Gedzerath - Рождение легиона

– «Мовно подумафь, фто я долвна офтафатьфя голодной ив-ва чьих-то пветфтавлений о фповте!» – возмутилась я, игнорируя вопрос и с громким хрустом уплетая очередной кустик хрум-хрума. Наполовину растения, наполовину насекомые, эти странные существа обладали крепким хитиновым покровом, издававшим забавные пищащие звуки при соприкосновении с твердой поверхностью, а их гибкие, находящиеся в непрерывном движении корешки, давали мелким паразитам возможность лихо прыгать по камням, уходя от преследовавших их неопытных новичков. Обкусав трепыхающиеся отростки, я затолкала в рот всю тушку кустика целиком, проводя языком по шершавой поверхности закованного в хитин тельца, напоминающего крепко сомкнутую речную ракушку. Затрещавший панцирь гнулся и пищал, наконец, расколовшись на моих зубах, наполняя мой рот вяжущей, скользкой влагой. Ухмыльнувшись, я благодарно кивнула головой, принимая от сидевшего напротив пегаса очередную дергающуюся вкусняшку, уже вымытую в чернильной воде.

– «Фпафибо тебе, мивый! Это фамая фкуфная вефь, какую я пвобовала ва ффё фхемя нафего путефефтвия!».

– «Импровизации даются мне лучше, чем строгое следование плану» – вздохнул пегас, наблюдая, как я чавкаю травянистой начинкой хрум-хрума. Опустив копыто в темную воду, он начал осторожно оттирать мою перемазанную зеленой «кровью» мордашку – «Но глядя на то, как ты буквально воспрянула духом, попав в это мрачное место, я думаю, что был прав, притащив тебя сюда».

– «Просто ты умный, добрый и очень чуткий муж!» – негромко рассмеялась я, благодарно чмокая супруга в щеку. Раскинув крылья, я подняла их вверх, прислушиваясь к попавшим в эту огромную звуковую воронку шепоткам, шорохам и шуму ветра, в то время как моя грудь вбирала в себя туманный, пропахший странными испарениями воздух Обители – «Слушай, а давай отыщем Утес Претендентов? Вдруг там встретим кого?».

Удача была на моей стороне, и уже на подлете к высокому, продуваемому всеми ветрами каменному языку, мы услышали громкий рычащий голос, что-то свирепо втолковывающий безмолвной аудитории. Неслышными тенями скользя в неизменных испарениях, клочьями рваного тумана поднимавшихся с земли, мы сделали круг, затем другой, чтобы, в конце концов, беззвучно опуститься за спиной до боли знакомой фигуры. Ну, по крайней мере, нам так показалось…

– «Позор! Позор и поношение! Отрыжка дохлой зебры – вот вы кто такие!» – рычал Шейд, вышагивая вдоль строя претендентов, оказавшихся пегасками всех видов и мастей – «Вот нахрена вы сюда приперлись, а? Сладко жрать? Крепко спать? А может, вы решили, что тут вас будут регулярно трахать, стоит лишь вам задрать свой поганый хвост? Жизнь в Обители хороша лишь для тех, кто этого достоин… Но даже среди них до сих пор встречаются колченогие коровы, не способные спрятать сладенький запах у себя из-под хвоста!».

Вздрогнув, мы переглянулись, затем уставившись на неподвижную фигуру, стоявшую к нам спиной.

– «Ну, и долго вы будете там переминаться, пока, наконец, не наберетесь смелости, чтобы поприветствовать, как положено, старого опциона, а?».

– «Опцион Праул Шейд!» – не таясь, шагнула вперед я, вновь чувствуя под копытами рыхловатую, похожую на вулканическую, почву обители – «Рада снова вас ви… Уф!».

– «Что, становишься мягче, подстилка?» – ухмыльнулся старый страж, резко разворачиваясь и без предупреждения впечатывая обутую в накопытник ногу в мое плечо. Не ожидая такого приветствия, я рухнула на задницу и едва успела пригнуть голову к земле, спасаясь от очередного выпада обутого в сталь копыта – «Это тебе за навоз в моем первом накопытнике, мерзавка. Осталось еще три!».

– «Да? А это… Н-на! Это тебе за «подстилку», старый подонок!» – распрямившись, словно взведенная пружина, я изо всех сил впечатала голову в не прикрытый броней лоб стража, заставив того пошатнуться, а затем, сделала очередную, крайне глупую вещь, за которые меня уже и так обфыркивали все, кому не лень – «А это… Это тебе за все остальное».

– «Ээээ… Кхем…» – откашлялся опцион, явно не понимая, что ему делать дальше, когда мои ноги обвили его шею, и осторожно, неуверенно, провел копытом по моей спине, пока я крепко обнимала его закованное в легкие, вычурные доспехи стража тело – «Вот уж не думал… Кхе-кхе…».

– «Ты сделал из меня ту, кем я стала, Шейд» – искренне произнесла я, не разжимая объятий и краем уха слыша где-то в тумане позади меня ревнивое фырканье мужа – «Хотя ты и остаешься старым, сквернословящим подонком, имей это в виду!».

– «Да брось ты прибедняться, пятнистая – в тебе уже тогда была сталь, изображенная на твоей метке. Мне лишь довелось придать ей форму, и признаюсь, удалось выковать из тебя что-то путное… Хотя ты так и не научилась прятаться и скрывать свой запах» – осклабился старый страж, щерясь на меня увеличившимися за время моего отсутствия прорехами в зубах – «Хотя то, с чем мне в последнее время приходится работать, заставляет вспоминать о прошлых неудачниках прямо с отеческой нежностью. Вот, полюбуйся на них!».

– «А что? Вполне себе пригодный материал, на первый взгляд» – буркнула я, разглядывая разноцветную шеренгу кобыл, переминающихся под порывами ледяного ветра, периодически доносящегося с гор, и отводящих от нас глаза. Теперь я могла практически безошибочно определить среди них гвардейцев, хотя еще одна парочка тоже привлекла мое внимание – уж слишком демонстративно они старались не обращать внимания на холодный ветер, пробиравший их до костей.

«Интересно, у меня тогда было такое же испуганное выражение на морде?».

– «А, ты тоже заметила этих мохноногих, да?» – презрительно скривился опцион. Присмотревшись, я и впрямь заметила, что копыта этих пегасок скрывались в густой бахроме волос, придавая им крайне лихой вид – «Это северные. Жили себе, не тужили, а как только их грифоны из Заброшенного леса поперли – сразу вспомнили о нашей Госпоже. Ну и что ты думаешь мне с ними делать?».

– «Отпинать и вышвырнуть в Грязь» – не задумываясь, буркнула я. Носящая столь неблагозвучное название, внешняя часть долины как раз и предназначалась для обитания потенциальных рекрутов, заслужив свое название за частые подтопления, когда после каждого ливня или короткого снегопада, она превращалась в океан жирной, темной грязи, сносимой в нее из остальной части долины – «Может, они и будут достойны, ведь тяжелая жизнь на севере должна была бы их закалить… Но вот на их идеологическую обработку придется потратить много усилий – мы не торгуемся с нашей Госпожой».

– «А то я не знаю, кентурион!» – насмешливо сплюнул Шейд, прохаживаясь мимо строя разноцветных кобыл, две из которых немедленно нахмурились, уловив в наших словах плохо скрытую насмешку. Длинная шерсть, идущая едва ли не от колен, прикрывала их копыта и стелилась за ними по земле, придавая подругам очень необычный вид, и я почувствовала, как глаза, помимо моей воли, раз за разом поворачивались в сторону этих экзотических ножек.