Галина Гончарова - Интриги королевского двора

Впервые он был готов заботиться о ком-то больше, чем о молочном брате. И Гардвейг это заметил.

Но — за что Альтрес и любил его — свирепый, коварный и часто жестокий Гардвейг умел быть поразительно великодушным. Особенно с близкими и любимыми. Именно он предложил Альтресу жениться. И именно он согласился выступить сватом.

Конечно, родители девушки были счастливы. И Альтрес — тоже. И… наверное, Лия тоже? Нет?

Она позволяла Альтресу брать ее за руку. Целовать в щеку и в лоб. Они даже танцевали вместе. Тогда Альтрес еще не стал королевским шутом. И мало кто знал, что своим телом он владел получше многих.

Горб? Кому он мешает! Особенно если захотеть научиться…

Альтрес был счастлив. И не обращал никакого внимания на то, что иногда рядом с его невестой появляется красавчик-кузен. Кстати — чем-то напоминающий Джерисона. Только в чуть ухудшенном варианте. Пониже, попроще…

Он летал на крыльях своей любви… Альдонай, больше двадцати лет прошло…

Ровно за четыре дня до свадьбы его невеста сбежала со своим кузеном.

Альтрес был как оглушенный.

Он не стал мстить, не стал преследовать парочку…

Он просто заперся в четырех стенах и хлестал вино. Пока не явился Гардвейг. Вытащил брата за шкирку из комнаты, поволок его в бордель, и юноши вместе ударились в трехдневный загул.

А потом Альтрес проснулся, посмотрел на бутылки, на спящую рядом шлюху — и понял, что хватит.

Больше никто.

И никогда.

Он выкинул бутылки, забыл про вино и отправился в обучение к старому начальнику королевской разведки. Гард посодействовал.

Лию Альтрес не видел при дворе уже лет восемь. Ее супруг оказался редкостным ничтожеством, промотал все ее приданое и свое состояние, и они с детьми безвылазно сидели в деревне.

Ну и пусть.

Жалеть Альтреса не тянуло. Особенно когда он видел свою бывшую любовь — расплывшуюся от частых родов, с поредевшими волосами, с затравленным выражением некогда милого лица…

Интересно, какая она — эта Лилиан Иртон?

Ладно. Ройс пришлет отчет — тогда и посмотрим.

Торий Авермаль прочитал письмо от Лилиан Иртон и поморщился.

М-да. Значит, графиню хотели убить. Это — плохо. И купец Карист Трелони может быть связан с заказчиками.

Ладно. Узнаем все, что только можно.

И продадим несколько кружевных изделий, которые прислала графиня. Ради хорошего делового партнера можно еще не так извернуться.

Вот второе — хуже.

Тахир просил переслать с первой же оказией письмо в Ханганат. А какой дурак сейчас пойдет по проклятому проливу?

Ну да ладно. Надо послать слугу на пристань, пусть поразузнает.

Письмо надо передать? Вот он и передаст. С первой же оказией.

Аделаида Вельс не была умна в общем смысле этого слова.

Обычно говорят — ум. А ведь это понятие включает и эрудицию, и жизненную сметку… Так вот, если бы появилась возможность проверить Аделаиду на ай-кью — она не набрала бы и двадцать баллов. Она не разбиралась в истории, музыке, политике, она имела в голове десяток шуток и парочку историй — достаточно, чтобы поддерживать светскую беседу. В остальном она придерживалась правила «молчи, дурак, умнее будешь».

Но в то же время…

Она была по-крысиному хитра и нюхом чувствовала опасность для себя. Понимала, в какую щель надо пролезть, чтобы увернуться от карающего ботинка, и какой пирог пахнет ядом.

И этого у нее было не отнять.

Тоже ум. Просто… своеобразный.

Сейчас она отлично понимала: единственная ее защита от окружающего мира — Джерисон Иртон.

Поэтому, изодрав в клочья пару платков и отвесив несколько оплеух служанке, она послала ту шпионить за комнатой Джерисона и дать знать, когда граф останется один.

Ждать пришлось долго.

Сначала Джес и Рик обсуждали сложившуюся ситуацию. Потом выпивали.

Ивернейское вино обладало своеобразным действием — затуманивало разум, но тело двигалось. Вот вино из Ханганата било в ноги, оставляя ясную голову. А тут — наоборот.

Потом опять разговаривали и опять пили. Так что к себе в покои Рик отправился около полуночи. А Аделаида пошла «на дело».

Разделась до рубашки, протерлась салфеткой, пропитанной духами, и спустя пять минут поскреблась в покои Джеса.

Потом толкнула дверь.

Не заперто. Отлично.

Джерисон сидел за столом. В состоянии тяжелого алкогольного опьянения, на что указывали штук восемь винных бутылок. И поднял на Аделаиду затуманенные алкоголем глаза.

— Чего… н-надо…

— Джес, пожалуйста, не гони меня. — Аделаида нашла верный тон. И прежде, чем Джес успел опомниться, упала ему в ноги. — Джес, я люблю тебя! Я жить без тебя не смогу! Лучше сразу убей, только не гони!

Все бы подействовало. Днем раньше, еще бы чуть-чуть… Увы. Только не сегодня.

Джес был пьян и зол как черт.

Поэтому вместо поцелуя Адель получила оплеуху. И сильную.

А потом еще пару ударов ногами, когда упала на колени. Правда, удары больше были обозначены, поскольку Джес был в состоянии нестояния. В том числе и на ногах. Так, едва задело…

Вусмерть пьяный Джес выбрался из-за стола, пнул женщину на прощанье, выдал нечто вроде «И шоб я т-тебя б-льше н-видел…» и отправился к Рику.

То ли спать, то ли на жизнь жаловаться.

Аделаида полежала минут десять. Потом со стоном поднялась на ноги. Щека болела и на глазах опухала.

М-да. Недооценила она свое влияние. Но что же делать теперь, что делать?

Для начала ей пришлось несколько дней провести в постели — пока не сойдут синяки.

А потом… надо искать нового покровителя. И одновременно попробовать еще раз с Джесом?

Надежда у Аделаиды была. Всем в посольстве было объявлено, что она упала ночью с лестницы, вот и расшиблась, бедняжка.

Джерисон приходил, принес ей цветы, про украшения не заговаривал, был отстраненно-холоден и вежлив… может быть, еще есть шансы?

Почему бы не попытаться?

Рик предлагал устроить Аделаиде несчастный случай. Не просто попинать, а вообще уничтожить. Физически.

Но Джес уперся рогами. Аделаида — женщина. А женщин легко обмануть, запугать, заставить действовать в своих интересах… Да и пусть лучше будет под присмотром. А то кто ее знает…

Единственное, что смог выторговать Рик, это обещание почаще писать и жене и дяде. А если вина Адель будет доказана — никаких противодействий.

Джерисон согласился без споров.

Рик подумал, что плохо настолько не разбираться в женщинах. Но не удивился. Его отец приучал с детства, что за всяким интересом кроется подвох. Джесу ничего подобного не внушали. Вот и выросло…

Альтрес Лорт, узнав о сложившейся ситуации, задумался. И приказал своим людям собрать все сведения об Аделаиде Вельс. И ее участии в покушении.