Павел Буркин - Сила Мира

— Важнее всего другое, — произносит Амелия. — Мы встретились и поняли, что Мирфэйн — наш, общий, что мы заинтересованы в одном и том же. Сражались плечом к плечу. И поняли, что можем быть не только врагами, но и союзниками. Знаете, отношения между Храмами никогда не станут такими, как прежде. То, чего хотела Дарящая Любовь, случилось. Кстати, Мелхиседек, а куда мы летим?

— В Кешер, конечно. Машина принадлежит жрецам Кириннотара. А уже оттуда, когда подчиненные Эккерхарда доведут машину до ума и вооружат, отправимся, как задумали, на Землю Ночи.

— Нужно найти отряд…

— Какой?

— Храм Исмины весной послал группу жрецов на Север для изучения обстановки и, по возможности, исправления ситуации. В Таваллене с ними пошел Воитель Аргелеба Крейтон. Еще, возможно, с ними будет Палач Левдаст. Я просила по возможности за ними присмотреть… Возможно, они уже там, и узнали много нового.

— Что ж, предупрежу Эккерхарда и прочих, чтобы искали внимательно. Хотя при тамошних просторах сомневаюсь, что найдем. Ладно, это решим в Кешере…

Мотор взревел, унося глав Храмов прочь от гибнущего города. Несколько минут — и полыхающие руины скрываются с глаз. Но до самого вечера жирной черной кляксой на горизонте стоит облако дыма, а когда стемнело, на горизонте не желает гаснуть зарево. Жрецы видят его даже над Кешером, разворачиваясь и заходя на посадку…

Первое, что Тетрик увидел, когда открыл глаза — массивные каменные своды над головой. Откуда-то из окна на них падал янтарный свет вечернего солнца, но увидеть само окно не получалось. При попытке же пошевелиться навалилась неимоверная, пригвождающая к постели слабость. Казалось, даже просто моргнуть не легче, чем поднять руками стафунтовое пушечное ядро. А уж говорить…

Над ним склонилось бородатое, обветренное лицо. Его обладатель не так уж мускулист или высок, но в каждом движении сквозит та же опасная красота, что и у Крейтона. Воин, причем, похоже, не сильно уступающий Воителю. Тем не менее сейчас он без оружия и не в броне. Лекарь… Что за лекарь, где он теперь?

Все, что произошло после ранения, Тетрик помнит смутно. Встревоженное лицо Аэллы, ее закушенная в отчаянии губа, адская боль в раненном бедре, теплые струи крови на ноге… Топот, звон мечей, дальний грохот пушки… Путь через ночной лес, после каждого неосторожного шага темнеет в глазах от боли и перехватывает дыхание, а немедленно намокший самодельный бинт почти не сдерживает кровотечение… Потом не стало и этого — только черное забытье.

— Очнулся! — с неподдельным удивлением произносит лекарь. И обращается к Тетрику. — Повезло тебе, паря, что ваша целительница успела: мы бы не справились. Да и она б тебя не вытянула, если б на четверть часа опоздала…

— Вытянула бы, Нейрил, — раздается в покое голос Неккары. — Парню вообще уже второй раз на раны везет: первый-то арбалетный болт вообще ничего не повредил. Он недельки две повалялся и стал плясать, безо всякой магии. Да и сейчас — ничего жизненно важного не задето, а обморок был от болевого шока и потери крови. Вот это было хуже — как он вообще такое кровопускание выдержал, непонятно. Поите мясным бульоном, да почаще — пусть восстанавливается.

— А то я не знаю, Нек! — басит Нейрил. — Не первого подранка на ноги ставлю.

— Кстати, Ней, представься Тетрику.

— А что представляться, меня весь Храм Аргелеба знает. Меченосец Аргелеба — по-вашему просто жрец — Нейрил, Мастер Целитель столичных храмов.

Тетрик хочет произнести положенное: «Очень приятно», но губы отказываются повиноваться.

— Не говори ничего, — произносит Неккара, Лицо целительницы, склонившееся над ним, бледнее обычного, под глазами залегли темные круги: исцеление потребовало всех сил и мастерства без остатка. — Ты еще слишком слаб. Так всегда после лечения магией — все быстро заживает, никаких осложнений и заражений, но слабость… Ты пролежишь пластом недели две-три, и не вздумай в это время шевелиться, зато потом станешь, как новенький.

И, подумав, добавляет:

— Кстати, у Крейтона есть хорошая новость и плохая. Хорошая — Император взялся за разбойников. Ночью в лесу услышали пушечную пальбу, по тревоге подняли полк гарнизона. Разбойники ушли, но войскам достались тридцать неходячих раненых, которых бандиты бросили у пушки. Кое-кто уже дает показания. Возможно, ствангарцы докопаются до правды. Среди схваченных на месте преступления Беренгард, так что выгораживать Аэ в суде не придется. А плохая — общее руководство операцией император поручил наследнику, Валианду. Собственный заговор он не разоблачит. Хорошо, мы напали на разбойников — хоть в связи с ними не обвинят.

Целительница вздыхает.

— Но об этом думать рано. Пока мы ни в чем перед империей не виноваты, скорее наоборот, подорожная остается в силе. Так что не волнуйся, справимся. Спи.

Неккара произносит коротенькое заклятие, и Тетрику будто дали сильнодействующее снотворное (с той лишь разницей, что от этого снотворного нельзя заснуть навеки, оно не имееет побочных эффектов). Тетрик и сам не заметил, как заснул.

Дни тянутся медленно и уныло, хотя Нейрил, лечащий его в отсутствие Неккары, стремится по возможности их скрасить. Он оказался отличным человеком, а его рассказы заставляют Тетрика, считавшего себя немало повидавшим в жизни, раскрывать рот от удивления. Куда только не заносила боевая судьба храмовника: и на промороженные просторы Поля Последнего Дня, и в жаркий, влажный Аркот. О первом Тетрик слушает особенно внимательно, стараясь не пропустить ни слова, потому что их путь лежит именно туда. О втором — потому что оттуда родом Наставница.

— Поле — на самом деле, конечно, не просто поле, — говорит лекарь. — Это огромная, во многих местах всхолмленная или заболоченная равнина, по которой текут несколько крупных и множество мелких, холодных речек. Зима там длится от восьми до десяти месяцев, а ночью солнце даже не встает — только в полдень на горизонте появляется зарница. Летом, наоборот, оно не заходит. Лето — холодное, дождливое, ветреное, постоянно висят тучи, солнце показывается не каждый год. Как у нас Десятый или Четвертый месяц, наверное, а у вас — как зима. Зато зимой там такие морозы, каких нигде больше не бывает: плюнешь, а на снег ледышка падает. И зверье там странное — чего стоят огромные медведи с белыми шкурами — раза в два крупнее наших, лесных. Есть и другие, не менее интересные, но о них о всех нет смысла рассказывать.

Живут там ствангарцы, это самая северная провинция Империи. Их там немного, больше половины — в столице провинции, Марддаре. Точнее, жили: из тех краев давно уже не поступало достоверных вестей. Занимались они рыбной ловлей, добычей угля и руды, работой на оружейных заводах и много чем еще. В общем, край богатый, хоть и суровый.