Оксана Найман - Таинственный сон

Стоило стихнуть звону металла, как все гномы коллективно замерли. Их взгляд был прикован к моему мечу. Атаковавший меня тоже опустил оружие. Он растерянно почесал бороду:

— Вот это да. И не думал, что увижу же его. Спокойно, мужики, все в порядке же. Кажется, мы нашли что-то интересное.

Окружившие нас гномы расступились. Задира подошел ко мне и протянул руку.

— Я Горлак. Предводитель клана Медной Горы. А это — мои товарищи.

— Очень приятно, конечно, но нельзя ли было с этого начать.

— Ну, мы в общем же хотели только попугать вас, людишек. А тут вот же, какая удача. Клинок-то твой невероятной ценности же. Мы ведь кузнецы и строители, а не воины. Нам куда приятнее поговорить об оружии же, чем использовать его же.

— Да уж. Странные вы, однако. А что до меча, не такой уж он и ценный. Его даже из ножен не вытащишь, пока он сам не захочет.

— Так же знаем мы. Сидим мы, значит же, пьем, тут вы приходите. А на поясе у девченки простой, смотрим: ишь ты же, самое великое оружие, когда-либо созданное. Вот мой товарищ Фаргус заметил и говорит, мол же, так и так, клинок не простой, опасность нужна, чтобы его узреть нам. Вот и решили вас испугать в надежде, что ты за сестру вступишься, и меч же даст себя из ножен выудить.

— Ну, вы даете, господа. А может, она мне не сестра, может, я сама ее привела сюда, чтобы убить в подвале, тогда ты бы, Горлак, перерубил ее пополам и делов-то.

— Так вы же на одно лицо. Точно же сестры. Как можно родне-то спину не прикрыть же?

За моей спиной материализовалась Майя.

— Гномы за свой клан, за семью и даже за самого дальнего родственника последнее отдадут. В том числе — и жизнь, и честь, и душу. Верно я говорю, господа кузнецы Медной Горы?

— Ё-моё! Майя! Какими ветрами, прохвостка, тебя же занесло в эту дыру? — гном подошел, переваливаясь, к воровке и крепко ее обнял.

— Ты знаешь этих сумасшедших? — шепнула я Майе на ухо, чтобы гномы не услышали.

— Да брось ты. Нормальные они. Своевнравные только. Особенность расы у них такая. Из гномов великолепные кузнецы и строители, а также преданные друзья и товарищи. Но вот идеи им иногда бредовые в голову лезут. Многие из них, кстати говоря, плохо заканчивают.

Пока я переговаривалась с подругой, гномы отошли в сторонку, но, как только я освободилась, Горлак возник тут как тут и подергал меня за рукав.

— Это же любезная подруга Майи. Не одолжишь ли ты нам свой клинок? Мы только взглянем на него-же и отдадим. Нам его всё-равно использовать никак, да и не продать его-же никому, мы уже просчитали. Только хочется к величию древних мастеров прикоснуться. Очень просим-же.

Было бы странно, наверное, издалека смотреть, как бородатый плечистый мужик просит что-то, протянув вперед огромные ручищи, у худенькой девченки на голову выше него.

Я дала им меч. На экспертизу, так сказать. Может потом, что интересного скажут мне.

Мужички бережно положили меч на стол. Каждый достал какие-то причудливые приборы, и все они склонились над столом. Мне не понятно было, чего они надеются там увидеть, но я решила оставить их в покое. Майя тем временем уже во всю весело общалась с хозяином. Только не видно было Адоры. Я вышла на улицу и нашла ее там. Сестра сидела на крыльце, подперев кулаками подбородок.

— Эй, чего загрустила? — я присела рядом.

— Ничего.

— Ладно тебе, веселее будь. Все же хорошо.

Адора тяжело вздохнула.

— Всем есть, о чем поговорить, чем заняться. У всех есть компания. Только я одна — как дурочка, никому не нужна. Даже ты умудряешься заводить знакомых и друзей здесь! При том, что ты вообще чужеземка…

— Тебе надо проще относиться к людям. А насколько я могу судить, ты только выпендриваешься.

— Я не виновата, что я лучше них!

— Чем?

Я понимала, о чем говорит сестра. Ей пришлось нелегко. Но по мне, так она была слишком высокомерна в общении с простыми смертными.

На мой вопрос Адора не ответила. Только отвернулась и поникла еще больше. Потом шепотом, будто кто-то может нас услышать, начала медленно говорить:

— Просто, всю мою жизнь мне приходилось скрывать, кто я есть. Мама… м-м-м… нет. Та служанка, что вырастила меня, говорила, что я не должна показывать никому свою силу. Мы жили в простой деревне, где до магов никому не было дела. Все поголовно были рабочими людьми. Кузнецы, пахари, скотоводы. И ни одного мага. Даже лекаря не было. А я хотела колдовать. Мне с детства внушали, что максимум, на который могу рассчитывать в жизни, это жена деревенского главы. Сначала я плакала, просила мать отпустить меня учиться в гильдию, но она отказывала. Потом стала бить меня за глупости, а, когда застукивала за колдовством, запирала в подвале на целый день. Я чувствовала, что я не на своем месте, что такая жизнь душит меня. Ну а потом… я вырвалась. Ты знаешь как. Я говорила. — Мне было невыносимо грустно слушать ее рассказ. Но это был первый раз, когда сестра искренне делилась со мной своими мыслями. Это грело меня. Мне хотелось как-то помочь ей, подбодрить ее. Глядя ей в глаза, я видела саму себя, и от этого переживала ее историю, как свою собственную. — Знаешь, ведь, — продолжала она, — я много училась. Старалась, как могла, стать великим магом. В гильдию меня не взяли. Сказали, что такая деревенщина, как я, которая даже писать не умеет, не достойна быть членом Гильдии. А потом был Тор’Анир. Он принял меня такой, какая я есть. И он научил меня многому. Я стала верить ему, как родному. Поверить не могу, что он бросил меня! Пусть он только говорил со мной, будучи в плену за много верст, но мне казалось, что я ему нужна. Он-то точно был мне нужен… — Адора всхлипнула. — А теперь я даже не знаю, что мне делать. Я была сильной и высокомерной, чтобы Тор’Анир гордился мной. А вышло, что он меня использовал…

Сестра заплакала, и я обняла ее. Прижала к своей груди.

— Я горжусь тобой, Адора. Ты действительно великая волшебница. И никто не сравнится с тобой. И поэтому я горжусь тем, что я твоя сестра. И теперь, когда мы вместе, я всегда буду на твоей стороне. Слышишь? — я подняла лицо сестры и посмотрела ей в глаза. Из этих огромных зеленых глаз катились слезы. Я все еще ощущала непонятные чувства по отношению к ней. Это не была еще сестринская любовь. Скорее, ответственность. Мы обе были одинаковые. Добрые и честные. Просто ей повезло чуть меньше, чем мне. Но прошлого не исправишь, значит, надо построить новое светлое будущее, где мы будем наверстывать упущенное время.

Еще немного мы посидели так. Адора тоже обняла меня. И мне и ей, кажется, стало легче на душе. Чуть позже я сняла комнату в Подбитом Соколе и уложила сестру спать. Когда я спустилась обратно к Майе, она говорила с гномами. До меня долетели обрывки фразы: «…пойдем же через Море Льдов и через неделю будем уже на Медной Горе…»