Клайв Льюис - Хроники Нарнии

— Не стану отрицать, что результат наших действий меня сильно расстроил, — ответил четвертый голос («Доктор Корнелиус», — прошептал Трампкин).

— Говоря по-простому, — взвился Никабрик, — кошелек твой пуст, птичка упорхнула, рыбка уплыла! Проваливай, не путайся под ногами, когда другие делом занимаются! Ну, кому…

— Помощь обязательно придет, — перебил Землерой. — Я верю в Эслана. Наберись терпения, гном. Помощь уже почти стучится в наши двери.

— Тьфу! — Никабрик сплюнул. — Вас, барсуков, только послушай — дотерпишься до того, что небо на землю рухнет. Мы не можем ждать! Припасы кончаются, силы тают, при каждой вылазке мы несем потери, армия разбегается…

— А знаешь, почему? — вспылил и Землерой, — Да потому, что слух распустили: дескать, мы просили о помощи королей — былого, а они нам не ответили! Вспомнили последние слова нашего друга Трампкина — уже, к сожалению погибшего. «Трубите, ваше величество, — сказал он, — только никому не рассказывайте. Не надо обманывать тех, кто вам доверяет». Вот любопытно, кто распустил этот слух?

— Ну все, барсук, — процедил Никабрик. — По-твоему, я разболтал? Подставляй свое гнусное рыло, сейчас я тебе его начищу…

— Хватит! — прикрикнул Каспиан. — Уймитесь, оба! Мне хотелось бы услышать, что, собственно, предлагает делать Никабрик. Но прежде пусть объяснит, кого он привел на наш совет. Кто эти чужаки? Слушать слушают, а сами еще ни словечком не обмолвились.

— Это мои друзья, — буркнул Никабрик. — И кому бы спрашивать, а тебе помалкивать! Сам-то кто таков? Приятель Трампкина и барсучий! А тот старый клоун в черном — вообще с боку припека: твой дружок. Значит, другим можно приводить всех подряд, а мне нельзя?

— Ты принес клятву верности его величеству, — сумрачно напомнил Землерой.

— Ах, да! — Никабрик лающе рассмеялся. — Мы — народ простой, придворным манерам не обучены. И ты, ион — оба знаете, что не бывать ему королем, коли он с нашей помощью не выберется из западни, которую сам же и подстроил!

— Быть может, — проговорил Корнелиус, — твои друзья все же выскажутся? Кто вы такие и зачем пришли?

— Прощения просим, ваша милость, — донесся неприятно тонкий голосок. — Я бедная старушка, ваша милость, и премного благодарна его гномству, что он дружбою своею меня оделил. И пусть его величество, такой молоденький, такой красивенький, не боится бедной старушки, уж она-то всяко ему вреда не причинит. Ей бы вот разогнуться только да присесть на краешек… Сведуща я в чарах да ковах. С вашей милостью мне, вестимо, не тягаться, ну а вдруг и я на что сгожусь, коли вражина насядет. Уж поверьте, господа хорошие, я с ним поквитаюсь так поквитаюсь.

— Очень интересно, — глубокомысленно произнес Корнелиус, — Что ж, мадам, теперь мы знаем, кто вы. Никабрик, попроси своего второго друга тоже представиться.

— Я голод, — изрек голос, от которого по спине у Питера побежали мурашки, — Я жажда. Укусив, я не разжимаю челюстей, и даже если меня убьют, все равно их не разожму. Сотню лет я могу голодать и все равно выживу. Сотню ночей пролежу нагишом на льду — и даже не замерзну. Выпью реку крови и не лопну. Где враги? Покажите их мне!

— И ты хочешь открыть свои планы в присутствии этих двоих? — спросил Каспиан.

— Точно, — подтвердил Никабрик. — Без их помощи все одно ничего не выйдет.

