Белая Альшер - Шанакар. Тайны сумрака

— Я всего лишь делюсь впечатлениями, — пояснил Наместник. — Сегодня восхитительная гроза, над Океаном поднимается шторм, Стихия бушует. Видел бы ты эти молнии! Лиловыми стрелами они пронизывают небо, будто рвут его на части! Жаль, ты не видишь.

— Так отпусти меня, и я увижу.

— Я смотрю, ты всё ещё не растерял оптимизма?

— О, нет. Я нахожу его вновь.

— И где же ты открыл этот чудесный источник?

— В знании, что близок час моего освобождения. И моей мести. Мы поменяемся местами, Селлестераль, поменяемся.

Наместник лишь усмехнулся. Его полубезумные слова пленника не потревожили совершенно. Столько лет уже прошло, и пройдёт ещё целая вечность.

— Это пустые надежды. Когда я перестану к тебе приходить, это будет означать, что весь мир забыл о тебе.

— Я напомню миру моё имя, Наместник! Оно ещё прогремит!

Селлестераль поднялся:

— Мир не слышит тебя отсюда. Смирись.

В лице арши что-то поменялось на мгновение, сверкнули ночной чернотой глаза, и по коже прошли трещинки, словно истинный облик хотел вырваться наружу.

— Никогда, — прорычал мужчина.

— Вот, видишь, как просто принять это. Если ты никогда не смиришься, это значит, что ты всегда будешь вынужден терпеть эти неудобства.

На этот раз он не стал горячо спорить, а просто ушёл в тень, вернулся на своё ложе и сел, бережно взяв в обе ладони маленький белый цветок. Селлестераль убрал на место стул и покинул темницу.

Когда шаги его стихли, лампы погасли, а наверху прошуршали стены, узник отложил левкой и подошёл к решётке. С сапог Наместника и краёв его камзола, который он не потрудился высушить, натекла небольшая лужица дождевой воды. Арши сел на колени, и вытянул руку за решётку, которая при каждом прикосновении опаляла его, как раскалённая.

Не хватало нескольких дюймов, всего ничего. Арши с шипением отпрянул от решётки. Отдышавшись, он распластался по каменному полу и вновь просунул руку между прутьями, прижался плечом, не обращая внимания на боль. А она всё нарастала. Зарычав, он зажмурился и всё-таки дотянулся ладонью до этой лужицы. Вода… Он не видел и не чувствовал её так долго…

Робкий стук в дверь отвлёк Альвика Рейнса от сосредоточенного бормотания над страницей письма, которую он расшифровывал весь день. Ничего не сходилось. Без оригинального словаря он никак не мог прочесть этот диалект, и уже чаще бормотал проклятия, чем повторял отдельные слова, которые понял по сходству со светлоэльфийским языком. Стук повторился. Казалось, ещё более робко. И Альвик рассвирепел. Больше, чем когда что-то не сходится, он ненавидел такие вот неуверенные стуки в дверь. Сразу понятно, что там ждёт какое-то ничтожество, которое будет чего-то просить и лепетать.

— Войдите, — рявкнул он, и в дверь протиснулась сперва лысина Томиаса Фелни, а затем он сам. — Здравствуйте, Фелни. Что привело Вас ко мне?

Следователь, на лице которого отчётливо отпечаталась неизбывная тоска по пенсии, выкатился на середину ковра и помял в руках растрепанную папку.

— Здравствуйте, магистр Рейнс. Я тут, вот, посоветоваться пришёл.

— О чём?

Следователь быстро подошёл к столу, промакивая на ходу лысину старым платком, и разложил перед Альвиком папку, прямо поверх писем и словарей. Движения его были резкие, дёрганые, от одежды едко пахло потом. Рейнс невежливо повёл перед лицом ладонью, отгоняя зловоние, и кисло уставился в папку. Там были зарисовки чьей-то раны и листы с отпечатанными на пергаменте плохого качества фотографиями трупа со Стекла.

— И что это?

— Ну, помните, лет десять назад Вы просили меня Вам рассказывать о странных ранах. Ну, как скальпелем нанесённых…

Почему-то старый следователь запинался, как молодой участковый, и потел всё больше. Королевский маг наводил на него волнение и ужас, а роскошная обстановка его дома давила и тяготела. Он дал зарок себе, что вернётся в свою квартиру в несколько меблированных комнат и сразу напьётся коньяку. От сердца сразу немного отлегло, обещанный желудку коньяк уже грел душу.

— Не помню, — сухо ответил Рейнс, глядя в глаза следователю и заставляя того снова нервничать.

— Да мы его тогда ещё Рубиновым Призраком окрестили, убийцу того. Ну, не мы, конечно, Дома наёмничьи, но это ведь не важно.

— Ах да, припоминаю, — маг с куда большим интересом посмотрел на рисунки и фотографии, но был по-прежнему раздражён. — Что-то узнали новое?

— Вероятно, он снова в Лерду вернулся. Одного вора тут убили недавно, рана полностью сходится с ранними записями. Норл, судмедэксперт наш, подтвердил. А он точно говорит. Он ведь тогда и тело отца Вашего осматривал…

Глаза Рейнса угрожающе потемнели, он исподлобья взглянул на Фелни, и тот ощутил, как резко похолодало в комнате, и сжался.

— Не упоминай моего отца, Фелни! Когда нашли это тело?

— Да на прошлой неделе ещё, уже и закопать успели, лето же, жарко, а оно на свалке ещё полежало…

— Почему сразу ко мне не пришёл?

— Так сперва убедиться надо было, экспертизу. Вы ж без экспертизы не примете материал. А потом не пускали Вы к себе. Я же уже третий раз прихожу.

Альвик пролистал принесённые документы. Норл был очень скрупулёзен, когда описывал процедуру вскрытия. Целое сочинение в трёх листах мелким почерком. Прямо, как тогда.

— Спасибо, господин Фелни, можете идти. Если появятся новые данные, сразу пишите мне на Стекло, я приму Вас в ближайшее время.

— Своего-то у меня нет, дорогая штука, я с рабочего тогда напишу.

— Хорошо. До свидания, господин Фелни. Благодарность за работу не заставит себя ждать.

— До свидания, магистр Рейнс. Спасибо, — откланявшись, следователь вышел за дверь и снова промокнул лысину. В предвкушении коньяка во рту обильно выделялась слюна.

Дождь шумел, оглушительно шуршал по стёклам и по куполу хрустальной крыши круглого кабинета, всполохи молний то и дело озаряли его лиловыми отблесками, как вспышки магического огня. Но в самом кабинете, под ровным светом двух высоких ламп по разные углы стола, было спокойно и уютно, непогода оставалась снаружи, не в силах пробиться сквозь стены и окна.

Эженталль с шелестом перевернул страничку одной из тетрадей архива, которым щедро поделился с ним для изучения Альшер. Нужно было выписать все упоминания об активности Мертвенных болот и нежити, встреченной вокруг. Князь честно выполнял обещание, перечитывал хронику от и до, выписывал на отдельные листы даты, время и место, пояснения, уточнения, способы борьбы с явлениями. Работа продвигалась довольно быстро и качественно, Тианшель был сосредоточен.

Вдруг на краю стола зазвенело его Стекло, звонила Тиалинн, его младшая и любимая сестра. Князь, не глядя, поднёс Стекло к уху и ответил.