Анна Мистунина - Проклятый

Он почти не видел отца. Изредка, возвращаясь с прогулки — над вершинами гор, вдвоем с Ветром, когда весь мир принадлежал им двоим, — Кар заставал Сильнейшего беседующим с Оуном. Судя по гордому виду наставника, тот считал успехи Кара собственной заслугой и был рад возможности произвести впечатление на Сильнейшего. Отец выслушивал спокойно. Кивком приветствовал Кара, осведомлялся, не нужно ли чего и уходил. Ни слова о таинственных планах, и чем дальше, тем реже Кар о них вспоминал.

Миновал год — второй год жизни среди магов. Наверстывая двадцать лет слепоты и глухоты, Кар весь отдался учебе. Подчас забывал про еду и сон, и только жалобный зов Ветра мог заставить его прервать занятия. Когда Оун счел его достаточно сведущим в неодушевленных предметах, в ход пошли живые организмы. Птицы, мыши, бараны, драконы и, наконец, рабы. Как упоительно проникать мыслью в тепло живого тела, чувствовать сокращения мышц, наблюдать ток крови в жилах, ощущать работу печени и сердца и знать, что можешь — если захочешь, если позволит Оун — сжать его в невидимом кулаке, решая, отнять или подарить жизнь! Как захватывающе проникать в чужой разум, изучать его устройство, как вино, смаковать укрытые за туманом подчиняющего заклятия страх и надежду, ненависть и любовь!

И пришел день, когда Оун сказал:

— Ты преуспел в Познании вещей больше любого молодого мага. Пришло время учиться Воздействию. И взаимодействию, потому что я больше не буду тебя учить. Ты станешь полноправным учеником и начнешь изучать высокую магию вместе с остальными. Завтра.

Кар и сам не понял, что испытал в большей мере — радость или страх. Дольше двух лет он занимался с Оуном, почти не покидая своих комнат. С другими магами встречался раз от разу, за обедом или во время ухода за грифоном, и так и завел ни с кем дружбы. Он был полукровкой, и полукровку в нем видели чистокровные маги. В особенности — молодые, заносчивые от величия собственной Силы, презирающие в лице Кара всю Империю дикарей.

— Должен сказать, мне не придется стыдиться за тебя, дикареныш, — добавил Оун. — Ты превзошел все ожидания. Продолжай так дальше, и когда-нибудь ты сядешь в Совете Сильных.

— Оун… — Кар сам не ждал от себя такого волнения. Помнится, он ненавидел этого вечно недовольного колдуна? — Я благодарен тебе за все. Ты дал мне столько… Я и мечтать не мог. Спасибо.

«Ты всегда будешь для меня Учителем», — добавил он мысленно и улыбнулся, когда Оун проворчал в ответ:

«Велика честь быть Учителем дикаря!»

«А кто сейчас обещал мне место в Совете?»

«Тебе померещилось, дикареныш. Ты пересидел за книгами».

— А кто же мне эти книги навязал? — Кар не выдержал и рассмеялся. Оун ответил скупой улыбкой.

— Больше я ничего не стану тебе навязывать.

— Есть одно, чего ты мне так и не сказал, — серьезно заметил Кар.

— Разве?

— Да. Ты не сказал мне, зачем ты меня учил. Зачем я нужен отцу. Ведь, по правде, на место в Совете мне рассчитывать не приходится, даже если я сравняюсь в могуществе с Сильными.

Мгновение Оун колебался. Затем прикрыл глаза, и комнату накрыл прозрачный колпак из чистой магии. Теперь никто не сможет подслушать их разговор.

— Разве ты сам еще не понял? — спросил Оун.

— Нет.

— Тогда ты глупей, чем я думал, дикареныш. Чего, по-твоему, может желать Сильнейший?

— Власти? Он и так… Или… Ты говорил, он последний из выживших, но…

Оун кивнул.

