась.

— Что может быть интересного? Хам…

— То, что он с тобой не поздоровался, мы это уже слышали. — Като еще раз пододвинула Книгу, развернутую на странице с рисунком, сестре. — Посмотри еще раз. Ты уверена, что действительно видела такое наяву?

Канта хмыкнула.

— Я бы этого не говорила, если бы не видела собственными глазами. Когда Айрек нас встретил, то сразу повернулся к стойлу, или как там это называется, на меня даже не глянул — будто меня вообще не было! Разговаривал о чем-то с Ламной, а ко мне даже не повернулся!

— Вернемся к лошади.

— Далась тебе эта лошадь! Я только голову через решетку и видела. Она точно такая же, как на твоем рисунке.

— Вы перед этим, с Ламной, ничего не употребляли?

— Издеваешься. Не веришь мне. — Канта выразительно посмотрела на сестру, опуская в раковину пустую кружку с осевшей на дно заваркой — а пила Канта только зеленый чай, прочитав в каком-то журнале, что это продлевает молодость кожи. — Лучше сама бы рассказала, где тебя опять носило? Снова гостиницы с герцогами?

Като засмеялась.

— Скажи мне, у Айрека ведь частная конюшня? Как же мне увидеть эту лошадь?

— Никак. На скачках, наверное. Надо спросить у Шерри.

— Шерри? — Наморщив лоб, Като вспомнила семейники, в спешке забытые когда-то сестрицыным парнем в их съемной квартире. — Вы разве все еще встречаетесь?

Канта нахмурилась, сказала почти сурово:

— Встречаемся. И что?

— Это я тебя хотела спросить — причем тут чудовищный конь Айрека и твой Шерри?

Канта помолчала немного, намереваясь отбыть в спальню за какими-то тониками-масками и маникюрным набором.

— Он мне говорил, что раньше был известным жокеем.

— О! — Като не удержалась и рассмеялась, доливая себе еще кипятка в кружку в надежде услышать занимательную историю. — Сестрица, ты не перепутала, может быть, диск-жокеем? Ну ладно, звони своему Шерри, должен же быть хоть какой-то способ вытащить это чудовище из частного стойла на свет божий.

Повинуясь настойчивым просьбам Канты — а Шеранд так ничего толком и не понял, почему это Като обещала сестрице годовой абонемент в салон, а отдуваться должен он — так вот, уступив, наконец, ее канючению, Шерри набрал номер из своего мобильного, который при иных обстоятельствах предпочел бы не набирать. Вот только эта чертовка угрожала расстаться с ним. Что удерживало его с ней? Он и сам уже не знал. Возможно, не последнюю роль в этом сыграло странное исчезновение Гарда. Может, Шеранд и ошибался, но почему-то ему казалось, что пока он с Кантой, с ним ничего не случится. И он уступил ее просьбам.