Анна Дил - Забытыми тропами

Громовой хохот больно резанул по ушам. Пострадавший напрягся и разлепил тяжелые веки. Над ним склонились знакомые лица корабельной команды.

- Не начнет, - постановил бородач Х о ло. - Глядите, как про баб услыхал - так и ожил!

Новый взрыв хохота заглушил даже глухой неумолчный шум в ушах. "Ну, погоди же, колдун, - мысленно пообещал Нирм. Он с трудом приподнялся на локтях и сплюнул на палубу. Слюна была красной от крови. - Я тебе устрою сладкую жизнь…"

Ночь была напоена ароматом цветущих яблонь. Их нежными лепестками был усеян весь сад, а они все цвели и цвели, сыпали и сыпали, напоминая о давно прошедшей зиме и снегопаде. Тогда, ранними зимними вечерами, все было по-другому…

Среди принаряженных деревьев скользнули неясные тени. Они двигались бесшумно, как воры, и стремительно, словно ночные демоны. Мужчина с обнаженным мечом впереди, за ним - молодая женщина с годовалым ребенком на руках, последней - женщина постарше. Она беспрестанно оглядывалась по сторонам и вздрагивала от каждого шороха.

Ребенок на руках у матери беспокойно заворочался и захныкал. Женщина испуганно зажала ему рот ладонью. Только не плачь, только не сейчас, пожалуйста! Великая Хайярима, смилуйся…

Впереди блеснула вода. Камыши. Лодка. Спасение…

- Бегите, - старшая женщина порывисто обняла молодую. - Там вас встретят, все уже готово.

- Мама… А как же ты?! - в глазах дочери стояли слезы, губы беспомощно задрожали. Она так долго сдерживалась, что еще немного - и больше не хватит сил.

- Не смей раскисать, - пригрозила мать. Скорее себе, чем дочери. - Мы с отцом их задержим. На это нас хватит. А вы должны уйти. Ради нас. Ради ребенка. Ради будущего.

Мужчина с сожалением покосился на тускло поблескивающий в лунном свете меч. Мелькнула горькая мысль: он еще молод и полон сил, он мог бы их защитить. Женщина перехватила его взгляд.

- Даже не думай. Ты нужен семье, их и защитишь. У вас нет времени. Уходите.

Она быстрым движением коснулась голов молодых, их рук и груди - там, где находится сердце. Что бы ни случилось, она не отпустит своих детей без благословения. Тем более - в последний раз.

- Да не оставит вас Хайярима, да защитит она вас и укроет, да будет ваш путь легок и удачен, друзья - умны и верны, а враги - слабы и беспомощны… - торопливый шепот прервался тяжелым вздохом. - Все, все, теперь уходите. Они уже близко…

Лодка неохотно отстала от берега. Мужчина греб сильно и размашисто, унося в ночь последнее, что у него осталось. Женщина с ребенком на руках, не отрываясь, смотрела назад. Туда, где еще виднелись смутные облака цветущих деревьев и на их фоне - темная фигура с бессильно опущенными руками. Мгновение спустя исчезла и она.

- Ирн им… Мы ведь еще вернемся, правда?

Мужчина отвел взгляд. Он не умел лгать ей. Но и сказать правду тоже не мог. Сейчас - не мог.

- Конечно, Ш алири. Обязательно…

Остаток ночи Маржана провела без сна. Она лежала в гамаке, удобно свернувшись калачиком, глядя в ночь, снова и снова переживала свой сон и безуспешно пыталась найти ответы на множество новых вопросов.

А на следующий день случилось страшное. Маржана, не зная чем себя занять, забрела на камбуз на предмет задушевной беседы с коком.

Дрыц знает, когда, где и у кого кок постигал азы кулинарного искусства. Этой тайны толстяк Гв о рик не доверил даже капитану, от которого вообще было трудно что-либо утаить. Добродушный Гворик был, несомненно, замечательным человеком: добрым, веселым и честным, преданным Ытыриэлю до глубины души. Но повар из него был никудышный. Спасало его лишь то, что львиную долю моряцкого рациона составляли сушеные овощи, вяленое мясо и соленья, в большинстве своем не требующие дополнительного приготовления. Неприхотливые моряки, хоть и кривились, ели то, что им подавали к столу, и не роптали. Некоторое время терпели и путники, которым казалось верхом невежливости и неблагодарности ругать стряпню добродушного кока. Первой не выдержала Маржана.

Никто так и не узнал, что именно произошло между хайяри и коком на корабельной кухне. Оба предпочли сохранить содержание разговора в тайне ото всех. Содержание - но не сам разговор. Крик стоял такой, что даже бывалые моряки добрую четверть часа не решались приблизиться к эпицентру конфликта. Судя по звукам - конфликта вооруженного.

Раскаты голоса кока, задетого за живое, слышны были, пожалуй, даже на ближайших островах. Маржана от него не отставала - от ее визга у потрясенных слушателей закладывало уши. Иногда в перерывах между воплями удавалось услышать глухие стуки, звон посуды и тяжелые удары, как будто дверь изнутри пытались выбить тараном.

- Что у них там происходит? - шепотом осведомился капитан у колдуна.

Тот флегматично пожал плечами.

- Думаю, Маржана решила объяснить досточтимому Гворику, что именно ее не устроило в его блюдах.

Капитан восхищенно покрутил головой.

- Отчаянная девчонка твоя ученица! Даже я на такое не отважился бы!

Но еще сильнее капитана поразило дальнейшее развитие событий. Четверть часа спустя за камбузной дверью воцарилась вдруг подозрительная тишина. Напрасно моряки тянули шеи, пытаясь услышать хоть что-нибудь, напрасно капитан с нарочито безразличным видом расхаживал по палубе, замедляя шаги перед дверцей, а маг, не мудрствуя лукаво, приложился ухом к отполированному не одной сотней рук темному дереву. Из кухонных недр не доносилось ни звука.

- Поубивали они друг друга, что ли? - заметно нервничая, предположила Заринна. - Они могли… Там столько ножей… Один удар - и готово. Хотя, судя по их "милой беседе", я думала, они еще и полкорабля разворотят между делом.

Услыхав о ножах, Вотий не утерпел и, на цыпочках подкравшись к двери, осторожно приоткрыл ее. Заглянул в образовавшуюся узкую щелочку, заметно побледнел, растерянно оглянулся на команду и снова приник к двери. Дарилен, который секунду назад собирался пожурить ученика и напомнить ему, что подглядывать вообще-то нехорошо, последовал примеру Вотия, потеснив его перед заветной щелью.

- Вот нахалы! - возмутилась Заринна. - Не вам одним интересно!

И магичка, не раздумывая, распахнула камбузную дверь во всю ширину. Увиденное заставило присутствующих переглянуться, протереть глаза и ущипнуть себя за доступные части тела (при этом некоторые по ошибке щипали соседей), чтобы убедиться, что перед ними - не плод разыгравшегося воображения.

В тесной комнатушке, в окружении мешков со снедью, кастрюлек, котелков, половников и прочей кухонной утвари, мирно горел очаг. В закопченном котелке над огнем что-то булькало, распространяя вокруг соблазнительный аромат мясной похлебки. Рядом с очагом, прямо на полу, в беспорядке валялись жестяные тарелки и кружки вперемешку с луковой шелухой и картофельными очистками. А чуть дальше, на низеньком разделочном столике, лежал здоровенный окровавленный тесак. Кровью (не только старой и потемневшей, но и совсем свежей, еще не высохшей до конца) были забрызганы и столик, и часть стены возле него.