Нина Хоффман - За гранью снов

Если он умер, что ж, по крайней мере, это была легкая смерть. А дом — это гораздо лучше, чем какое-то другое место! Но…

— Дом, — прошептал он.

Чья-то рука ухватила Джулио и вытянула его из стены.

— Это не совсем так, Джулио, — сказал ему Натан. Джулио вцепился в его руку. — Я не думаю, что ты умер. Просто твое внутреннее «я» отделилось от твоего тела, вот и все. Ты можешь сказать, что с тобой произошло?

— Этот человек пришел ко мне в школу и подчинил меня. У него голос как у Эдмунда. Он мог заставить меня делать то, что ему надо, одним только словом. Он увез меня в своей машине в домик где-то в горах и начал расспрашивать о тебе и об остальных. А я не хотел говорить. Вот это мне не совсем понятно. Ведь он мог заставить меня делать что угодно. Он приказывал мне идти, и я шел, велел сидеть — и я садился. Но я не отвечал на его вопросы. Я чуть с ума не сошел.

— Хорошо, — сказал Натан, потом добавил: — Он уже знал кое-что, иначе зачем бы он похитил тебя? Что случилось после этого?

— Он сделал так, что я сломал скрипку мистера Ноа. Я пытался уйти оттуда, а он велел мне остановиться, и я упал на скрипку. Я сломал это чудо. Я никогда не смогу объяснить этого мистеру Ноа! — Джулио снова переполнял гнев. — Потом он снова заставил меня сесть и приказал рассказывать о тебе. Я не заговорил, и тогда он прочитал какое-то заклинание и отправил меня в какой-то ад.

Натан покрепче ухватил Джулио за руку.

— Ты помнишь, что это было за заклинание?

— Круги света на полу с какими-то надписями. Два голубых круга, один в другом, а между ними красная надпись. Он еще что-то говорил и водил руками. Но языка я не знаю.

— А этот ад, на что это было похоже?

— Холодно, темно, вопли, боль. — Джулио вздрогнул. — Ужасная, ужасная немузыка.

— Забудь об этом, — мягко сказал Натан и прикоснулся к щеке Джулио.

— Но…

— Ты хочешь сохранить это воспоминание?

— Я еще не готов забыть обо всем. Я готов убить того человека. — Его переполняла ярость. Вдруг он почувствовал, что в нем все встрепенулось, он услышал зов, тянущий его назад. Нет! Он не хотел покидать безопасное место! Он схватил Натана за плечо.

— Помоги мне. Меня что-то тянет!

Натан крепко взял его за руки. Через мгновение призыв смолк, и Джулио расслабился.

— Спасибо. Вот черт! Натан, почему я ничего не вижу?

— Ты сейчас не совсем ты.

Некоторое время Джулио размышлял, что Натан имел в виду. Конечно же, он был не он. Он стал чем-то вроде привидения. Но ведь Натан тоже привидение, однако он-то видит. Джулио рукой дотронулся до лица Натана.

— Ты шутишь надо мной? — спросил он, проводя рукой сначала по щеке Натана, потом по губам. Он не чувствовал улыбки, но ведь ему раньше не приходилось определять улыбку на ощупь.

— Нет, — ответил Натан и вздохнул: — Ты призрачен, но еще не привидение. В твоем нынешнем состоянии у тебя нет тела.

— Но… — Джулио снова дотронулся до губ Натана. — Я тебя чувствую. — Другой рукой он провел по его руке. — Как я тогда могу держаться за тебя?

— Не знаю. И еще не знаю, как ты разговариваешь.

— Как я выгляжу?

Натан некоторое время колебался, потом сказал.

— Облако цветного света.

Джулио обхватил себя, нащупав руки, локти, грудь, плечи.

— Не может быть, — прошептал он.

Натан промолчал.

Джулио дотронулся до его плеча, руки, ладони. Натан разжал кулак, и Джулио снова взял его за руку. Она была холодной, но телесной.

