Анна Дил - Забытыми тропами

Искр и огненных сполохов было так много, что на их фоне затерялись и остались никем не замеченными два злых огонька, зажегшихся на носу корабля. Они помигали с минуту, будто глаза осматривающегося зверя, и снова канули во тьму.

Ночной ветер лениво шевелил волны, заигрывал с тросами, свисающими с мачт, с глухим стуком перекатывал по доскам палубы оставшиеся после празднества бутылки (день рождения графини отмечали прошлой ночью, но следы былого веселья еще кое-где оставались), перебирал заметно отросшие с начала путешествия волосы Дарилена.

Магу не спалось. Его спутники, капитан, матросы давно уже отправились почивать, а он все стоял на носу корабля, рядом с вырезанным из дерева лисом, вглядывался вместе с ним в бархатно-синюю мглу впереди и изливал ему свою душу. Слов было не разобрать, со стороны казалось, что колдун беззвучно шевелит губами, улыбаясь своим мыслям. Иногда он оборачивался к лису и принимался что-то горячо ему втолковывать. Лис благосклонно внимал.

Наконец маг устал ораторствовать.

- Пойду-ка я спать, заболтал ты меня, - зевнул он и на прощание похлопал деревянного зверя по выгоревшей спине. - Не скучай, дружище.

Поскучать лису и не дали. Едва за магом закрылась дверь каморки, служившей общей мужской спальней, как из другой двери осторожно выглянула Айна. Она огляделась вокруг, убедилась в отсутствии ненужных свидетелей и только после этого выбралась наружу.

Да, графиня получила прекрасное воспитание и твердо знала: подглядывать нехорошо. И подслушивать - тоже. Но… Иногда даже благовоспитанным девицам из знатных семейств так хочется нарушить скучные правила! Айна, как и многие ее сверстницы, окажись они на ее месте, не устояла перед соблазном.

Она бесшумной тенью скользнула к лису. Ночной воздух пьянил, кружил голову не хуже капитанского рома. Графиня тихонько рассмеялась, обвила руками резную шею и от души чмокнула лисью щеку. Дерево отозвалось теплом, оно еще хранило след прикосновений мага. Айна с нежностью провела ладонью по резной шерсти, прикоснулась кончиками пальцев к закругленным ушам на макушке, а после снова обняла лиса за шею, прижалась щекой к его щеке и устремила мечтательный взгляд в ночное небо.

Звезды в эту ночь сияли особенно ярко, словно чьи-то старательные руки хорошенько отмыли их и разбросали по небу для просушки. Графиня задумалась, отыскивая взглядом знакомые созвездия. Это было нелегко: она привыкла любоваться ночным небом с балкона столичного особняка, там даже звезды выглядели по-другому. Но все же, хоть и с трудом, Айне удалось различить сначала Пугливую Лань, за нею - Восточную Корону, а потом и Синеокую Деву…

Астрономические изыскания прервали самым бессовестным образом.

- Скучаешь, красавица?

Незнакомый голос заставил вздрогнуть. Айна обернулась, но тут же вздохнула с облегчением. Это всего лишь один из матросов. Как же его зовут? Нер?.. Нир?.. Нирм! Совсем еще мальчишка… Скорее всего, ровесник Элдиса. Даже похож на него: такой же невысокий, кряжистый, с резко очерченными носом и подбородком. Только волосы не черные, а светлые, выбеленные солнцем, и глаза не зеленые, а прозрачно-серые, острые, как льдинки.

- Нет, - графиня тепло улыбнулась, вспомнив о братьях. - Дышу свежим воздухом. Впрочем, я уже ухожу.

Матросик приблизился. Ноздри щекотнул запах алкоголя. Для этого представителя рода человеческого праздник и не думал заканчиваться. Айна поежилась, уже ругая себя за то, что не вовремя высунулась на палубу.

- А хочешь, я развею твою скуку?

Графиня не сразу поняла, что Нирм имеет в виду. И едва не задохнулась от негодования, когда до ее сознания дошел смысл фразы. Однако воспитание есть воспитание. С раннего детства Ромиайну учили: даже если ты возмущена до глубины души, будь добра сохранять спокойный и невозмутимый вид.

- Не хочу. Я же сказала: я ухожу.

Айна сделала шаг назад. Нирм - вперед.

- Да ладно тебе ломаться! Я умею быть нежным… - многозначительно сообщил матросик.

Айна раздраженно передернула плечами, сбрасывая Нирмову руку. Матрос нисколько не огорчился и предпринял попытку обнять графиню за талию, одновременно оттесняя ее в угол между несколькими некстати оказавшимися на палубе бочками - здоровенными дубовыми махинами. Пожалуй, в одиночку их и взрослый мужчина с места не сдвинет…

Айна попыталась оттолкнуть навязчивого кавалера - но не тут-то было! Силы ему было не занимать, даром что совсем еще юнец!

- Не смей прикасаться ко мне! - вспыхнула Айна. - А не то я… - рука судорожно схватила пустоту у пояса. Ну конечно! Меч остался в каюте - не станешь же таскать его за собой повсюду, особенно если вокруг - друзья… - Не то я закричу!

- Кричи, - великодушно разрешил Нирм. - Люблю, когда девки кричат…

Надо было что-то сделать, закричать, вырваться, но тело перестало слушаться графиню, и она, как зачарованная, не сводя глаз с лица матроса, продолжала отступать. В ловушку.

Страх сковал ее, цепкими пальцами сжал горло, лишая голоса. Ноги сделались ватными, к горлу подступил липкий комок. Боги великие, да что же это?!

- Что тут происходит?

Голос колдуна прозвучал для Айны прекрасной музыкой. Графиня, вытянув шею, выглянула из-за плеча матроса, сквозь пляшущие перед глазами цветные пятна разглядела колдуна, впилась взглядом в его лицо. Ей вдруг показалось, что стоит выпустить колдуна из виду, и он исчезнет, а она снова останется в компании подвыпившего матроса. И с чего это Нирм показался ей похожим на брата?! Да между ними нет ничего общего!

Айна не зря старалась. Маг разглядел ее насмерть перепуганное, побледневшее лицо. В зеленых глазах плескалась паника.

- Сударь, - светским тоном обратился к матросу колдун, - по-моему, даме неприятно ваше общество. Отойдите от нее и проваливайте с миром.

Но матросик, явно перебравший лишнего, и не подумал внять голосу разума.

- Да кто ты такой? - пьяно возмутился он. - Мы с дамой беседуем. Планы на ночь строим. Иди куда шел, не мешай развлекаться, - и с этими словами Нирм, вытянув губы трубочкой, потянулся к графининой шее.

Маг с наслаждением размахнулся. Последним, что увидел матрос, был стремительно надвигающийся на него Дариленов кулак. Остальное скрыла взорвавшаяся перед глазами кровавая пелена.

- …Живой? - вечность спустя услышал матрос смутно знакомый голос.

- Живой! Что с ним сделается?

Человеческая речь пробивалась к сознанию с трудом, словно сквозь толщу воды.

- Как на собаке заживет!

- А хорошо его колдун приложил!

- Сам приложил, сам же и вылечил…

- Впредь будет знать, щенок, как на чужих краль засматриваться!

- Ха! Молите богов, чтобы он и вовсе к девкам дороги не забыл, после такой-то науки! А то, не ровен час, начнет на нас кидаться в открытом море - то-то потехи будет! За борт сигать станем!