Минуту или две Каспиан переговаривался с Землероем и Корнелиусом — вполголоса, так что слов было не разобрать. Наконец король сказал:

— Никабрик, мы готовы тебя выслушать.

Наступила тишина, и затянулась она настолько, что показалось — Никабрик никогда не начнет. Но гном все же заговорил, и голос его был глух, будто ему самому не слишком нравилось, что он говорит.

— Как ни крути, в историях про древнюю Нарнию не разберешь, где ложь, а где правда. Трампкин — тот в них вообще не верит, а я готов поверить, только мне доказательства подайте. Мы протрубили в Рог — и ничего не случилось. Не спорю, может, и были когда-то верховный король Питер и его родичи — король Эдмунд, королева Сьюзен, королева Люси, но то ли они нас не услышали, то ли не смогли прийти, то ли с врагами нашими заодно…

— То ли еще в пути, — вставил барсук.

— Вот бросит тебя Мираз своим псам дворовым, сразу перестанешь чушь молоть! Да, первая наша попытка оказалась неудачной; теперь надо зайти с другой стороны. Недаром говорят: «Коли меч сломался, берись за кинжал». В древней Нарнии были и другие, не одни лишь короли с королевами. Может, попробуем призвать их?

— Если ты разумеешь Эслана, — отозвался Землерой, — мы его, считай, уже призвали, заодно с верховным королем. Они — его помощники. Если он не послал их (а я думаю, что все-таки послал), значит, придет сам.

— Короли с Эсланом на пару ходят, тут ты прав, — признал Никабрик. — Но Эслан твой либо мертв, либо не на нашей стороне. Или же и на него управа нашлась… И потом, откуда нам знать, друг он или враг? С гномами, между прочим, он особенно не миндальничал, коли предания не врут. И со зверями тоже — хоть у волков спроси. И все ему недосуг подольше у нас задержаться: явился, покрутился да сгинул… Нет, про Эслана можешь забыть. Я других разумею.

Стало так тихо, что через дверь можно было расслышать хриплое, натужное дыхание барсука.

— И кого же? — осведомился Каспиан.

— Силу, против коей никакой Эслан не устоит! Ту самую, что многие годы правила Нарнией!

— Бледная Ведьмарка! — вскричали разом три голоса. Судя по шуму из-за двери, те, кто кричал, повскакивали на ноги.

— Вот именно, — холодно произнес Никабрик. — Я разумею Ведьмарку. Ну, что вы сразу запрыгали, точно дети малые? Еще под кровать забейтесь! Нам нужна сила, дружественная сила, так? А предания гласят, что Ведьмарка победила Эслана, прикончила его на этом самом холме!

— Но, говорят, он потом ожил, — резко бросил Землерой.

— Мало ли чего болтают, — отмахнулся Никабрик. — Сам посуди: с тех пор о нем и не слыхать было. Разве не так? Коли он ожил, как ты говоришь, то куда ж делся? По мне, так он вовсе и не оживал, потому-то о нем и не слыхать.

— Он выбрал Нарнии короля с королевой, — заметил Каспиан.

— Одержи победу в бою — и сам станешь королем, — заявил Никабрик. — И никакой фокусник в львиной шкуре тебе не надобен, — послышалось злобное рычание; должно быть, зарычал Землерой. — И что нам с тех королей? Про них давно забыли, а Ведьмарку до сих пор помнят. Говорят, при ней зима держалась целых сто лет! Вот истинное могущество, не то что эти ваши фокусы!

— Великое небо! — вскричал Каспиан. — Разве не была она злейшим врагом Нарнии? Разве не была тираном вдесятеро хуже Мираза?

— И что с того? — язвительно справился Никабрик. — Даже если она кого и тиранила, так это вас, людей, да зверей всяких. Вот, бобров повывела, теперь по всей Нарнии ни одного не сыскать. Зато с гномами она всегда ладила. И мы с ней тоже ладили, ясно? Мы, гномы, Ведьмарки не боимся!