— Я все еще трогаю тебя, хотя даже не спросил твоего разрешения, — сказал он. — Но мне было так страшно, Нат.

— Все в порядке. — В голосе призрака была какая-то расслабленность. — Уже целую вечность я ни до кого не дотрагивался, и меня никто не трогал. Мне приятно.

— Каков я на ощупь?

Натан сжал его руку.

— Это похоже на руку, но смотрится как струя света. Когда ты трогаешь мое лицо, ко мне тянется полоска света, но я чувствую подушечки пальцев. Я не могу объяснить это, Джулио. Раньше я такого не видел. Если бы ты представил, что у тебя есть глаза…

Джулио представил, что может видеть. Вспомнил, как выглядит зачарованный дом. Очень часто, почти каждый день, после занятий он проводил тут время с Эдмундом, Дейдрой и Сьюзен. Представил пыль внизу лестницы, грязь, паутину, скрученные лоскутья обоев, пятна сырости, ободранные углы, многозначительные тени, которые превращаются в страхи, подцвеченные присутствием Натана. А наверху были комнаты со старой мебелью и кое-какими вещами, которые принесли Эдмунд, Сьюзен и Джулио. Натан и дом дали каждому из них свой собственный уголок, уютную гавань.

— Где я? — спросил Джулио, потянувшись вперед.

Одной рукой он почувствовал грубый металл. Поводив рукой, он понял, что это крышка плиты на кухне. Другой рукой он доставал до двери.

— Это кухня, — сказал Натан, когда Джулио уже и сам догадался.

Джулио мысленно представил кухню. Плита стояла у одной стены, а дверь в столовую была в десяти футах от нее.

Как он мог дотрагиваться сразу и до той, и до другой?

Он испуганно сжался. Что он такое? Облако света.

Облако света, которое может растянуться через всю комнату.

Теперь он нечто, что нельзя назвать юношей, отнести к какой-то расе или роду. Что-то вовсе нечеловеческое. Ух ты! Теперь у него столько возможностей! Предположим, что у меня тысяча рук?

Он потянулся во всех направлениях, дотрагиваясь до поверхностей: окно, стекло, пол, потолок, печь, раковина, краны, дверь. Сквозь дверной проем он протянул руку в столовую и прикоснулся к ее дальней стене. Он почувствовал под ее поверхностью энергию дома. Тысяча рук, пять тысяч пальцев, тело, которое может заполнить собой всю комнату. Новые ощущения: узнавание поверхностей, будто его прижали сразу ко всем из них, а Натан каким-то образом оказался внутри него, как муха в янтаре. И каждый раз, когда он до чего-нибудь дотрагивался, дом отвечал ему, хихикая, словно от щекотки.

Где-то в глубине дома прятались воспоминания о старинных музыкальных инструментах. Имея тысячу рук, он мог бы играть…

Но сейчас не время думать об этом.

Если я представлю глаза… Джулио постарался представить, что видит все то, до чего дотрагивается. Но зрение не вернулось.

— Кажется, я не могу представить себе глаза, — сказал Джулио. — Ой! Прости! — Его голос звучал сразу со всех сторон и был слишком громким. Хотя, если бы ему дали время, он придумал бы, где можно использовать такой голос. Может, и голос у него теперь не один? А вдруг теперь он может петь один на четыре голоса? А почему бы тогда не на шесть или восемь? Почему бы не стать оркестром?

Джулио постарался сжаться до обычного размера, чтобы почувствовать только пол под так называемыми ногами.

— Прости.

— Все в порядке, — снова ответил Натан. Похоже было, что он смеялся. Потом уже серьезным голосом добавил: — Нам нужно подумать, как собрать тебя воедино. Кто знает, что сейчас происходит с твоим телом, пока тебя в нем нет? Тот человек не объяснил тебе, зачем он с тобой это сделал?