Владимир Петько - Забытый мир

Петер вздохнул и пошел налево. Где больше следов, там выше вероятность кого-нибудь встретить. Хотя количество пыли на отпечатках говорит, что вероятность в любом случае невелика. Через сотню шагов коридор плавно повернул, и Петер оказался в темноте. Он достал найденный фонарь, через минуту по стенам запрыгали огромные кривляющиеся тени. Стены здесь не такие же ровные как до этого - все в натеках и наплывах, словно из оплавленного воска. Петер прошел с десяток шагов и споткнулся об что-то. Опустив фонарь, он разглядел крупную, больше чем у человека, берцовую кость. А может и не берцовую, кто сейчас разберет. Подняв ее, Петер понял, что в любом случае ошибался, это была совсем не кость - в руке у него оказалась полуторафутовая нога или огромного муравья, или жука. Легкая, покрытая гладкой темно-коричневой броней, с пляшущими на ней отсветами фонаря. Наверное, раньше Петер испугался бы. Сейчас, пожав плечами, он отбросил ногу и пошел дальше. Ход все меньше напоминал коридор, сделанный людьми и все больше нору насекомого, стены стали совсем уж неровными, сплошные кольца изгибов и наростов. Мир насекомых, подумал Петер равнодушно. Мир призраков был, мир умных растений тоже, теперь вот мир гигантских жуков или муравьев. Вполне возможно еще и разумных. Ход все петлял, то опускаясь, то поднимаясь. Успев сбить дыхание, Петер вышел через несколько миль в просторное помещение, хотя, наверное, уместней его назвать пещерой. Свет фонаря не достигал противоположных стен, судя по эху, пещера имела не менее сотни ярдов в поперечнике.

Ну и куда теперь идти? - задался он вопросом, подняв фонарь над головой и тщетно всматриваясь в темноту. В ответ далеко впереди раздались еле слышные шорохи. Петеру не понравились эти звуки, похожие на то, как бегают стаи крыс в подвалах. Он поставил фонарь на землю и отошел на десяток шагов назад, упершись спиной в холодную базальтовую стену. Вытащил из рюкзака молот - подарок сгинувшего в бою с двухвосткой Большого Джона, в левую руку взял свой короткий меч. Шорохи приблизились, через немного к ним добавилось стрекотанье. Муравьи, равнодушно подумал Петер. Мимо фонаря скользнула ломаная тень, совсем не похожая ни на одно из виденных Петером насекомых. Размеры твари внушали уважение, не будь тень такой худой и угловатой, вполне сошла бы за годовалого теленка. Насекомое обогнуло фонарь и побежало к Петеру, закрыв крохотный огонек своим телом. В последний миг, когда существо пригнулось для прыжка, юноша выставил руку с молотом вперед и дернулся вбок. Тварь толи взвизгнула, толи заскрежетала и с размаху ударилась в стену. Правая лапа ее судорожно заскребла по гладкому камню, тело несколько раз дернулось и замерло.

Петер перевел дух. Мимо фонаря проскользнула еще одна тень. Сразу за ней другая, третья и через миг свет скрылся за стеной шуршащих и стрекочущих тел. Петер снова выставил перед собой молот, надавив на кнопку в рукояти, шуршание приблизилось вплотную, короткий визг, что-то больно ударило в колено и живот, придавив к стене. Петер водил молотом из стороны в сторону, визг раздавался снова и снова. Тело еще сильней придавило, по правому локтю ударило что-то твердое, едва не выбив оружие. Короткий выпад мечом, в ответ яростное стрекотание. Петер дернулся вбок, пытаясь выбраться из-под придавивших к стене тел, над головой свистнуло и в висок со страшной силой ударило чем-то тяжелым и тупым. Из глаз сыпанули искры, и сознание разом погасло.

Очнувшись, он не сразу понял, что его тащат. Ноги подпрыгивали на камнях, в подмышках сдавило чем-то тонким и упругим. Над левым виском горячо пульсировала стучащая по мозгам кровь, а во рту стоял кисло-горький привкус. Петер приоткрыл глаза и ощупал голову. Как и ожидалось, там выросла здоровенная шишка, кроме того волосы были липкие и на пальцах осталась густая жидкость. Мысли путались, не желая выстраиваться по порядку, перед глазами мелькали полу-муравьи, полу-быки, сыпались звезды, происходило что-то непонятное и Петер, не выдержав напора этой какофонии, снова отключился.

Очнувшись во второй раз, он увидел над собой ночное небо. Незнакомые звезды ярко сияли, некоторые из них помигивали разными цветами. Через пару секунд смотрения на далекие солнца, он осознал, что его больше не тащат. Спину холодил гладкий камень, под головой угадывался его собственный мешок, уже не раз служивший подушкой.

- Очнулся? - раздался сбоку глухой голос.

- Вроде бы. - Петер пощупал шишку, пульсация стала менее яростной, добавив мыслям немного четкости. Он резко вскинулся и уставился на говорившего. - Вы кто?

- Не узнал?

Петер вгляделся в сумрак. В нескольких шагах, привалившись к большому валуну, сидел человек в плаще с капюшоном. Или не в плаще, а в чем-то среднем между бурнусом и стеганкой. Из глубин памяти всплыло новое слово - пальто.

- Вы Чеслав?

Капюшон дернулся, обозначив кивок.

- Не ошибся в тебе Дэнил.

- В каком смысле?

- Ну ты же меня не в первый раз видишь?

Петер вспомнил свои кошмары.

- Вы мне снились.

- Давай только без этих вы.

- Хорошо. - Петер закашлялся и сплюнул кисло-горькую слюну. - У тебя воды не найдется?

- Вон твой бурдюк.

Петер вгляделся в сумрак. В паре футов слева, на земле виднелась небольшая неровность. Он подтянул ее, выдернул пробку и жадно припал.

- Кончилась, - сказал он выдохнув.

- Здесь рядом есть. - Тихий голос помедлил, подбирая слова. - Где второй?

Петер не сразу понял, о чем его спрашивают.

- Там остался.

- Где там?

Петер попытался описать станцию, путь до нее и, увлекшись, пересказал все их путешествие после расставания с Дэнилом. Чеслав мочал, не перебивая и не спрашивая подробностей.

- Какое солнце было в мире призраков? - спросил он, когда Петер закончил.

- Там не было солнца, мы шли по большой пещере.

- А свет? Там, что, было темно?

- Стены светились. И потолок. Такой цвет, будто внутри раковины. Розово-желтый.

- Тумана вокруг не было?

- Нет. Сухо и далеко видно.

- Может кто-то из знакомых, - вздохнул после паузы Чеслав. - А может и нет. Только зачем они вас отпустили?

- Вы тоже думаете, что они что-то хотят от нас?

- Все чего-то хотят... Ты как, оклемался?

Петер пошевелил левой рукой, которая так и не успела до конца зажить.

- Вроде все нормально. Колено ушиб немного, да голова болит, - Петер еще раз прислушался к ощущениям. - И во рту гадость какая-то. Будто нассали килой брагой.

- Чем? - воскликнул удивленный Чеслав. - Какой ты привередливый оказался! Я ему значит кислицы, причем не болотной, а самой редкой - пустынной, а он - нассали... В следующий раз пинками в чувство приводить буду.

- Простите, - смутился Петер, - я не знал, что это от лекарства. Думал, что блеванул, то есть... простите... Лекарства действительно обычно горькие.