Егор Вакула - Танец со змеей

– Чтоб в бою не мешались и чтоб болезни не привлекали.

– И как же волосы болезни привлекают?

– Боги этих ведающих знают… а, может, и наоборот…

– И ты скоблишь себя, как тебе велели, хоть и полка твоего уже нет?

– Знаешь, в лесу не особо большой выбор занятий. Последний раз я пользовалась ею вечером, а на утро – ты объявился.

Она свернула и положила бритву обратно. Вернулась к созерцанию едва различимого деревянного потолка.

– Чувствую себя дурой. – Честно заявила она.

– Да, это случается с женщинами после близости с мужчиной…

– Я тебе уже почти всю жизнь свою выложила. Да что там! Лоно свое! А ты о себе ничего толком не рассказал.

– Подумаешь, невелика та тайна.

– Ты из какого-то западного ордена? Клан, может, какой? Семья торговцев смертью?

– У тебя неверное представление о моей ремесле.

– Ну, так рассказывай.

– Да ничего особенного. – Зевнул он. – Родился я в городской семье. Стандартный набор. Сколько у меня было братьев и сестер – не скажу. Состав постоянно менялся. Мать – прачка, отец – каменщик какой-то. Когда рядом с городом останавливался очередной клан вольных рабочих, работа у отца кончалась. Есть нам было нечего. А я всегда смотрел на солдат, и мне казалось, что их положение не зависит от переездов чьих-то таборов. Всегда сытые, всегда в красивой одежде, всегда гордые... короче, было мне чуть больше двадцатка слияний, и я сбежал на военную службу в наш орден Дубэ. Думал, дослужусь до высокого чина, стану видным человеком. – Он сделал паузу и громко проглотил слюну. – А меня промуштровали немного и кинули с отрядом таких же пацанов на затравку противнику. С какой-то метрополией боролись, не помню уже. Ну, так и в первом же бою ранили меня копьем под сердце. – Октис поняла, о какой ране он говорил. Безобразный грубый шрам слева под ребрами она приметила еще в бане, а сейчас узнала его и наощупь. – Быстро закончилась моя военная карьера. Лежал я полумертвый уже второй день. С меня сняли обмундирование, но добивать меня никто не хотел. Выжившие мои напарники играли в кости. Кто проиграет – тот и будет бить. Думаю, что смерть моя не стала бы проще от их неумелых рук. Но какой-то бродячий монах выторговал меня за свежего жирного голубя. И увез подальше от ордена.

– Ведающий?

– Не-а. Еще чего. Боги знают, кем он людям виделся, и никто не подумал, зачем полудохлый ему понадобился. Но меня он выходил. Заливал рану горючей водой. Шил меня ниткой и иглой. Прижигал. Трав каких-то сверху наложил. Думал я уже, что издевается он надо мной. Мало ли кого по Тверди носит? Только вместо того, чтобы сдохнуть в муках наедине с этим мужиком, отходить я начал. Ни монахом он оказался, ни ведающим – торговцем смертью, который умудрился выторговать меня у женщины с косой …

– И так ты стал убийцей?

– Да. Старик он уже был. Начал от скуки меня обучать. Вся заказчики мне досталась. Вернее, он получал заказ, а, так как старый уже был, действовал я. Потом я возвращался к нему и получал новый заказ…

– И потом он умер?

– М-нет, не то что бы. Просто уже ясно всем стало, что не мог старик выполнять эти заказы. Осмелел я и действовал чаще не по плану. Стиль был не тот. Да и если видели торговца смертью, то и слух шел. И в нем уж никак я на старика не походил. Наследил я, короче. Однажды один из заказчиков обратился напрямую ко мне. И это при том, что другой клиент старику его и заказал. Ну и…

– Ты стал действовать самостоятельно. – Поняла она.

– Ага. Вот и вся история. Не так уж и много, не так уж и интересно…

Они оба замолчали. История Воронея вполне устраивала Октис. Судя по интонации, как он не подбирал слова, но говорил иногда с остановками, с печалью и сожалением, это походило на правду. Даже те моменты, в которых он явно не договаривал о своем спасителе, служили только подтверждением. Было видно, о чем он хотел рассказать, а чего избегал. Со стариком-то все для нее было понятно. Вороней вполне мог и убить его. Согласиться с новым заказчиком, разделаться и с учителем, и с клиентом старого убийцы. – Крысиные бега, в которых несообразительный игрок, ставит не на того и проигрывает свою жизнь.

Она закрыла глаза и, наконец, уснула.

Сон был мгновенный, ей ничего не снилось. Казалось, она просто уснула и тут же очнулась. Все было на прежних местах. Только свет из окна сменился с тусклого от Младших на яркий Старших. Вороней не спал, только положил руки за голову и смотрел в потолок. Октис поднялась и села на настил. Ее посетило навязчивое желание прикрыть наготу в присутствии мужчины, но она решила перебороть эту бесполезную теперь нужду.

– Где мои сапоги? – Спросила она, будто их беседа и вовсе не прерывалась на сон.

– Как где? В мастерской…

– И что им там делать?! – Она подумала, что сможет сегодня, не спрашивая, надеть привычную форму. Теперь же ее немного расстроила перспектива и дальше носить девичье платье. А вот недокомплект формы – просто напугал.

– А как ты думаешь, они будут шить тебе сапоги? По твоим – поношенным – им понятней будет. Я и сандалии тебе так подбирал. Или ты считаешь, что ноги у всех одинаковые?

– Ничего я не считаю… – Пробормотала она.

– Ладно, план такой: приводим себя в порядок, едим, потом примерка, и пока они дошивают – пройдемся по рынку и посмотрим, что можно купить здесь и продать в Загори. Не ехать же с пустыми руками?

– А та мазь, что ты говорил?

– Да, для татуировок. Надо искать. И много. Кстати, про внешний вид, – он почесал себя за бороду, – одолжи-ка мне свою бритву.

Октис достала ее и протянула мужчине.

– Так вот ты чем меня тогда хотела побрить… – Задумчиво сказал Вороней, осматривая рукоять бритвы.

– Когда? – Удивилась она.

– Когда мы меда наелись. Тебе не понравилась моя борода, и ты сказала, что у тебя есть бритва и сейчас ты меня побреешь. Только достала ты почему-то кинжал и…

– Погналась за тобой… – вспомнила она, – ну, просто у меня был в руке кинжал, и я… подумала, что я хотела его как-то… применить…

– М-м-м, у вас даже для ведущих бритвы особенные? – Он решил тут же прервать их воспоминания о приключении в обнимку с гадким медом. Вертел и рассматривал бритву. – Умудрились и рукоятку украсить. Хотя это западный орнамент. А где же змеи ?

– Все правильно. Ее мне Кудр подарил, когда уходил в отставку. А Железная Гвардия, заодно с Всадниками Леса, все больше с западных окраин Эдры. А корнями – так и вовсе с запада.

– Подожди. То есть, до тебя этот старый мудак мог ею брить свои яйца? Ты не думала об этом?

– Ага, – ухмыльнулась она, – а теперь подумай, для чего она мне. Уж точно не бороду брить, в отличие от тебя. Да не будь ты таким брезгливым! Это просто металл. Очень хороший. Наши-то бритвы в основном из плохого делались: как тряпка были. Постоянно их об ремень трешь чтоб выпрямить, и все равно – кровь рекой. Казенный металл-то на вооружение шел, а на простые нужды – что осталось. Как нам начали жалование жестью платить, если у города встанем – тут же на разведку: нет ли в городе бритв получше. Все сбережения отдавали. Хотя и тратить-то нам не на что было…