Ольга Погожева - Я стану твоим врагом

Наала рассмеялась, и Таир заулыбался в ответ.

— Это я постаралась, — повинилась она. — Хоть раз в жизни Нестор должен прочувствовать свою вину? Пусть думает, что я по-прежнему в лапах жуткого чудовища… жестокого аверонского императора…

Таир притворно ахнул, нахмурился, зарычал, покорно изображая монстра — и утянул жену за собой в кресло, усадив её к себе на колени. Они украли у империи ещё несколько минут, и с каждым новым поцелуем император понимал, что сегодня ему будет очень сложно дождаться ночи.

— Бедная твоя мать, — произнесла Наала, когда оба попытались успокоиться: разгоравшаяся в крови страсть лишь сожгла бы их изнутри, не дождавшись исхода. Уже через несколько минут императору Таиру следовало отправляться на смотр войск за пределами Ренны. — Как же она отнеслась к новости о том, что леди Марион вскоре станет её родственницей?

Таир рассмеялся.

— О, ты многое пропустила! Никогда не видел матушку в такой ярости. Да что там! Я никогда не видел, чтобы она теряла контроль над собой — а вчера разгромила всю мебель в своей опочивальне! И откуда только силы взялись, в её-то возрасте… Я даже обеспокоился, вызвал дворцового лекаря… нет, я серьёзно! Мне дорога матушка, а вчерашнее помешательство могло довести её до удара. Но сейчас уже всё улеглось, — молодой император крепче обхватил талию жены, положил голову ей на грудь. — Уверен, она переживёт. Хотя выбор твоего брата, должен признать, удивил и меня тоже. Помнится, во время его первого визита в Ренну они с Синей баронессой не очень-то жаловали друг друга…

Наала сдержанно улыбнулась. Ещё в Галагате она видела сходящего с ума от безумной страсти старшего брата, потерявшего всяческое самообладание, когда жуткая болезнь угрожала жизни леди Марион. Наала понимала, что Нестор будет всеми правдами и неправдами добиваться руки Синей баронессы: страсть ослепила брата…

— Мне всегда нравилась леди Марион, — задумчиво продолжал Таир. — Леди-рыцарь, одна из лучших воинов империи в своё время… Про её подвиги на полях сражений ходили легенды! Да и её поведение при дворе внушало уважение… Увы, матушка не сумела оценить её таланты по достоинству. Надеюсь, теперь ситуация изменится…

Наала слушала мужа, приглаживая белокурые пряди на его голове.

Выходя замуж, она и подумать не могла, что их брак окажется внезапно счастливым. Когда она впервые увидела императора Таира, её охватили отчаяние и грусть. Её фиктивный супруг, подобно своей почившей сестре Таире, оказался необыкновенно, просто вызывающе красив. Белокурый, сероглазый, с небесными чертами открытого, волевого лица. Единственным недостатком был, пожалуй, невысокий рост, так что Наала оказалась ненамного выше супруга — но в то же время молодой император держался с такой уверенностью, такой решительностью, что этот изъян в нём практически не замечался. Понравился ей и умный, напряжённый взгляд, и жёсткие складки у рта, говорившие о цепкой хватке талантливого политика, и лучистая улыбка, скрашивавшая впечатление от часто хмурящегося лба.

Она не рассчитывала на ответное чувство, и именно эта уверенность в том, что их отношения никогда не выйдут за пределы дружеских, и помогла ей сделать их общение лёгким и ненавязчивым, увлекательным и интересным, не испорченным напускным и фальшивым, и не приправленным искуственным флиртом.

Местные придворные дамы поражались тому, как быстро сумела увлечь супруга валлийская герцогиня. Таир не сводил сияющих глаз с жены, ловил каждое её слово, игнорируя любое другое общество — и тем больше оказалось удивление всего двора. Император Таир всегда вызывал лишь трепет и уважение — жёсткий, подобно своей матери, решительный, подчёркнуто вежливый с дамским обществом, но бесконечно преданный интересам империи, и потому не оставлявший места развлечениям и светским беседам. Завладеть сердцем императора мечтала каждая — и тем неожиданней казался выбор молодого монарха.

Козни и интриги, в которые попытались увлечь супругу императора завистники, разбивались о гранитное спокойствие Наалы и её неизменное дружелюбие. Императрица, казалось, не замечала скрытой неприязни, улыбалась в ответ на двусмысленные вопросы, окутала заботой и вниманием всех и каждого, помнила придворных по именам и всегда с искренним участием интересовалась их делами, помогая по мере возможностей тем, кто этого действительно заслуживал. И это сработало. Это — и серая, неприметная внешность Наалы, не оставлявшая места женской зависти. Молодую императрицу приняли и полюбили.

Немало способствовало этому и мнение Северины, которая также попала под обаяние невестки. Стареющая императрица оказалась неготова к ласковой заботе, которой окутала её Наала; к тому, что невестка по доброй воле начала скрашивать одинокую, несмотря на многочисленное окружение, старость. Наала слушала её, спрашивала советов даже тогда, когда не нуждалась в них, заставляя Северину чувствовать себя по-прежнему нужной и важной, решала вместе с ней вопросы, которые на самом деле давно обговорила с Таиром, и получала, казалось, истинное удовольствие от общества свекрови.

— Можем пригласить герцога Ликонта и леди Марион в Ренну, — предложил Таир, — после свадебной церемонии. Матушка, конечно, разгромит всё западное крыло, но ничего не сможет поделать. Герцог Ликонт — наш родственник, и влиятельный человек. Она не посмеет отказать ни нам, ни ему в подобном дружеском жесте.

— Я уже говорила, что ты самый замечательный супруг… самый лучший мужчина… на свете? — шепнула Наала, с любовью глядя на жмурящегося, точно сытый кот, Таира.

— М-м-м… не помню… повтори? — потёрся щекой о её плечо император.

В дверь кабинета нерешительно постучали. Таир оторвал голову от теплой груди, сузил глаза, поджимая губы. Лицо его разительно переменилось, и Наала поднялась с его колен, безошибочно угадав настроение мужа. Дела империи нельзя откладывать бесконечно.

— Я приду вечером, — вновь обратился к ней Таир, также поднимаясь с кресла. — Береги себя… — притянул к себе, вдохнул тёплый запах, и с сожалением отстранился, бросая хмурый взгляд на дверь. — И сообщи герцогу Ликонту о радостной вести, — вновь солнечно улыбнулся император. — Я бесконечно люблю тебя, моя дорогая супруга, но держать в неведении твоего брата…

— Я поняла тебя, мой благородный рыцарь… Мужская солидарность! — закатила глаза Наала, подмигнула мужу, и скрылась за портьерой, открывая потайную дверь.

За её спиной улыбался счастливый император.

Марион прикрыла глаза, всей кожей ощущая прохладный западный ветер. Нестор говорил, что им повезло с погодой — лето на севере Валлии начиналось обычно с проливных дождей. После тёплого климата Аверона холодные ночи в лесистой местности казались особенно пробирающими, и Марион не раз с тревогой поглядывала на сына, переживая, как тот воспримет перемены.