Виктор Обухов - От тёмного пламени

— А как же…

— Постой, постой. Мне еще не все ясно. Давай дальше.

Дальше я рассказал, как ночью мне снились голоса. Как на следующий вечер я сидел и рассматривал свои безделушки, и опять мне грезилось всякое… Затем ведьма заглянула в окно…

— Это я глядел. — Опять ошарашил меня Сашка.

— Вы?.. — и я запнулся.

— Не понимаю… — произнес я после долгой паузы.

— А что тут понимать? — Крутилась тут моя сестрица, все тебя высматривала. Да меня боялась. А меня любопытство разобрало, и решил я на тебя взглянуть, — что ты за зверь такой, что тебе персональное внимание…

— Так это я за вами гнался?

— За мной. Но я тебя перехитрил.

— Куда вы делись?

— На дерево залез. И переждал.

…Да. На деревья я почему-то не догадался взглянуть.

— А что ж вы мне ничего не сказали?

— А откуда я знаю, кто ты такой? — Может, вы с ней на пару меня морочить собирались. Это я уже на пустыре о тебе догадался…

— Хорошо, а где вы потом были?

— А потом слез с дерева и пошел сестрицу выслеживать. А она сама на меня наскочила…

— Где?

— Да недалеко как раз от Петькиного дома.

— Ну и?..

— Ничего. Гонял ее, гонял, но только упарился. Далеко она меня таскала. Обиделся, плюнул и решил поближе к ее пятачку подобраться. И там подождать. В расчете, что она непременно вернется. — Но не понравилось мне там. — Такой воздух стоял, как будто могилы задышали. Земля колыхалась… Я отважился на самый пятачок подобраться, глянул, — ты сидишь, качаешься, и под ногами у тебя земля расступается…

— Постойте, — сказал я. — Это все понятно. И вероятно… То есть, не очень вероятно, но все же можно допустить… Но вчера вот! — Это же сплошная сказка! — Неужто и вчера все это было?.. — Дорожка. Клад. Камень отваленный… — Неу…

— Ну, милый! Ясное дело, что сказка. Да еще настоящая. — Вчера ведь Купальская ночь была. Так что и камень отвалился, и клад нашелся. — Ты, я думаю, разрыв-траву башмаком подцепил. Когда по пустырю бродил. — Говоришь, тогда чудеса и начались. — Вот она тебя на клад и навела.

— Понятно. А когда вытряхивал туфель — траву вытряхнул, и камень на место вернулся…

— Да. Значит, вот какое дело у моей сестрицы. — О-о-о!.. — хлопнул себя по лбу Сашка. — Понял!.. понял!!.

— Что? Что еще?..

— Понял! — Это она меня подальше уводила… понимаешь? — Чтобы успеть…

— Куда?

— Никуда!.. — чтоб тебя успела земля забрать. — Ты все равно спал, и тебе песни пели, а трещина под тобой расходилась. — А вот она боялась, что я помешать могу, да и уводила меня!.. — Ах ты… — он удержался, видимо, от грубого слова.

А я сидел и молчал. — Действительно, Купальская ночь!.. Как я сам не сообразил!.. — С такой поправкой все становилось понятно. — Не то, чтобы понятно, но со сказочной стороны можно было найти ключ ко всему происходящему… — Однако я все ж временами вспоминал, что имею дело с сумасшедшим. И что неприлично принимать на веру все, что он скажет.

— Покажи мне их, — услышал я Сашкин голос.

— Кого? — не понял я.

— Штучки эти. Клад свой. Из-за чего весь сыр-бор…

— Сейчас.

Но рука моя почему-то лезла в карман с неохотой. Словно бы мне было жаль показывать Сашке свое богатство, — или я боялся чего-то…

Сашка долго и серьезно разглядывал бусину и монетку.

— А ну, переверни монету… Это рога…

— Какие рога?

— Вон, видишь, от дырки идут…

— Ну ладно, пусть рога. Что это вообще?..

