Сергей Крускоп - Дыхание дракона

Аждар пропал дней на пять, не посчитав нужным как-либо предупредить о своем отсутствии. Ивона посмотрела на себя в отполированном щите и в очередной раз пробила в ремне новую дырочку. М-да, а ведь сколько женщин предпринимает специальные усилия, чтобы добиться такой талии! А вот он, рецепт, — две недели на вяленой оленине и сухом лишайнике, и никаких проблем!

В ожидании появления дракона девушка стала заниматься самообразованием, освежая в памяти уже известные ей и отыскивая в книгах новые заклинания. Когда-то, бессистемно занимаясь магией по случайно выбранным в материнской библиотеке книгам, она не задумывалась, почему одни вещи ей удаются чуть ли не с первого раза, а другие не выходят, сколько ни бейся. За время занятий с Аждаром она наконец поняла, что дело не в силе и не в навыке, а что действительно есть заклинания, которые ей доступны, а есть такие, которые не доступны в принципе — заклинания, основанные на прямом обращении к одной из элементалей. Это заметно сужало круг боевых заклинаний, поскольку ни поставить вокруг себя огненную стену, ни мгновенно заморозить влагу воздуха Ивона так и не смогла, даже будучи напитанной силой.

Дракон появился вечером пятого дня, когда девушка в очередной раз усмиряла голод посредством чтения.

— Аждар, — Ивона оторвалась от гримуара, — мне надо срочно поесть.

— Сырых леммингов? — поинтересовался дракон. — А мне казалось, что стройная фигура считается привлекательной у женских особей всех Разумных.

— Стройная фигура?! — Ивона вскочила, демонстративно затягивая на талии пояс. — Да если так будет продолжаться, то я скоро превращусь в анти-Визентскую, которая при встрече с настоящей Визентской взрывается со страшным грохотом!..

— И где ты это вычитала?.. — спросил дракон, обращаясь, похоже, к самому себе. — Нет, не превратишься.

Ивона так и не поняла, откуда дракон это извлек, но перед ней неожиданно появился сверток, издающий невероятно вкусный запах. Неприлично задрожавшими от нетерпения руками девушка размотала грубую ткань, обнаружив внутри половину хлебной краюхи и жареную курицу. Ивона подняла глаза на Аждара.

— И где ты это взял? — осторожно спросила она.

— А тебе не все ли равно? — отозвался дракон. — Это еда, принятая у вас, людей.

— Это она, — согласилась Ивона, — я ее узнаю, хотя у меня уже было впечатление, что никакие воспоминания о настоящей еде мой ум не засоряют. А это не фантом?

— Попробуй, — сообщил Аждар, — во-первых, уж распознать фантом у тебя должно хватить умения. А во-вторых, если нет, то твой мозг воспримет это как настоящую еду, а значит, будет чувствовать себя сытым.

Хлеб напитался вытопленным из куриной тушки жиром и крошился в ее продолжавших дрожать руках. Но Ивоне хватило сообразительности, чтобы не есть сразу много — после долгого поста ни к чему хорошему бы это не привело. Она съела одну куриную ногу, обгрызла краюху почти на мышиный манер и с сожалением отложила остатки в сторону. Дракон наблюдал за ней полуприкрытым глазом и словно бы пребывал в полусне, но подрагивание мускулов крыла выдавало нетерпение ящера.

— Ты насытилась? — спросил он, когда Ивона старательно увязала остатки еды в тряпицу — дабы не подвергать себя искушению и не съесть-таки все. — Теперь тебе не грозит превратиться в анти-Визентскую?

Стараясь не глядеть на узелок с едой, Ивона довольно вздохнула, отрицательно помотав головой в ответ на последний вопрос.

— Вот и славно. — Ящер поднялся с пола и выгнул спину, разминая мышцы. — Тебе пора.

— Пора — куда? — не сразу поняла девушка, но дракон уже повернулся и вышел из пещеры.

Это было похоже на военный лагерь. На армию, вставшую на отдых перед тем, как встретиться с противником в каком-то решающем бою. Некоторое количество солдат предавалось праздности, полеживая в тенечке или играя в кости, однако не меньшее их количество было занято делом. Натачивались мечи, проверялись механизмы арбалетов. Лошадям задавали корм или прохаживали их, а лошади ржали и фыркали, подобно всем своим породистым сородичам, оказавшимся в столь нервозной обстановке. Вооружившись киянками, лопатами и мотыгами, инженерные бригады готовили позиции для требушетов, которые возвышались над суетой нескладным нагромождением канатов и бревен. Разумеется, реяли флаги, и среди них полоскалось на осеннем ветерке полотнище королевского штандарта. Короче, это было похоже на военный лагерь настолько, насколько вещи бывают похожи сами на себя.

И потребовалось бы неплохое воображение, сочетающееся с определенным знанием, чтобы различить во всем этом хоть нотку фальши.

Хорт устало потирал покрасневшие глаза, вглядываясь в лежавший на столе шар горного хрусталя. Над шаром колдовал — в прямом и переносном смысле — старый седой маг, кутавшийся в меховую безрукавку. Не штатный армейский маг, годный лишь для заговаривания погоды и создания живой картины боевых действий для расположившегося на стратегической возвышенности командира, нет. Это был один из столичных специалистов королевской магической службы. А штатные полковые маги (Хорт знал это, не выглядывая на улицу) сейчас старательно тянули веревки, поднимая над палаткой хитросплетение медных и серебряных контуров — приемно-передающую антенну для поисково-коммуникационных заклинаний.

Эта военно-магическая братия, хоть звезд с неба и не хватала, дело свое знала крепко: через несколько минут хрустальный шар, по которому до этого пробегали лишь неясные тени, мигнул, и в нем отразился лагерь во всех подробностях.

— Отлично, — негромко проговорил третий присутствовавший за столом человек, — а теперь покажите-ка нам, что творится у эльфов.

Старец в меховой душегрейке согласно кивнул, не отрывая взгляда от хрустальной сферы, и изображение начало меняться. Поползли в сторону, пропадая, ряды палаток, подводы с фуражом, костры с сидящими вокруг них солдатами; показались купы деревьев, лужайки, перелески, широкая долина между двумя пологими холмами. И вновь появились костры, подводы и палатки — какие-то нереальные в вечернем сумраке, расставленные не рядами, как у людей, а по углам гексаграмм.

— То же самое, — сказал Хорт, украдкой сцеживая зевок в кулак.

— И ты полагаешь, — спросил человек, отрываясь от созерцания вражеского лагеря, — они на это купятся?

— Мы это узнаем завтра, — пожал плечами Хорт, — вы сделали, что смогли. И мы сделали, что смогли…

— Ой ли? Не лучше было бы вовсе не устраивать этого марша победителей?

— Полагаю, что нет. Хотя рассуждать об этом поздно, а потому — бессмысленно. И все же ополчение местных дворян явилось бы худшей альтернативой, поскольку у гвардии, помимо прочих достоинств, есть одно неоспоримое: она делает то, что ей приказано делать, и, главное, не делает то, что ей приказано не делать.