Егор Вакула - Танец со змеей

Она вдруг поняла, что, задумавшись, просто подперла Воронея. Тут же взглянула на него своим растерянным испуганным взглядом. Снизу вверх. Он был близко, даже слишком. Они остановились и застыли в этой позе.

А потом Вороней быстро наклонился и поцеловал слегка отпрянувшую Октис. Она ощутила, как к ее губам прикасаются теплые мужские губы. Щетину, превратившуюся в короткую бороду.

Первый поцелуй был отвратителен. Всего лишь соприкосновение всего лишь частей тела. И Октис вдруг поняла, что все это время не ощущала по-настоящему своих губ. Теперь чувство возвращалось. Словно онемевшая и окаменевшая, обескровленная часть тела, которая под воздействием извне оживала, наливалась кровью, и извещала остальное тело о своем возвращении.

Вороней вернулся к прежней позе. Октис лишь беззвучно выдохнула и острым взглядом пилила его глаза.

– Ну же, не молчи, не стой так. Либо заканчивай представление, либо опять врежь мне. – Сказал он.

А она лишь стояла на месте. И именно это мгновение ей нравилось больше всего. Она была готова продлить его как можно дольше. Понял ли неправильно Вороней ее случайный маневр, истолковав, как предложение? Или он угадал и расчетливо разложил все ее ощущения на составляющие, потом сгреб обратно и получил в результате только взволнованную и растерянную девушку?

Момент кончался. Она судорожно выбирала варианты действий. В мыслях мимолетно проносились сцены то рукоприкладства, то ответного поцелуя, то неловкого продолжения их маршрута, с холодным почти сдержанным обсуждением и осуждением случившегося. Выбор пал на «всегда выручающий»удар кулаком в челюсть. Она уже видела, как через мгновение костяшки ее пальцев врезаются в бородатый подбородок. От удара ее отделяло только одно движение. Движение, которое она потратила на то, чтобы поцеловать его сама.

Они вцепились друг в друга прямо на улице, по которой еще праздно шатались горожане. Осуждали ли они их, подсматривали или завидовали – паре было все равно.

Она ощутила и то, чего не могло быть в ее предыдущих отношениях. Ей что-то мешалось внизу – со временем все больше. Октис догадалась, что это не кинжал. Именно эта мысль заставила ее разорвать объятия и вернуться в реальность. Но сердце колотило, голова кружилась, в горле встал ком. Они оба не закончили. Вороней подал ей руку. Они быстро пошли вниз по улице.

Праздную гостиную постоялого двора спутники прошли стремительно. Вороней на ходу сообщил хозяину, что сегодняшняя вечерняя трапеза отменяется. Октис и вовсе не вертела головой, лишь слегка опустила вниз и смотрела исподлобья только вперед. Они прошли коридор. Мужчина впустил ее в открытую дверь. Она вошла в темную комнату, не поворачиваясь, встала перед окном. Ей хотелось взять себя в руки, вернуть контроль над ситуацией. Но в ее распоряжении не было на то времени – лишь краткий момент настоящего, царапавшего сознание своей неминуемостью.

Он подошел сзади, положил руки на ее живот. Короткая борода заскользила по ее щеке. Мужские руки устремились вверх. Октис не знала, нравится ей это или нет. Но на этот раз она оставила свою грудь без защиты и отмщения. И именно от этого решения дыхание ее сбивалось.

Вороней вернул руку вниз, собрал складки платья, намереваясь забраться под него. Она сорвала его планы, решив восполнить для себя утраченное ощущение мужских губ. Но мужчина не отступал. Целуя ее, он уже обеими руками добрался до ее тела под тканью. Как он и предполагал, как ему и хотелось, зад ее был твердым, как камень, и с вечерней прохлады просто пылал жаром.

– Так вот зачем нужны мужикам эти тряпки на бабах… – Неровным тоном заявила она.

Они начали раздеваться. Пока Вороней сматывал с нее верхнюю накидку, она первым делом ухватилась за шнуровку ненавистных сандалий. Раздевать мужчину оказалось проще, чем раздеться самой, даже с его помощью. После нескольких движений он стоял голый перед столь же неодетой Октис. Она отстранилась, то ли мягко упав, то ли ловко сев на шкуры. Поползла назад, стараясь смотреть мужчине только в лицо. Не получилось, и Октис вдруг ощутила всю непристойность и проигрышность своей позы. Она осмотрелась, потакая мимолетному желанию сбежать, миновав мужчину. Но он уже опустился и навис над ней. Побег не состоялся. Ей показалось, что ее мир, недавно ставший неуютно большим, сузился в точку, до пространства между ее и его телом. Он был повсюду, молча и пристально смотрел сверху ей в глаза. Провел рукой по женскому ложу, под бедром, поддевая и сгибая ногу, оставляя на ее коже влажный след.

А потом Вороней совершил то простое движение, которое в змеиных кругах считалось равнозначным смертельному выпаду. Если не хуже того. Но она не почувствовала боли. Скорее, какое-то неловкое невольное чувство, неподвластное ей. Октис захотелось прервать его, освободиться, а значит, все-таки взять под свой контроль. Она неосознанно постаралась отодвинуться дальше назад, но Вороней ухватился за ее талию и силой вернул обратно.

***

Кажется, сегодня днем она здраво рассудила, что в двухместной пастели ей придется отвадить от себя мужика, приложив некоторые усилия. Что ж, в какой-то мере так и вышло. Усилия были проложены, и сейчас они лежали каждый на своей половине, не соприкасаясь.

– Сколько тебе сезонов? – Сказал Вороней, вздохнув глубоко и легко.

Она задумалась.

– Будет тридцать противостояний.

– Хмм, не думал, что до такого срока можно сохраниться. Нет, я, конечно, понимаю, что у вас напряженность была со стояками. Но как-то же вы развлекались?

– А ты не думал, что для развлечения не обязательно запихивать в ближнего часть себя?

– Была б ты крестьянской женой, уже могла бы нянчить ребенка так четвертого-пятого, и заодно быть на сносях очередным.

– Подожди. А то, что мы с тобой? Я не… – Вдруг оживилась она.

– Беременна ? – Он рассмеялся. – Нет, конечно. Для этого нам стоило сделать другую концовку. Да и то шанс был бы не велик.

Октис не совсем понимала, что он имел в виду. Хронологии происходившего в постели в ее памяти не существовало. Лишь тягучая каша из перепутавшихся ощущений.

– А тебе точно тридцать? Может ты просто девочка переросток. Обычно у девушек постарше на теле волосы подлиннее.

Он опять издевался над ней. Она свесилась с постели и потянулась к вещам, к потайному кошельку юбки. – Сейчас я ему покажу . – Фыркнула она и достала складную бритву. Разложила ее и в темноте поднесла к горлу любовника.

– Не двигайся. Это бритва. – Она провела полотном вверх по его бородке. – Ведающие и мастера велели нам скоблить себя. Везде.

– Это еще зачем? Вы в своем форте в полном составе двинулись на извращениях.