— Посмотри, во что мы превратились! Слава нашей Империи достигала звезд. Мы правили миром. Мы были всемогущи, дикареныш, а теперь… — Кар с удивлением услышал в голосе мага неподдельную боль. — Теперь рабы владеют нашей землей. Ничтожества, полуживотные, поселились в наших городах! Они молятся своему божеству в Храме Силы, даже не понимая, что за место оскверняют! Их ничтожные вожди поселились во дворце Сильнейших. Они правят, а мы забыты, мы уничтожены. Их сотни тысяч — нас жалкая горстка. Они плодятся, как мухи — мы ограничиваем рождаемость, потому что больше наша Долина не вместит и не прокормит, а ведь нам нужны еще и рабы! И ты спрашиваешь, зачем ты нужен?

— Подожди, Оун! Если вы хотите вернуть Империю… При чем здесь я? Разве я могу…

— Кто здесь толковал мне про закон, дикареныш? Разве не ты наследник дикарского императора?

— Что?! Нет, подожди… — Кар схватился за голову, силясь вернуть достойную мага ясность мысли. — Подожди. Да, по закону я наследник. Если у Эриана нет детей. Я не знаю, так ли это. Не знаю даже, жив ли Эриан. Когда я пришел сюда, там начиналась война.

— Твой молочный брат жив и бездетен. Война давно закончилась. Они пришли к соглашению.

— Ты знал? — поразился Кар. — Знал и не говорил мне?

— Мне велено учить тебя, дикареныш, а не рассказывать новости о жизни дикарей! — рявкнул Оун.

— Хорошо, я понимаю. Ты не должен и сейчас мне это говорить. Я благодарен тебе, Оун. Но если вы хотите, чтобы я занял престол… Нет, ни за что. Да и невозможно это.

— Почему же?

— Я маг! Колдун, как они говорят. Я для них проклятый. Верховный жрец никогда этого не допустит.

— Ты в этом уверен?

— Законом держится Империя… — прошептал Кар. — Не знаю. Я никогда не думал о престоле, хоть меня и обвинили в этом. Я не хочу власти — такой власти.

— Сильнейший решил иначе. А его желания весомей твоих, дикареныш. Неужели ты думал, что случайно стал приемным сыном императора дикарей?

— Я не думал об этом! — с отчаянием признался Кар. — Я вырос во дворце, и не задавался вопросами! Потом попал к аггарам, и снова… Теперь я понимаю. И там я стал почти сыном вождю и другом его преемнику. И все время… Это был он, да? Отец? Его магия?

— Да.

— Но как?

— Это высшая магия, дикареныш. Она доступна только Сильным. Твой отец — единственный, кто полностью овладел ею.

— И безразлично, хочу ли я?

— Если ты не готов померяться Силой с Сильнейшим — безразлично.

Кар встал, с трудом удержавшись, чтобы не отшвырнуть стул. Пошел к выходу, вернулся. Оун ждал. На лице его не отражалось ни гнева, ни сочувствия. Тогда Кар сел обратно, с преувеличенным спокойствием положив руки ладонями на стол.

— Я ему не сын. Я только инструмент. Ты мне говорил, да? Но я не понимал.

— Теперь понял?

— Да.

— И что ты будешь делать?

— А я готов померяться Силой с Сильнейшим, Учитель?

— Не в ближайшую сотню лет.

— Значит, мне остается одно, — сказал Кар. — Учиться дальше.

Оун кивнул.

— Верное решение.

— Но зачем так, Оун? Разве не было другого пути, проще?

— Считаешь себя мудрей Сильных, дикареныш? — усмехнулся маг. — Предложи легкий путь. Как бы поступил ты?

И Кар сказал — как множество раз говорил сам себе:

— Ты сказал, вас жалкая горстка. Почему? Столько веков прошло. Зачем убивать детей-полукровок? Я могу стать магом, значит, и другие смогли бы. Нужно только не обращаться с дикарями, как с рабами. Стать одним народом, размножиться, выйти за пределы Долины. Если аггары пришли к соглашению с Империей, то смогли бы и вы!