Виктор Исьемини - Дыхание осени

Конечно, в распоряжении Гедора были кое-какие способы склонить любого к согласию… но пользоваться ими не пришлось, люди с радостью шли навстречу. Гедора это слегка смутило, ему было бы привычней кого-то избить, запугать, принудить уступить землю силой… Ни разу не пришлось! Впрочем, так даже лучше.

Скоро, очень скоро окажется, что по всему Вейверу строятся склады, лабазы и постоялые дворы, строятся на денежки доброго мастера Гедора… строятся на его земле, совсем скоро окажется, что Гедору принадлежит очень многое. Селезень несколько раз наведывался в лагерь, потерся среди солдат и особенно внимательно глядел на тех, кто потерял господина в бою или чей отряд был рассеян. Выбрал парочку потолковей, предложил работу. В скором времени Гедору понадобятся приказчики, подручные, охранники для складов и лабазов. Полезно иметь под рукой нескольких чужаков, которых с общиной ничего не связывает.

Словом, дел было по горло! Поэтому Мяснику не пришлось встретиться с Хромым, хотя оба были бы не прочь повидаться снова. Гедор занимался делами, а Хромой, то есть Джейем Геведский, нес службу. Он мог отказаться, Эрствин позволил бы другу и будущему родственнику отдыхать, но Джейему не сиделось на месте. Он выпросил позволение отправиться на разведку с ок-Вейспом.

Карикан, конечно, присоединился к компании. Вообще, блондин Счастливчику нравился, эти два пройдохи быстро нашли общий язык. Аньг остался в лагере — Карикан не любил расставаться с парнем, которого считал чем-то вроде талисмана… но Аньг не умел держаться в седле. Отправляясь на вылазку, Кари заявил Эрствину:

— Дружок, присмотри за моим питомцем. Я оставляю тебе свою удачу, будь с ней осторожней.

— Я присмотрю за ним, сэр, — серьезно ответил граф.

— Главное, не отпускай в город, там девушки, — Кари ухмыльнулся, — и, самое главное, не соглашайся, если он предложит прогуляться туда вместе. Вообще, не позволяй ему влиять на тебя.

— Полагаете, этот юноша научит меня плохому?

— Боюсь, научит хорошему — это куда опасней. Аньг, ты слыхал?

Блондин с невинным видом стоял поодаль и слушал.

— Да, Кари. Я не стану учить его светлость хорошему.

С тем и отправились. Кари с ок-Вейспом тут же завели разговор, а Хромой, хотя и держался поблизости и несколько раз вставил слово-другое, вскоре осознал, что понимает смысл разговора, как говорится, с пятого на десятое — обсуждалась жизнь в замке. Потом разговор переключился на сегодняшнюю вылазку, ок-Вейсп предложил сменить направление.

— Прогуляемся к замку Дрейс, господа? — предложил веселый рыцарь.

— А зачем? — Джейем успел погрузиться в собственные мысли, и задал вопрос механически.

— Говорю же, там живет семья прежнего сеньора Вейвера!

— А… — Хромой кивнул и сделал вид, будто понял, зачем им ехать в этот замок. На самом деле, не понимал.

Карикан поглядывал на сына с усмешкой, он-то отлично все понимал, но мысли держал при себе. Сказал только:

— Смотри на ок-Вейспа, сынок. Смотри и учись, это не шутка! Наш друг — образец идеального рыцаря. Смел, предприимчив, да вдобавок начисто лишен всяких романтических глупостей, какие приписывают благородному сословию авторы романов и баллад. Баллады, видишь ли, сочиняют простолюдины, откуда им знать?..

Ок-Вейсп усмехнулся, для него-то слова Счастливчика были именно шуткой. А тот гнул свое.

— Прежние законы Сантлака, как ни гляди, были несовершенны. Короля выбирали по одному лишь принципу — доблести на турнире. А ведь, помимо телесной силы, монарх обязан обладать многими качествами: ловкостью, изворотливостью, подвижностью ума, умением складно говорить… мало ли… Да! Еще весьма неплохо, если король хорош собой. Погляди на Вейспа, ты отыщешь все эти качества сполна!

— А вот и замок! — воскликнул ок-Вейсп.

Рыцарь отъехал с дороги в кусты и, склонившись в седле, сломал несколько веток. Пришпорил коня и, помахивая колючим пучком, поскакал к Дрейсу. Остальные следовали за ним в нескольких десятках шагов. Ворота замка были, разумеется, заперты, а на стене маячили фигуры обитателей замка. Когда подъехали поближе, Джейем разглядел даму в темном — хозяйку замка.

— Мадам! — воскликнул ок-Вейсп. — Позвольте назваться! Я ок-Вейсп, и сейчас состою на службе у его императорского величества. Мне поручено осмотреть ваш замок и поискать, нет укрывается ли здесь кто-то из мятежников.

— Здесь никого нет!

— Врет, — определил Кари, — слишком быстро ответила. Смотри, сынок, смотри внимательно. Точно кого-то прячет.

— В таком случае, — продолжил ок-Вейсп, — вы не станете возражать, если мы войдем и посмотрим? Прошу простить мою настойчивость, мне неловко тревожить столь благородную даму… но приказ императора…

— Зачем он врет? — тихо спросил Хромой. — Нам ничего такого не поручали.

— Говорю же тебе, смотри и слушай. Гром меня порази, если ок-Вейсп не сдерет с нее отступных! Учись, так поступают истинные рыцари.

— Это скучно…

— Но это и есть — благородный образ жизни!

По возвращении в лагерь ок-Вейсп отправился доложить герцогу Тильскому, что старательно объехал окрестности и не обнаружил неприятеля. А у шатра Эрствина Хромой приметил знакомую фигуру — Керта Дубину было видно издалека. Верзила меланхолично двигал челюстями, дожевывал обед, который выпросил для него Коклос. Сам великий герой был у его светлости графа в шатре — так сказал Керт.

Хромой откинул полог и заглянул — точно, карлик, удобно развалившись на подушках, разглагольствовал, Эрствин слушал и моргал.

— А, мой отважный спаситель! — обрадовался Полгнома, завидев Джейема. — Давно дожидаюсь! Слушай-ка, у меня не было прежде возможности отблагодарить тебя, но это вовсе не значит, что я забыл! Я вовсе не забыл, просто был очень занят… особенно поначалу, когда пришлось быть великим героем, а также замещать императора и… маршала…

Шут закатил глаза к своду шатра и начал припоминать.

— Еще я замещал судью, канцлера, архиепископа… да-да, очень славно, что мне не пришлось заменить ее величество императрицу, это было бы слишком вызывающе. О братце и без того ходят странные слухи.

— К нам, в глухую провинцию, слухи не доходят, — успокоил Хромой. — Я даже не знал, какие великие герои, вроде тебя, сэр Полгнома, состоят на имперской службе.

— Ничего, зато теперь знаешь.

— Конечно, ты мне об этом сказал раз двадцать или тридцать.

— И еще не раз скажу! Правда — это такая монета, что не стирается от частого использования. Что с тобой?

— Ничего, ничего, — Хромой удивился, до чего фраза, сказанная Коклосом, соответствует его собственным мыслям. — Славно сказано, насчет монеты.

— М-да… — шут задумался, — а о чем я говорил перед этим?