Наталья Якобсон - Империя дракона

-- Ты во всем стремишься быть первым, - Ротберт ходил кругами за моей спиной и задумчиво морщил лоб. - Не сердись, наследник! Всегда можно прийти к взаимовыгодному соглашению. Заключим мир!

-- Перемирие, - поправил я, оборвав одним замечанием мрачную торжественность его речи. - С чего вы взяли, что соглашение выгодно обеим сторонам?

-- Только слепой может не заметить в таком деле своей выгоды, - понизив голос на несколько октав, пробурчал собеседник.

-- Вы имеете в виду княжну? И тысячи мятежных подданных? - я нахмурил брови, разглядывая изменчивый узор, проплывавших мимо облаков. Стоит ли очертя голову кидаться в омут или лучше обойти его стороной? - Вы отдаете в мое распоряжение легион тьмы только с тем условием, что я сам подчинюсь коварной богине?

-- Появление спутницы, которая привыкла блистать в обществе, поднимет чей угодно авторитет.

-- Значит, ваше предложение должно показаться мне заманчивым?

-- Разве кто-нибудь предлагал тебе нечто, более приятное? Твои ухаживания уже имели успех?

-- Ухаживания? - с трудом переспросил я. Это слово даже отдаленно не вязалось с ситуацией. Роман с демоном - вот как точнее было назвать мое общение с ней. И тем не менее, как бы в мыслях я не критиковал Одиль, а уйти за пределы замка не мог уже несколько дней.

-- Если тебе не удалось расположить ее к себе, то вина целиком твоя. Даже пряхи старались говорить ей про тебя только лучшее, - продолжал Ротберт.

-- Можно подумать, они делали это бескорыстно?

Если бы мое мнение с самого начала не было предвзятым, то я бы, пожалуй, решил, что такой приз стоит любого сражения. Но что-то в Одиль отпугивало меня. За ее спиной, как будто, парил темный ангел и, осененная его крыльями, она уже не казалась такой милой и хрупкой. Статуя Ланон Ши в нише над маршем парадной лестницы копировала красоту княжны. К ней я приближался охотнее. Безмолвные мраморные черты не могли исказиться в насмешливой гримасе. Локоны, как змеи, клубились вокруг неподвижного лица. В одной руке она держала такой же мраморный альбом, в другой кисть и перо - символы ее покровительства поэтам и художникам. А говорили, она вдохновляет еще и музыкантов. Может, это Камиль, который свято верил в нее, водрузил на голову статуи золотой лавровый венок. Когда лестница погружалась во мглу, можно было подумать, что белый силуэт парит под самым куполом потолка.

Каждую ночь я со свечой приходил к изваянию и подолгу стоял возле него. А вдруг фея оживет и поведает мне об эпохе своей власти и падения.

-- Разве сам я не смог бы отыскать такую же красавицу? На дне океана множество жемчужин, а не одна, - я сказал это просто так. Давала о себе знать ущемленная гордость, но Ротберта такое доказательство глупости привело в восторг.

-- Так слетай, вымани из усадьбы какую-нибудь сельскую дворянку и следи за тем, как она состарится и с неспешным течением лет обратится в прах, в то время как ты даже не изменишься.

-- А Одиль?

-- Недавно она стала такой же, как ты, проще говоря, вечно юной. В этом ее личная заслуга, не моя, - последнюю фразу он выделил особенно, стараясь дать понять, что Одиль, способная ограбить кого угодно, раньше времени утащила тот подарок, который и так был предназначен ей.

-- В ваших доводах есть резон, - кивнул я, при этом задумавшись на посторонние темы. Как я буду целый век терпеть претензии Одиль, если мы даже пяти минут не можем провести вместе без ссоры.

-- А ты хочешь провести всю вечность с Камилем или с этим инфантильным красавчиком, сбежавшим от своих собратьев-чернокнижников?

-- С Винсентом? - да я бы скорее повесился. Ротберт совершенно верно подметил его смазливость и инфантильность, даже спустя века он оставался вредным, запальчивым мальчишкой. Трудно было находиться с ним рядом больше минуты и при этом не выпустить когти.

-- Так кого ты предпочитаешь его или княжну? Надеюсь, твои вкусы не слишком изменились? Или ты надеешься вернуться в прошлое, к руинам своей страны и безвольному Флориану? - вкрадчиво спросил Ротберт.

Я развернулся, желая дать отпор, но вместо этого устремился к ступенькам, ведущим внутрь башни.

-- Я надеюсь, что наше перемирие будет недолгим, - бросил я на ходу, сам удивляясь тому, как просто удалось склонить меня к компромиссу.

Я ничего не обещал Ротберту, он какое-то время ничего от меня не требовал. Только перстень, который я во избежание неприятностей носил на цепочке, все чаще накалялся до красна и жег мне грудь. Со своей стороны князь пытался искоренить все слухи о том, что он в раздоре со своим наследником, я же просто соблюдал дипломатичное молчание, а расспрашивать меня напрямую никто не решался. Только Камиль разговаривал со мной без заикания, но ему не нужно было что-то выспрашивать. Он и так был в курсе всех событий. Несмотря на мою и его бессловесность в присутствии гостей сплетни все равно продолжались. Многие поговаривали о том, что между князем и монсеньером драконом поселилась загадочная обида. Вот бы узнать о ее причинах, но, увы, там, где в деле замешан молчаливый, златокудрый наследник, не все тайное становится явным.

Однажды глянув вниз из-за парапета крепостной стены, я заметил, что какой-то незнакомец мерит шагами булыжную дорожку. Поскольку под мышкой он держал какие-то свернутые трубками схемы, я решил, что это часовщик или, еще не закончивший обучения, помощник часовщика, а букетик фиалок в его петлице просто дань моде. На представителей волшебной расы он был похож только внешне, а внутренне сплошь волнение и преклонение перед кодексом чести, никакого намека на коварство. Вот только зачем нам в замке нужен мастеровой, ведь все часы идут сами собой и заводятся с помощью магии. Сломаться они никак не могли. Я поглубже внедрился в мысли чужака и был поражен новым открытием. Неужели этот мальчишка никто иной, как сын убитого предателями короля, его наследник Кристиан.

-- Думаешь, он пришел поблагодарить тебя? - Ротберт неслышно подкрался сзади и тоже перегнулся через парапет.

-- Он не мог попасть в долину без чьего-то на то разрешения.

-- Правильно, - кивнул Ротберт. Он вдруг стал задумчивым и серьезным. - Я хочу, чтобы ты убил его, чем быстрее, тем лучше.

-- Зачем? Он ведь совершенно безобиден. Даже шпагу носит только для красоты.

-- Как хочешь, - снисходительно кивнул Ротберт. - Каждый остается при своем мнении. Какая разница, какой будет эта смерть: гибелью от драконьих когтей или просто несчастным случаем. Я только советую обратить внимание на то, что визитер пришел не к тебе, а к Одиль. Она как раз позволила ему переступить границу, почти так же, как до этого тебе.

Ротберт ушел, а я невольно задумался. Значит, благоухающий букетик фиалок предназначался княжне. Ворон на моем плече закопошился и недовольно каркнул. Его когти смяли ткань камзола. Этим он показывал, что желает броситься вниз и расцарапать нежданному посетителю лицо, но я не разрешил. На моей совести и князя и так уже было не одно злодеяние. Только вот моя совесть очень редко давала о себе знать и почти угасала, в то время, как у князя она, кажется, отсутствовала вообще.