Эрик де Би - Темноты

При свете странной вспышки Мирин сначала увидела беспомощного Калена, стоящего на коленях, а затем женщину — мёртвую женщину с фальшивым лицом — нависшую над ним.

— Нет, — сказала девушка не своим голосом.

Мирин рванулась вперед и схватила Авэрин за руку, пытаясь сделать всё возможное, чтобы остановить убийственную магию. Она хотела отобрать магические силы, вырвать их у Авэрин, чтобы магия не затронула Калена. И Мирин это удалось.

Огни, мелькающие вокруг пальцев Авэрин, потухли, перетекли на руки Мирин, ярко засиявшие голубым светом. Волшебница замерла с открытым ртом.

Не думая о том, что она делает, почти бессознательно, Мирин усилием воли нанесла Авэрин удар. Вспышка ослепительного красно-чёрного пламени —женщина с треском и шумом врезалась в кирпичную стену. От удара посыпалась крошка.

Мирин с содроганием и ужасом посмотрела на свои руки. Синие руны распространились по предплечьям, почти полностью покрыв кожу. Сила удивительным образом наполнила покрывшееся мурашками тело дрожавшей девушки. Туман вокруг закипел, испаряясь от исходящего от нее жара.

— Будь ты проклята! — прошипела Авэрин замогильным голосом. — Ты не знаешь, что делаешь, девчонка. Это мои силы! Как ты?..

— Заткнись! — крикнула Мирин. Похищенная магия ударила Авэрин в грудь, сотрясая здание позади неё. В стене образовалось отверстие, и через эту трещину Мирин увидела общий зал таверны.

Авэрин казалась невредимой, но зрачки женщины расширились. А потом глаза стали ярко-красными, и из них потекли кровавые слёзы.

— Как ты это делаешь? — зарычала Авэрин в отчаянии. — Ты лишь дитя!

Мирин лишь направила на неё руки — из них вырвалось светлое, голодное пламя, не похожее ни на что виданное ею доселе, прямо на Авэрин. Волшебница завопила от боли и страха: кожа съёжилась, пошла пузырями и ожогами; кирпичи вокруг раскалились докрасна, зашипели и начали дрожать, словно оказались между кузнечным молотом и наковальней; чёрный плащ и платье начали тлеть и расползаться, и вскоре Авэрин осталась без одежды. На глазах Мирин тело волшебницы содрогалось и заживо сгорало, но та не могла ничего противопоставить силе девушки. В глазах Авэрин стояли ярость и ужас.

Губы Мирин растянулись в усмешке, а в голове возникла непрошенная мысль — принадлежавшая ей, но в то же время чужая: это послужит ей уроком .

Затем Мирин услышала новые звуки: сдавленные, резкие, они доносились откуда-то с земли. Она посмотрела вниз на Калена, зашедшегося в приступе. Дрен сдернул с себя шлем, и Мирин увидела, что мужчину рвало кровью прямо на мостовую.

— Ми…Мирин ... Ст..стой ...

Дрен посмотрел на неё, и Мирин ахнула. Его кожа сморщивалась, как у Авэрин, глаза стали красными, а из них сочились кровавые слезы.

Девушка огляделась и увидела других людей, которых тошнило и рвало — тех, что были внутри таверны, и кто подошел посмотреть или помочь. О Боги, что она делает?

Сила, удерживающая Авэрин у стены, ослабла, и старуха набрала воздух в лёгкие. Она посмотрела на иссушенные руки, а затем, коснувшись лица, закричала.

Мирин повернулась и в ужасе прикрыла ладонью рот. Больше не было красивого лица и тела — остался лишь иссохший труп. Мало того, туловище волшебницы ударилось о стену таверны с такой силой, что его расплющило о поверхность здания. Сквозь тело выпирали кирпичи, словно массивные, плотные наросты. Красные глаза не были мертвы, но они не были и живыми. Мирин распознала в этом подлинном теле женщины — Мирин не знала, откуда взялось это слово — лича. Неупокоенный кошмар.

— Моё лицо! Моё тело! — вопила Авэрин. — За это ты умрёшь, девчонка!

Внешний вид волшебницы был фальшивкой, созданной с помощью магии — впечатанный в стену труп был наглядным тому подтверждением. Магия Мирин перечеркнула годы, а, возможно, и десятилетия напряжённой работы с заклинаниями для достижения личем желаемой красоты. А где огромное количество заклинаний для изменения облика, там и, скорее всего, невероятные муки и боль.

Авэрин пронзительно выкрикнула какое-то слово. Мирин отпрянула, но это не было нападением. Шипя от боли и гнева, лич исчезла, прихватив с собой часть стены — и оставив что-то от себя.

Мирин с болезненным криком закрыла глаза и сжала кулаки. Она волевым усилием попыталась заставить магию исчезнуть.

Та не исчезла.

Окутавшее Мирин чёрное пламя контролю не поддавалось. Девушка кричала, пытаясь потушить его, но, казалось, пламя ожило и существовало само по себе. Оно танцевало вокруг Мирин, радостно поглощая всё, чего касалось.

Мирин не могла остановить его.

— Мирин, — послышался голос среди хаоса.

Голос принадлежал Калену — его силуэт расплывался, словно мужчине приходилось прилагать усилия, чтобы не исчезнуть. Рука в перчатке крепко схватила её — странно, правая рука была в перчатке, а левая обнажена; девушка взяла было его за руку, но тут же вспомнила, что произошло после прикосновения лича. Мирин в ужасе отшатнулась.

— Мирин, ты можешь это остановить, — глаза Калена налились кровью, но голос оставался спокойным.

— Я не могу! — заплакала она, и едва успела отвернуться. Сила сорвавшихся с губ слов сокрушила шпиль на соседнем здании, который вырвало из монтажного крепления, и он стал падать — самым неотвратимым образом — прямо на них.

Кален схватил Мирин в охапку и бросился в сторону. Остроконечный камень разлетелся вдребезги на брусчатке поблизости от них. Кален вцепился в Мирин твердыми и холодными, словно гробовые гвозди, пальцами.

— Остановись! — крикнул Дрен. — Прекрати это немедленно!

Мирин застонала, и земля начала дрожать. Здания вокруг них затряслись и стали разрушаться. Стена взорвалась в сине-белом пламени, а камни с кирпичами разлетелись в стороны, словно спеша убраться от эпицентра взрыва — или, наоборот, чиня ещё больший хаос. Вокруг кричали люди, их беспрестанно рвало — пищей, как надеялась Мирин, а не кровью или ещё чем.

— Тихо, — прошептал Кален. — Всё хорошо. Тебе нужно успокоиться.

— Я не могу! — разрыдалась девушка. Тело дрожало, полностью выйдя из-под контроля.

Лицо Калена оказались так близко, что Мирин видела себя в его глазах: голубые татуировки покрывали почти всё её тело. В них словно была запечатлена собственная история, которую Мирин могла прочесть.

— Успокойся, — ещё раз прошептал Кален. Их лица были рядом, но не касались друг друга. Их губы были рядом, но не целовали друг друга. — Прошу.

Медленно — очень медленно — сердце Мирин перестало биться так сильно. Крики и рыдания утихли, дыхание замедлилось. Дома перестали дрожать, и голубое пламя стало угасать, пока не потухло.

Наконец, синий туман исчез, и они остались на улице одни — Кален лежал сверху, обнимая, защищая её от ужасов ночи и самой себя.