Анна Гринь - Забудь мое имя!

Пока никто не видит, я муркнула и с ногами забралась на сиденье, старательно впитывая труды системы обогрева. У где‑то полчаса, прежде чем мама явится. Раньше ее не отпустят. Так что могу пока разглядывать Бориску.

Дядька мне с первого взгляда не понравился, еще тогда, полгода назад, когда мама впервые о нем упомянула. Не то чтобы я была против ее «увлечений», но слишком часто они у нее менялись. Тогда еще подумала, что нежная мамочка про Бориса через пару месяцев забудет, но вот же ж! Справный мужик отыскался! Смог привязать к себе Свету. Или наоборот. Даже выставку затеял. Пусть и маленькую, у каких‑то знакомых дома, но всё равно. От прежних дружков только убытки были. Не важно, что моральные.

А дядька совсем неприметный. Лицо никакое, фигура — шар. Из особых примет очечки, дорогое пальто, телефон возле уха и сигаретка в зубах.

Из подъезда выскочила шикарная красотка в летящей легкой светлой шубке с маленьким ридикюлем на плечике. Взметнув блондинистой гривой ухоженных волос, мама поцеловала Бориса в щеку, рассмеялась каким‑то его словам и кивнула водителю, приземляясь на сидение рядом со мной.

— Привет, зайка! — прощебетала родительница.

— Готовы? — уточнил водитель у хозяина, следя, как тот помещается на переднее сидение.

— Поехали уже! — буркнул Борис так, будто ему хотелось отменить всю затею.

Мама потянулась, легким движением стряхивая с себя шубу, и сказала:

— Леночка, тепло. Сними куртку.

Ага! Сейчас! Кому тепло, а кто окоченеет сразу, как только с пуховиком расстанется.

Я покачала головой и, ничего не сказав, пристроилась в уголке, прикрыв глаза, намереваясь изобразить сон. И не заметила, как мгновенно уснула.

— Привет, — недовольно заметил Бес, окидывая меня взглядом.

Комнаты с камином и креслом уже не было. Если то была комната. Сейчас вокруг, как и тогда, клубился черный туман, но круг видимости включал только огромную медную ванну и… с комфортом в ней отмокающего Бестелиона. Над покрытой пеной водной гладью он воздвигался ровно по пояс, но мои уши всё равно вмиг запылали. Казалось бы… что я там не видела? Но…

— Здрасте! — выдохнула я.

— А лучше момента для визита найти не могла? — оценил моё явление демон.

— Случайно уснула, — ответила я, краснея уже всем лицом. В куртке стало ужасно жарко.

— Хорошие у тебя случайности, — хмыкнул Бес. — Одна другой интереснее! Ладно уж, если явилась, то присаживайся.

— Куда? — удивилась я.

По–хорошему, сесть здесь было не на что.

— Ну, прости! — развел руками недовольный парень. — Откуда ж я знать мог, что ты заявишься как раз во время принятия мною ванны.

— Во сне? — уточнила я.

— Это тебе нужно уснуть, чтобы наладить такой канал, — усмехнулся Бес. — Для меня всё проще. Это же моя родная сила. Плюс сто лет практики.

— Сколько? — переспросила я на всякий случай.

— Сколько слышала, — обиделся чему‑то демон. — Мелкая еще — прямую связь из реальности наводить.

— Я не специально!

— В прошлый раз оборвала не вовремя, — объяснил этот зловредный гад очень доходчиво. — Вот я нить и не свернул по глупости. Кто ж знать мог, что ты раньше очередной ночи появишься?!

Я присела на край ванны.

— И что теперь? Просто поспать я не могу?

— Как хочешь, — пожал плечами Бес.

Ох! Я старалась его не рассматривать — от одного взгляда на эти плечи и шею мысли так и плывут в совершенно не нужном мне направлении.

— А что у тебя с волосами? — спросил Бестелион, выводя меня из мечтательной задумчивости. И вовремя!

— Вот, после нашей последней встречи цвет поменяли, — ответила я спокойно, решая между тем, задушить демона или расцеловать.

— Хм, похоже контакт с… первоисточником ускоряет процесс изменения, — констатировал Бестелион, приподнявшись и рассматривая что‑то поверх моей головы. — Тебе идет. Внешний облик стал более подходить ауре. Той, первоначальной.

— А что? Сейчас она другая? — спросила я с подозрением.

— Сейчас она скорее синяя, чем золотисто–розовая, какой была, — признался Бес, глядя мне прямо в глаза. — Странно, что пока только внешность меняется. Но вполне возможно, что это просто проявление крови эллов.

Переваривая его слова, я вдруг кое о чем вспомнила, запустила руку в карман джинс, надеясь, что раз во сне в той же одежде, то и остальное всё при мне. Вытащив фотографию и еще раз ее рассмотрев, я протянула снимок демону.

— Знаешь его?

Бестелион двумя пальцами прихватил фото, поднося ближе к глазам.

— Могу ошибаться, — сказал он через пару секунд, — я с ним лично никогда знаком не был. Это Леонис.

Я сглотнула, прикусив губу. Значит, всё правда?

— Это мой отец. Так сказала мама.

Сказала и пару минут любовалась на реакцию. Даже захотелось картину написать. Я даже название придумала: «Темный демон в шоке».

Вдруг что‑то меня сильно дернуло, будто откуда‑то извне, и я закричала от неожиданной боли, мгновенно просыпаясь. Открыла глаза как раз за секунду до столкновения, даже не успев ничего толком понять. Машина будто налетела на стену, нас мощно тряхнуло, заскрежетал металл, что‑то оглушительно взорвалось…

Сознание вернулось вместе с болью, вот только почему‑то я чувствовала себя двояко. Даже картину аварии видела сразу с двух точек. Мои глаза различали только кусок салонной обивки над головой и затянутое вечерними облаками небо, над уходящей к горизонту трассой, теряющейся в дымке леса. А мои чувства вопили от сжигающей мозг боли. Больно было везде. Что‑то тяжелое придавило мне ноги, и пошевелить ими не удавалось. Может и нет их совсем… По шее текло горячее и неприятно липкое. Кровь? Отупляющий шок не давал мне хорошенько оценить ситуацию. Тело металось в агонии.

Но почему‑то какая‑то часть мозга оценивала все это как бы со стороны. Этот клочок разума не ощущал боли, да и наблюдал картину будто сверху. Я видела своё собственное тело: раскуроченная грудная клетка, зажатые покореженным боком машины ноги. Еще я видела, как из моего полумертвого тела толчками истекает в воздух какой‑то черный дымок. Пару секунд раздумывая над этим, кусочек меня решил приблизиться, чтобы узнать, что же это собственно за чернота такая. И почти тут же сообразил, что это и есть он сам.

Тела я уже не чувствовала, даже боли не было. Теперь моё сознание висело в воздухе, оглядываясь. Моя душа, если это была она, пронеслась над машиной, оценивая все то, что не удалось рассмотреть сразу. Водитель и Борис были мертвы.

Духу, как оказалось, на них плевать. И с каждой секундой ему все меньше и меньше интересно находиться тут. С какой‑то вялой тоской я поняла, что теряю незримую ниточку контроля, забываю.

Потом дух увидел женщину. Ее выбросило из машины в сторону. Даже корчась в предсмертной судороге, она оставалась удивительно красивой.