Сашка медленно разогнулся и посмотрел на меня.

— Не знаю… — сказал он. — Догадываюсь, но лучше помолчу. Тем паче, что догадываюсь я очень смутно. — Это больше, чем я понимаю… это хуже, чем я понимаю…

— Что? Что?..

— Не знаю. Зачем тебе это досталось — не ведаю. Лучше б им там оставаться… Так мне кажется… Убери их… Или стой. — Ты ничего не чувствуешь?..

— Не знаю… — неуверенно сказал я и прислушался. — Ветер тонко пел в щели окна. Жук точил дерево. Гудел ток в проводах. Глухой шум. Словно дальний ропот барабанов.

— Мерный ропот барабанов… глухой шум… звуки какие-то…

— Опять голоса слышишь?.. — прошептал Сашка, дернув меня за подол рубахи.

— Да… кажется, да… «Ты слышишь? — наше время пришло. Ты слышишь? — близится срок… Степная жуть поднялась на крыло, взметнула вихрем песок… Тускнеют звезды, застыв на лету, луна скрывается прочь… Болотные боги глядят в темноту и жадно нюхают ночь…»

— О, Господи… — прошептал Сашка и перекрестился.

— Жуть какая. Неужто я прав?..

…Я не успел спросить его, что он имел в виду. Я случайно взглянул на окно и похолодел.

— Саша…

…В окно на нас глядели тускло-желтые ненавидящие глаза. За ними клубилась чернота, и нельзя было разобрать очертаний…

— Вижу… Но как?.. Но почему?.. Откуда она знает, что мы здесь?..

— Как — откуда? Вы же здесь живете…

— Но она никогда сюда не входила. Я думал, она не может сюда войти… Да она и не может… А ну-ка!..

Сашка быстро перекрестил тучу в окне. Туча колыхнулась, раздался тот же леденящий плач, но глаза не исчезли. — Она продолжала оставаться у окна.

— Боже мой… — еле слышно прошептал Сашка, — что же теперь будет?..

— А что? В чем дело?..

— Ты же видишь, — не уходит… Что же ей приказано?

— А что может быть?

— Не знаю. Они не любят креста. Скрываются. А она — видишь… Кричит, но терпит… — Готовься к худшему, — неожиданно бодрым голосом сказал Саша и весь словно бы распрямился. В руке его просиял нож.

— К какому худшему?

— К какому угодно. Верно, ее послали на гибель. Она не уйдет.

— Кто послал?..

— Кто, кто… некто. Этих тварей тоже на гибель посылают. Когда необходимо.

— Откуда вы знаете?

— Я же говорил. — Смотри, войти пытается…

Действительно, ведьма с размаху грянулась о стекло. Стекло загудело, но выдержало. Раздался тот же ужасный плач.

— Я же говорил — место хорошее… Но вот беда — теперь из него не выйти.

— Как? Почему?..

— Если ее на гибель отправили — она теперь и днем не уйдет. Вообще не уйдет, пока свое дело не сделает. Или не погибнет.

— А если погибнет?..

— Значит, погибнет. Еще тогда посмертно вернется, коли дело не сделает. А сделает — все. Такие упырями не становятся. У них тоже смертников награждают…

…Странно, но сейчас, когда Сашка говорил самые безумные из всех своих речей, я его сумасшедшим не считал. — Впрочем, я тогда вообще ничего «не считал». Я чувствовал только ужас. Ведьма все налетала на стекло и с плачем откатывалась. Я следил за ней с замиранием сердца: а вдруг… сейчас?..

— Да что же ей все-таки надо?..

— Ты что, так и не понял? — Штучки твои… Или одна из них… на свое горе ты их нашел. Ну, ничего. Кто знает, может, она все-таки уйдет?.. Хотя… не похоже… Но, может, отсидимся. Главное — ничего неверного не сделать. Не нарушить защиту…