Джо Аберкромби - Герои

— Оставь до завтра. Прибереги гнев для Союза.

— Зачем? Мои враги здесь. Стодорог сидел, пока Скейл умирал. Сидел и ржал.

— И ты злишься потому, что сидел он или потому, что сидел ты? — Он положил другую руку Кальдеру на плечо. — Я полюбил твоего отца, под конец. Я люблю тебя, как сына, которого у меня никогда не было. Но какого дьявола вы оба ввязываетесь в любую драку, в какую бы вас не поманили? Ведь всегда найдутся драки ещё и ещё. Я встану за тебя, если только смогу, ты знаешь, так и будет, но надо думать и о других вещах, не просто…

— Да, да. — Кальдер откинул в сторону ладонь Утробы. — Вывести свою команду живой, и не высовывать шею, и поступать правильно, даже если это совсем неправильно…

Утроба снова сгрёб его за плечи и встряхнул.

— Я должен поддерживать мир! Теперь я вожу карлов Доу, я его второй и не могу…

— Ты — что?! Ты его охраняешь? — Пальцы Кальдера зарылись в руку Утробы, глаза внезапно просветлели и расширились. Не злобой. А неким воодушевлением. — Ты стоишь позади него с мечом наголо? У тебя такая работа? — И Утроба внезапно увидел, как под его ногами разверзается яма, которую он сам для себя и вырыл.

— Нет, Кальдер! — рычал пытаясь вырваться Утроба. — Завали свой…

Кальдер не ослаблял хватку, подтаскивая его в неуклюжем объятии, и Утроба учуял хмельное дыхание, когда тот засипел ему на ухо.

— Ты всё можешь сделать! Раз и навсегда!

— Нет!

— Убей его!

— Нет! — Утроба вырвался и оттолкнул его, туго вцепившись в рукоятку меча. — Нет, проклятый дурак!

Кальдер выглядел так, будто не понимал, что говорит Утроба.

— Сколько народу ты уже поубивал? Ты же только этим и живёшь. Ты убийца.

— Я названный.

— Значит ты лучший убийца, чем остальные. Всего-то, ещё разочек? И на этот раз есть повод! Ты можешь всё это прекратить. Тебе ж этот мудак совсем не по душе!

— Не важно, что мне по душе, Кальдер! Он вождь.

— Сейчас он вождь, но воткни топор в его башку, и он обычная грязь. И всем тут же станет похер.

— Не мне. — Они смотрели друг на друга, казалось долгое время, по-прежнему в темноте, где на бледном лице Кальдера виднелось не немногим более блеска глаз. И те глаза скользнули вниз по руке Утробы, замерев на рукояти меча.

— Хочешь убить меня?

— Ты что, нет. — Утроба выпрямился, отвёл и свесил руку. — Но я должен рассказать Чёрному Доу.

Снова тишина. А потом:

— Что именно рассказать?

— Что ты просил меня его убить.

И снова.

— Не думаю, что это сильно ему понравится.

— Как и я.

— По-моему, вырезать на мне кровавый крест, повесить меня и сжечь — наименьшее, что он сделает.

— Наверно так. Вот почему тебе лучше бежать.

— Куда бежать?

— Куда угодно. Я дам тебе время. Я расскажу ему завтра. Я должен сказать. Так поступил бы Тридуба. — Хотя Кальдер и не выспрашивал его о причине. Вдобавок эта, здесь и сейчас, казалась крайне жалкой.

— Тридуба, между прочим, погиб. Ни за что ни про что, далеко в глуши.

— Не важно.

— Ты ни разу не думал, может, стоит начать подражать кому-нибудь другому?

— Я дал слово.

— Честь убийцы, ого? Видать клялся на члене Скарлинга, а?

— Не пришлось. Я дал слово.

— Чёрному Доу? Он попытался прикончить меня пару ночей назад, и я должен сидеть сложа руки и ждать, когда он провернёт это снова? Да он же коварнее, чем зима!

— Не важно. Я сказал «да». — И, во имя мёртвых, как же теперь он в этом раскаивался.

Кальдер кивнул, с улыбочкой в уголке рта.

— О, айе. Дал слово. Ведь старый добрый Утроба — прямой, как стрела, правда? А кого протыкать — не важно.

— Обязан рассказать.

— Но завтра. — Кальдер попятился прочь, всё ещё нагло ухмыляясь. — Ты дал мне время. — Шаг за шагом, вниз по склону. — Ты не расскажешь, Утроба, я тебя знаю. Ты же вырастил меня с грудничка, забыл? У тебя есть кости так не делать. Ты не собака Чёрного Доу. Не ты.

— Дело не в костях и не в собаках. Я дал слово, и завтра я всё ему расскажу.

— Нет, не скажешь.

— Скажу.

— Нет. — И улыбочка Кальдера скрылась во тьме. — Нет.

Утроба простоял некоторое время, хмурясь в никуда на ветру. Затем стиснул зубы и впился пальцами в волосы, согнулся и сдавленно заревел. Уничтожен. Он не ощущал подобной пустоты с тех пор, как после восьмилетней дружбы Вэст Ни Разу продал его и попытался убить. И добился бы своего, если бы не Вирран. Неизвестно, кто выручит в теперешней переделке. Неизвестно, как такое возможно. На этот раз предаёт он сам. Что бы он не сделал, он совершает предательство. Всегда поступать как надо — установка вроде несложная. Но если добрый поступок есть то же, что и дурной? Кто подскажет, как быть?

Ваше светлейшее величество,

Тьма наконец покрыла поле брани. Сегодня происходили великие свершения. Великие свершения огромной ценой. С глубочайшим сожалением сообщаю Вам о том, что лорд-губернатор Мид был убит, с выдающимся личным мужеством сражаясь за дело Вашего величества, как и многие офицеры его штаба.

От рассвета до заката кипел яростный бой за город Осрунг. Утром частокол был взят, а северяне отброшены за реку, но они провели свирепую контратаку и перезахватили северную половину города. В настоящее время нас снова разделяет вода.

На западном крыле генералу Миттерику улыбнулась удача. Северяне дважды отражали его штурм Старого моста, но с третьей попытки наконец-то дрогнули и сбежали к низкой стене расположенной вдали, за обширным открытым полем. Миттерик перемещает свою конницу за реку, для завтрашнего наступления с первыми лучами солнца. Из моего шатра я вижу, как штандарты Вашего величества Второго и Третьего полков, бросая вызов, реют над землёй, ещё пару часов назад бывшей в руках северян. Тем временем генерал Челенгорм переоснастил свою дивизию, пополнив её отрядами новобранцев, и подготовил сокрушительной мощи наступление — на Герои. Я рассчитываю быть завтра рядом с ним, из первых рук засвидетельствовать его успех и отправить Вашему величеству весть о поражении Чёрного Доу сразу, как только мы заново возьмём эти камни.

Остаюсь самым преданным и недостойным слугой Вашего величества,

Бремер дан Горст, Королевский обозреватель Северной кампании.

Горст протянул письмо Рюргену, стиснув зубы, когда боль вспышкой пронзила его плечо. Болело всё. Рёбра ещё хуже, чем вчера. На подмышке была громадная зудящая ссадина, там куда врезался край его нагрудного доспеха. Заодно почему-то появился порез промеж лопаток, именно там, куда труднее всего дотянуться. Хотя, само собой я заслужил куда худшее, и пожалуй ещё огребу, до завершения дел в этой никому не нужной долине.

— Младший захватит? — буркнул он.

— Младший! — позвал Рюрген.