Евгений Щепетнов - Монах. Боль победы

— Жёстко! — восхитился Фёдор.

— Чушь — скептически ответил Андрей — чем больше высокопарных слов, чем больше разных клятв, тем охотнее человек их нарушает. Не верю, что у них не бывает клятвопреступников. Замёрзшая моча — это потом. А сейчас — жизнь. Слышал про короля? Надо найти его, живого, или мёртвого. Спроси его, священник — если мы предложим ему указать на короля, он сделает это? Сразу скажи — что мы не скажем, что это он указал. И что нам просто нужно знать — жив тот, или нет, для того, чтобы подумать — стоит ли принимать клятву от воинов, или нет. И спроси — как вообще называется их народ. Фёдор, а ты узнал, откуда они вообще-то приплыли?

— Само собой. С запада. Плыли месяц, что ли, как я понял… называются они аркуды, медведи по-ихнему. Что касается клятвопреступников — да, это ты прав. Чем ни страшнее клятвы, тем легче их нарушают.

— Он говорит, что покажет на короля, живого, или мёртвого. Но вы обещаете, что не убьёте его, если он жив.

— Скажи ему — я клянусь, что не убью их короля кроме как на честном поединке, когда тот будет с оружием в руках. Спроси — этого достаточно? И ещё — могу ли я ему верить, не попытается ли он сбежать?

— Он говорит, что ваше решение честное, воинское. И что он никуда не убежит хотя бы по одной простой причине — ему некуда бежать. Если король умрёт, или освободит его от клятвы верности, или уже умер — он будет вам служить.

— Согласен. Скажи только ему — у меня есть способ узнать, лгут ли они, давая клятву, или нет. И тот, кто будет давать клятву с тем, чтобы её нарушить — умрёт на месте.

— Он говорит — вы великий колдун, как их жрецы. И он согласен — те, кто даёт клятву с тем, чтобы её преступить — должны умереть.

— Хорошо. Скажи ему, пусть поклянётся, что не попытается бежать и выполнит всё, что сейчас обещал — укажет на короля.

— Он сказал: «Клянусь богом войны Аросом, и Матерью всего сущего Исирой, что выполню то, что обещал этому человеку и укажу короля, живого или мёртвого».

— Освободите его.

— А этих куда?

— Этих в темницы. Кстати — камеры сильно набиты?

— Переполнены. Сам понимаешь — куда девать этих тварей? Ты хочешь этих ублюдков взять на службу? Этих кровавых маньяков?

— Почему нет? А куда их? Рубить в капусту? Ты займёшься? А не лучше ли связать их клятвами и заставить работать на нас? Это повыгоднее будет.

— Выгоднее… ты как купец стал. А то, что они вырезали полгорода — не забыл? Ты представляешь, как к ним будут относиться горожане? Да они при первом удобном случае их прибьют!

— Прибьют — значит плохой боец был. Туда ему и дорога. А то, что горожане их будут ненавидеть — это неплохо. Значит — не объединятся с ними в заговоре. А эти… аркуды, будут жаться ко мне, боясь мести горожан.

— Ты им и ружья дашь? А если?

— Пока не дам. А потом дам. И сделаю из них три полка головорезов, которым ничего не страшно, и которые пойдут куда угодно по моему велению.

— Вижу, ты всё решил. Как хочешь. Забирай его — Фёдор показал на потирающего рубцы на руках чужака — тебе и переводчик же нужен? Отец Силан, идите с его высочеством.

— Нет. Это ты пойдёшь с аркудом и найдёшь короля. Я пойду к жрецам.

— Андрей, может не надо? — встревожился Фёдор — ты же помнишь, что это за твари! Пристрелить их на хрен, и всё! Боюсь я за тебя, друг…

— Не бойся. В Славии они не смогли меня взять, и тут не возьмут. Прикажи, чтобы показали мне место, где вы их держите.

— Да, конечно! — Гарс, Эдур — покажите его высочеству камеру, где лежат жрецы. Андрей, осторожнее, пожалуйста.

— Классно как вы их! — позади Андрея восхищённо выдохнул Зоран, а Шанти сказала:

— Насколько я поняла — это мне придётся сидеть, и смотреть на этих придурков, когда они будут давать тебе клятву. А сам?

— И сам, и ты. Пять тысяч — не так и много. Придумаем, чтобы это всё как-то ускорить, не беспокойся. Ты со мной пойдёшь к жрецам?

— А чего — госпоже Шанти можно, а мне нет?! — обиженно протянул Зоран.

— Ты — сдохнешь. А я нет — коротко пояснила Шанти — на драконов проклятия исчадий не действуют, только на людей.

— Может и тебе не ходить, мало ли чего… — засомневался Андрей — не дай бог…

— Перестань. Ничего не будет. Это давно известно — про драконов и их защищённость к проклятиям. Ну что, идём?

— Идём — сказал Андрей и вышел следом за двумя сержантами, ожидающими в коридоре темницы.

Темница пахла потом, нечистотами, воздух был влажен и густ, как грязь канализации. Масляные фонари, освещавшие коридор, источали запах горелого масла, и ещё чего-то неуловимого, горького и неприятного.

Тюремщик погрохотал засовом, снимая здоровенный, смазанный маслом замок, распахнул дверь, и отступил в сторону, с явным нежеланием посещать эту юдоль печали. И в самом деле — зачем ему заходить туда, где как брёвна лежат десяток колдунов? Напустят ещё порчу… а ему надо семью кормить. Благородные — они другие, у них голубая кровь, белая кость, а ему за такое жалованье ни к чему подставлять свой зад.

Андрей перешагнул порог, отказавшись от фонаря, предложенного тюремщиком. Он и без него прекрасно видел в темноте. Стражник пожал плечами и аккуратно затворил дверь за этой странной парочкой — девицей в платье, стоящем как годовая зарплата солдата, и принцем, в простой, до неприличия невидной одежде. Уж принц-то мог одеться получше — со вздохом подумал стражник, уходя в свою будку — уж я бы, с такими деньжищами как у него, оделся бы как следует…

Исчадья лежали рядом, на расстоянии сантиметров двадцати друг от друга. Глаза, уши, рты их были крепко завязаны, торчали лишь носы, сосредоточенно втягивающие испорченный воздух подземелий, заполненных тысячами людей.

Тяжело, вероятно, сутки лежать вот так, и втягивать запах нечистот — подумал Андрей, и усмехнулся — ему было совершенно не жаль этих гадов в красных мантиях. Он бы вообще в дерьме утопил этих тварей. С большим притом удовольствием.

— Кого первого? — передала Шанти.

— Сейчас посмотрим… а вот этого. Видишь — у него тога побогаче, из хорошей дорогой ткани. А эти — победнее. Видимо — подчинённые. С него начнём.

Андрей наклонился, легко, как соломенную куклу поднял лежащего человека, опутанного верёвками с ног до головы, и усадил к стене. Потом достал из ножен короткий острый кинжал и срезал с головы жреца намотанные на него тряпки. Ухватил за кончик мокрого от слюней кляпа и выдернул изо рта исчадья.

Жрец с ненавистью уставился в тёмные фигуры людей, освещённых тусклыми лучами коридорного фонаря, падающими через решётчатое окошко над дверью, и хрипло сказал:

— Твари! Умереть хотите? Не побоялись прийти к жрецу? Вы отсюда не уйдёте! Ты — он кивнул на Андрея — сейчас освобождаешь мне руки и ноги, иначе твоя баба умрёт в страшных муках, покрывшись нарывами, а затем и ты — тоже сгниёшь заживо! Выполняй!