Татьяна Любушкина - В лабиринте миров

— Сколько ты здесь? В Нижнем слое?

— Не долго. Дней десять, наверное. Может меньше.

— Это хорошо. Ещё немного и тень навсегда припечатала бы тебя к здешней реальности, сделав её единственной. Но сейчас ещё не поздно исправить ситуацию.

Я была усердной ученицей, и тень скоро подчинилась мне. Она покорно следовала за мной, как и положено тени, легко пронзала пространство, распахивая передо мной двери в иные реальности, и Нижний мир, такой серый и скучный, открывался мне новыми гранями, бесконечными, как вселенная.

— Как создать свою реальность?

— Найди пустоту.

— Как?!

— Ты почувствуешь её. Пустота всюду.

Тень веером легла у моих ног. Одна, вторая, третья… им не было числа.

Послушные приказу, они взметнулись, рассыпаясь в разные стороны, и тут же я ощутила пустоту. Она втянула меня, не успела я опомниться и реальность, чистая, как белый лист возникла передо мной.

Она уже была, и её возникновение стало первым и пока единственным событием. Мне захотелось рисовать. Яркими красками создать свою историю, свои дома и города и свою жизнь. Заново. Без тёмного и непонятного прошлого и только со счастливым будущим.

С энтузиазмом я принялась изливать на девственно чистую реальность потоки своего сознания, формируя идеальный мир. Мир, в котором я обрету счастье.

Мою эйфорию нарушил Вениамин.

— Вернись! — он выглядел раздражённым, и его злобная физиономия нарушала гармонию моего идеального мира.

— Я никуда и не исчезала, — я показала глупому домовому язык. — Просто хочу попробовать создать свою реальность. Так что исчезни!

— Она не твоя! Это — порождение твоей тени!

Повинуясь взмаху моей руки он был отброшен прочь, разрывая полотно между реальностями и звук его голоса потонул в необозримой дали.

Но Вениамин был упрям. С непостижимой быстротой он снова трансформировался в мою реальность и его собачья пасть, готова была открыться, чтобы изрыгнуть на меня свой гнев.

Что ж, значит, в моей реальности домовые станут бессловесны.

Вениамин открыл рот, и слова застряли в его глотке. Он беспомощно дёрнулся, угрожающе зашипел, но не мог произнести, ни слова.

Я наблюдала за ним со злорадством. Нечего лезть со своим собачьим рылом в мой мир!

Вениамин схватил меня своими длинными, тонкими пальцами и с такой силой дёрнул, что я свалилась с ног. Не давая мне опомниться, Вениамин взвился в воздух, раздался треск, и мы свалились в сугроб, ломая жёсткую корку намёрзшего наста.

— Какого чёрта! — Я вскочила на ноги и намеревалась влепить Вениамину пощёчину. Как он смел, вырвать меня, против моей воли!

Но в этой реальности Вениамин мог говорить и ещё как!

Я услышала в свой адрес немало нелестных высказываний, из которых «глупая курица» было, пожалуй, самым мягким.

— Да чем ты думала?! (Далее, следовало предположение, в каком месте моего тела находится мозг).

— Я же предупреждал! Объяснял! Твоя реальность здесь и сейчас! Там, — Вениамин энергично ткнул рукой куда-то в направлении Полярной звезды. — Реальность, созданная твоей тенью. И не просто тенью — одной из её отражений. И ты (далее следовал эпитет настолько нелестный, что я его, пожалуй, опущу) не раздумывая, собралась там остаться. Это конец! Конец твоей реальности здесь, ты что — не понимаешь?!

Я чувствовала слабость. И ещё я понимала, что он прав. Отражения моих теней, сползались, как серые черви, сливаясь в единую массу. Одна, вторая, третья… я с облегчением вздохнула. Все на месте.

— Вениамин… ты это… не ори. Я ж первый раз.

— Первый раз! — Вениамин выбрался из сугроба и протянул мне руку. — Вставай.

Я только опёрлась на его мохнатую ладонь, как Вениамин неожиданно снова плюхнулся в снег, зарываясь по самую макушку.

— Идут!

К подъезду бабкиного дома неуклюже припарковался «жигуленок» тётки Тамары. Целый и невредимый.

Старухи выбрались наружу, а с ними ещё один гость: сутулый, широкоплечий мужчина. Он шёл неровной походкой, спотыкался и не в такт размахивал руками. Что-то в его фигуре показалось мне знакомым.

— Кто это?

Вениамин опасливо поднял голову.

— Ох, ты… это по твою душу. Упырь. Хорошо, что мы ушли.

Я попыталась разглядеть нового персонажа получше, но Вениамин пригнул мою голову вниз.

— Заметят.

— Погоди, а Тотошка?

Вениамин втянул воздух. Нос его беспокойно задёргался.

— Не чую. Нет его.

Компания скрылась в подъезде, и мы с Вениамином перевели дух.

— Ну, всё. Ступай. Разыщи дом. Августа. Помни — ты обещала спасти его, и я дважды спас тебе жизнь!

— Дважды?

— А кто тебя вытащил из призрачной реальности?

Возразить было нечего.

Я сунула застывшие руки в карманы и зашагала прочь от бабкиного дома. Меня опередил трамвай. Первый в этот ранний час и совсем пустой.

— Эй!

Кондукторша. Ярко накрашенные глаза. Рот обведён алой помадой. В ушах крупные золотые серьги.

— Ты чего пешком? Денег нет?

— Нет.

Я показала вывернутые карманы и отчего-то почувствовала себя виноватой.

— Садись! Довезу.

Я запрыгнула на металлическую подножку, не веря своей удаче.

— Спасибо!

— Да езжай, чего уж там. Всё равно никого нет.

Я села на сиденье и тут же вскочила. Сиденье было холоднее льда.

— Что? — Кондукторша смеялась. — Жопа примёрзла? Зимой надо шубы носить, а вы всё в коротких фуфайках форсите… Иди-ка вот сюда. Тут печка работает. Далеко тебе?

— До площади. Проспект Навигаторов.

— А-а-а. Ну, не далеко. Минут за двадцать доедем. А то и быстрей. Дороги-то пустые. Чего тебе там, на Навигаторов?

— Там дом стоит. Старый. Когда улицу сносили, он остался.

Крашеные ресницы кондукторши недоумённо хлопнули.

— Это какую улицу? Карла Маркса, что ли?

— Ага.

Кондукторша задумалась. Прошла по салону, зорко оглядывая пустые сиденья, а потом направилась в кабинку водителя.

— Валер, а ты ж жил на Карла Маркса? Там дома остались?

— Не-ет, всё снесли.

Голос водителя был неожиданно тонкий и неприятно жеманный, как у старой девы, беседующей с интересным кавалером.

— Вот и я думаю, что снесли. Эй, девушка, а что за дом вы ищете?

— Дом генерала Зотова. Трёхэтажный, с белыми колоннами, — с готовностью отозвалась я.

— Зо-отова?! — казалось, простая фамилия застряла в зубах водителя Валеры. — А этого дома и вовсе нет. Он сгорел ещё до того, как решили всю улицу снести.

— Как сгорел?! — кондукторша была возмущена так, будто это она обещала найти домового Августа, а теперь выяснила, что это невозможно.

— Не может быть, — поддержала я кондукторшу. — Я точно знаю, дом есть. Может, вы путаете?

Со своего места я не видела водителя, но зато слышала его в пустом трамвае очень хорошо.

— Не путаю. Видите, справа сосны? Четыре штуки?