Моранн Каддат - Сказания о Хиль-де-Винтере

— Кланяемся тебе, — вскрикнула владычица, и, очутившись возле Като, рухнула на колени, дернув ее за собой. Что это за странный ритуал, в который ее втянули, у Като не было не времени, ни желания разбираться, так что она последовала за русалкой и очутилась на коленях в самом центре рисованной пентаграммы.

Владычица замедлила темп чтения заклинания и теперь произносила его медленно и нараспев, проговаривая каждый слог, раскачиваясь в такт. И так как она схватила Като за руку, девушке волей не волей пришлось повторять ее движения.

Откуда-то, может, из волос, Владычица выхватила кривой и острый нож. Като инстинктивно отдернулась, но цепкие русалочьи пальцы удержали ее на месте.

— Ничего не бойся, — шепотом повторила ей Владычица. Раскачиваясь, немигающим взглядом она смотрела куда-то вперед, ничего перед собой не видя, пребывая в каком-то трансе или экстазе.

Свободной рукой она резко полоснула себя по запястью, и Като почувствовала, как рука, державшая ее, дернулась. Но главная русалка не подала и вида, что испытывает боль, и спокойно продолжала читать заклинание.

Затем она потянулась к Като. Та сжалась в предвкушении боли. Но Владычица лишь обмакнула кинжал в свою зеленоватую кровь, змеившуюся у нее по запястью, и стала чертить на руке Като какие-то ветвистые письмена, слегка царапая кожу. Когда она почти закончила, Като вдруг ощутила тепло и странную легкость во всем теле, у нее возникло удивительное ощущение — будто ее тело способно выполнить любое ее указание. Захочет вскочить на ноги и побежать быстрее ветра — пожалуйста, напрягшиеся мускулы только и ждут этого, захочет взвиться выше облаков — стоит только взмахнуть, как птица, руками.

— Следуй мысленно за мной, — услышала она булькающий голос Владычицы, словно их разделяла толща воды.

Като пригляделась и открыла рот от удивления — они и вправду плыли куда-то под водой, Владычица энергично работала хвостовым плавником, держа ее за руку и увлекая за собой сквозь какую-то морскую пещеру. Пульсирующее покалывание в районе левого виска известило ее о том, что ее сознание находится в одном из измененных состояний. То ли это сон, то ли другая реальность, то ли они и вправду ушли под воду, то ли это просто галлюцинация…

И вдруг — знакомое головокружение, вокруг замерцали, закружились какие-то огоньки, краем глаза она заметила какое-то лимонное свечение, пластом подбиравшееся к ним.

Вокруг проплыло несколько призраков. При виде девушки и русалки они безмолвно рассмеялись и что-то крикнули им вдогонку. Но они уже были так далеко, ведь Владычица морей и океанов плыла с какой-то нереальной быстротой, со скоростью мысли…

Лишь на мгновение она остановилась, изогнув вопросительным знаком чешуйчатый хвост, быстро огляделась и, вытянув вперед белый чуть светящийся посох, снова поплыла, увлекая за собой Като. Затем им открылся странный вид — прямо под ними, на морском песке, изборожденным сетью света, отбрасываемого волнами, была начертана та же фигура, какую они оставили там, на морском берегу. Русалка покружила над ней, читая письмена. «Это она», — буркнула она скорее себе, чем Като, и, взмахивая хвостом, стала медленно опускаться к ее центру. И как только они коснулись дна, все как-то иррационально перевернулось, или поменялось местами, Като пронизал ужас; по коже побежали мурашки, а на спине выступил холодный липкий пот. Что-то начало давить на грудную клетку, все сильнее и сильнее, она попыталась вздохнуть под водой, захлебнулась и в ту же секунду провалилась куда-то.

Като встала, отряхнула налипший на одежду песок и огляделась. Она все еще находилась на морском берегу, на промокшем за ночь песке. Она промерзла, простыла и теперь вытирала тыльной стороной ладони нос. И в этот момент на глаза ей попались засохшие зеленые потеки у нее на запястье, совсем не похожие на сопли. В сознании сразу же всплыли фантастические события прошлой ночи, Като еще раз осмотрела запястье, испачканное русалочьей кровью, и огляделась по сторонам. Волны не пощадили нарисованную на песке пентаграмму, исчерченную какими-то закорючками, размыли ее, оставив лишь один угол, нарисованный дальше всего от моря. Рядом валялись потухшие факелы, теперь похожие на простой валежник, да русалочья раковина, доброшенная волнами до самых дюн. Като нагнулась за ней, воды в чаше больше не было, и она стала похожей на самую обычную, ничем не примечательную раковину, которые море сотнями и тысячами выбрасывает из своих недр на сушу.

О еде и питье она не думала. Она то и дело поднимала голову и наблюдала, как Солнце двигалось к закату. Като планировала дойти к вечеру хотя бы до тропы, ведущей к «Золотому клену», но, как видно, ошиблась в расчетах. Краем сознания она понимала, что сможет преодолеть это расстояние за такое короткое время, только если у нее вырастут крылья или оставшиеся позади газели сами вернуться к ней вместе с колесницей, из которой они, наверное, уже высвободились.

И все же голод становился невыносим. Такое ощущение, что пустой желудок прилип к позвоночнику, и позвонки впечатались в него. Като позволила себе присесть всего один раз, когда живот от бескормицы свело болью. Дрожащей рукой она откупорила тыквенную флягу. Воды в ней больше не было, тыква же не была флягой-самобранкой. Внутренности свело снова. Като поискала глазами хоть какое-нибудь мало-мальски съедобное растение, но природа, словно издеваясь над ней, показала ей самое ядовитое растение в лесу — бледную поганку.

Като угнетало еще и то, что вчера она сгорела под палящим солнцем Белой пустыни, ее знобило, спина и плечи цветом стали напоминать вареную креветку и жутко болели, разукрашенные теперь навечно непонятными рисунками.

Она чувствовала, что у нее поднялась температура, и брела, не разбирая дороги, и все мысли ее были направлены только на то, чтобы найти хоть какой-то источник прохлады и облегчения для сгоревшего тела.

Като плохо помнила, как она шла сквозь чащу сумеречного леса, все вперед и вперед, пока, наконец, не наступил вечер, и солнечные лучи почти перестали пробиваться сквозь шатер из листьев. Может, к полуночи она бы и дотащилась до «Золотого клена», он ведь был ближе, чем город, но силы покинули ее. К тому же Като чувствовала, что может в любую минуту упасть в голодный обморок. Она тяжело опустилась прямо на лесную тропинку и долго так сидела, положив голову и руки на колени. Вдали снова завыл волк, хрипло и протяжно. Но что было совсем ужасно, это что ему ответили один за другим еще несколько волчьих голосов. Хищники вышли на охоту, и безразлично, кто это был, серые обитатели леса — волки или ужасные полулюди-полуволки — Като не чувствовала в себе сил бежать ни от тех, ни от других.