Илья Крымов - Драконов бастард

— Я чувствую себя дешевым шарлатаном.

Взгляды остальных скрестились на Алестане, который замер ледяной статуей в позе брезгливой непреклонности.

— Так надо, — осторожно сказал Тобиус.

— Шарлатаном! — повторил криомант.

— Ты уже согласился, пути назад нет.

— Я уже успел пожалеть об этом.

— И тем не менее! — повысил голос Тобиус. В его глазах полыхнул темно-синий с бирюзовыми лепестками огонь магии. — Вы пойдете в город! И вы будете творить магию! Свет и звук! Вы будете творить так, чтобы люди видели и млели! Вы будете показывать им спектакль! Чтобы они думали, что Академия не бросила их в самый темный час! В Ордерзее сейчас немало беженцев, которые успели уйти из Каребекланда, и людей из других земель Ривена, торговых, тех, кто ищет любой кусочек информации. Они должны видеть, что маги Академии не бездействуют, и должны разнести эту весть во все концы Ривена. Пока нас не видно, церковники суетятся по всему городу, они строят из себя спасителей, а мы в глазах народа — трусы и бездельники. Если оставить это так, то авторитет Академии пошатнется. Мы обязаны этому помешать! Это наш долг! И мне плевать, скольких простолюдинов вы обманете! Когда закончите дурить народ… да, дурить народ, Алестан! Когда закончите, вы пойдете на стены и будете там, среди солдат! Если сможете что-нибудь сделать для помощи в усилении обороны, сделайте это, а если нет, продолжайте делать вид!

— Ну а сам ты? — спросил Логан Бондарь.

— Я ухожу на войну, — бросил Тобиус. — Там я, быть может, смогу оказаться полезен.

А еще там, на западе, в объятиях лесов на границе с Дикой землей есть маленькое забытое Господом-Кузнецом баронство, а в баронстве том есть поселение, обнесенное крепкими стенами, на страже которых стоит древний замок. Это поселение — дом, а те, кто в нем, — семья.

Он не попрощался и быстро пошел прочь. Вскоре Тобиус покинул столицу и, отойдя от ее стен достаточно далеко, собрал все свои силы, чтобы телепортироваться на большое расстояние.

Он появился с громким хлопком посреди дороги рядом с небольшим хуторком. Несколько минут маг стоял неподвижно, борясь с головокружением, — такие далекие телепортации все еще отнимали огромное количество сил и требовали передышки. А ведь некоторые магистры могли прыгать через страны на раз-два. Это напоминало о том, насколько же он еще отстает от многих более опытных…

Совершенно пустая дорога была изрыта сотнями пар ступней, копытами и тележными колеями, накладывавшимися одни на другие, по ней не так давно прошло множество людей и немало скотины. Тут и там наблюдались коровьи лепешки, конские каштаны, козьи шарики и прочие подобные удобрения.

Опираясь на посох, маг направился к хутору по узкой дорожке. Неполных два десятка домиков оказались совершенно пусты, и это не удивляло. Следы того, что люди покидали жилища в спешке, наблюдались повсюду. Можно было видеть множество валяющихся тут и там вещей, за которыми никто не стал возвращаться, когда они упали с воза или выскользнули из рук, попав в грязь. Старое «бабкино» платье, какие-то тряпки, треснутая посуда и расколотый горшочек с некими пахучими соленьями. Многие двери так и остались распахнутыми настежь, а пара створок даже валялась на земле. Оглядевшись, Тобиус прислушался к интуиции и вошел в темную прихожую одного из домов. Он прошелся по земляному полу, замер, а потом осторожно потянул на себя дверь крохотного чулана… и поймал древко вил, устремившихся ему в горло.

— Чтоб ты сдох, охала!

— Отпусти вилы, старая женщина, ты меня едва не убила.

Сухонькие старушечьи ручки, сжимавшие древко, разжались, и их хозяйка плюхнулась на коленки.

— Не губи! Ой, не губи, Господом-Кузнецом и Молотодержцем заклинаю! — заверещала она, пряча морщинистое лицо в ладонях.

— Я — маг Академии Ривена, а не мародер, я не убиваю людей… если они не пытаются убить меня. К тому же я проходил здесь около года назад и…

— Ой, не губи!

— Я — маг Академии, — спокойно повторил Тобиус. — Я иду на войну…

Слезы и причитания немедленно прекратились. Старуха с кряхтением поднялась и с кряхтением же поклонилась.

— Почтение, чар! — поприветствовала она и деловитой белкой ринулась по дому.

— Что здесь произошло? — спросил Тобиус, хотя и знал ответ.

— Ась? А! Чудовища пришли! — откликнулась старуха, рассматривая два разных платка. — Давеча ночью напали на Прокд и пожгли там усе! Так близко их ишшо не видали! Рвутся на восток, твари!

— Прокд? Это… город?

— Город! День пути на северо-запад, ага! Зарево стояло, скажу я вам, мое почтеньице! А народ-то сидел-сидел на своей земле, никто никуды не рвался, а потом святой отец сказал — мол, это знак! Пора уходить от беды!

— Умный святой отец, — пробормотал волшебник, следя за ее суетливыми метаниями.

— Свет на нем!

— Все ушли, а ты?

— Я?.. А у меня старый! Мало того что у няго о двух лет как ходули поотсыхали, так он ишшо и упрямый как осел! Вцепился в стол, полдня отодрать не могла! Солдат, его мать, чтоб ему пику в гузно!

— Солдат. Хм. — Волшебник не понимал часть ее речи, так как старуха сильно коверкала ривенский язык свойственным простолюдинам западных областей говором. Сам Тобиус лучше понимал речь жителей великих уделов Хавенри и Алданэ, из-за чего считал, что и сам происходит из тех мест.

Старуха нахватала разного скарба и деловито выбежала наружу. Она обогнула дом и вскоре появилась, сидя на телеге, груженной пожитками. Также на телеге сидел сухонький плешивый старик, обхвативший клеть с курами. Остановив телегу, старуха вновь вернулась в дом, видимо о чем-то вспомнив.

— Чар? — спросил старик печальным надтреснутым голосом. — По посоху вижу, что чар. Знатный посох. На копье похож.

— Да, — только и смог ответить Тобиус.

— Протыкал кого?

— Случалось.

— Ну молодец, чего ж. Куда ты?

— На фронт, — ответил Тобиус, не обращая внимания на фамильярность.

— О! — Морщины на лице, испещренном старческими пятнами, почти разгладились. — Это славно! Мархота! Мархота!

— Чаво?!

— Он идет воевать!

— Чаво?!

— Воевать идет! Воевать! Он… он… старая ты клуша! Он идет воевать!

— Знаю! Дурень он! Как и ты!

— Сама ты… дура! Не слушай ее, чар! Она темная совсем! Всю жизнь просидела на селе, ничего дальше того вон леска не видела! А я вот в Третьем Пламенном полмира повидал! Чай, и не веришь мне? А я вот…

— Верю. Я знаю человека, который тоже сражался в той кампании. Таких ветеранов, как вы, осталась маленькая горстка, но они все еще есть. Великие герои, ступавшие по раскаленным пескам и стяжавшие славу там, где лишь смерть и отчаяние. Я верю вам, почтенный.

Старик открыл было щербатый рот, но не смог ничего выдавить, у него сперло дыхание. Крошечная слезинка блеснула и затерялась среди морщин.