Роман Мискин - Амулет Святовита. Первая часть.

Хоругвь же рода Бубиласов была, напротив, золотистой, вся в цветах и травах, окаймлявших изображение сидящего на кусте не то шмеля, не то огромной пчелы. Под стать рисунку был и текст внизу: "Хоть любим мы медок - ужалить можем больно!"

Рябинники Шермукшнисы и липняки Лиепасы, сиренники Аливасы и ельняки Иглутисы - их стяги также развевались здесь, как и десятки других хоругвей разных родов племени барздуков, искони поклонявшихся деревьям и силам природы, а потому и избравшим их себе в покровители. А под ними стояли и сидели вирсайты этих славных и достопочтенных семейств - кто помоложе, кто постарше, а кто и вовсе убеленный древними сединами и немощный от старости. Здесь были вирсайты Ругинасов и Дундулисов, Крукисов и Крумасов - и несть им числа, этих древних семейств народа барздуков.

Среди них находились и Брыль Бирзулис со своим племянником Лиго, наследником знаменитого воеводы Лютня, впервые в своей жизни попавшего на Вечевой Сбор, а оттого и жадно разглядывавшего всё происходящее вокруг широко раскрытыми глазами. Рядом с ними важно расселся и воевода Бортень Бубилас, грозно поглядывавший из-под кустистых бровей на своего извечного соперника Шпака Лаздониса, который стоял с чересчур надменным видом в кругу своей родни, находясь неподалеку.

А чуть поодаль от хоругви битвы правды с кривдой сидели и почетные гости народа барздуков, приглашенные на это Вече - сам Кориат Довмонтович Бут, наместник Земиголья, волхв Куреяс, владыка храма в Вольно-граде, главной твердыни вайделотов в Неманском краю, а также шляхтич Альгис Шварн, гонец Великого Князя, и, наконец, тот самый чародей Майсуркият, известный чаще как Мамай, старинный друг и покровитель племени барздуков. Все они, как того требовали обычай и заветы Земниковской Правды, могли присутствовать на Вечевом Сборе славного народа земников - но правом голоса не обладали вовсе, лишь наблюдая за происходящим.

И когда отзвенели старинные горны девять раз свою древнюю пеню, и шум и гомон улеглись, забили частой дробью барабаны, и возвестили речь старейшего - и начало ежегодного Вечевого Сбора.

На середину утоптанного круга, под сень хоругви племени барздуков, вышел самый старый земник, Бовас Бардойтс, вирсайт рода Бардойтсов, поддерживаемый с двух сторон под локти земниками помоложе из его семейства. Был Бовас очень худ и жилист, прожитые годы склонили его к земле, и от древности и дряхлости своей он еле-еле передвигал свои ноги. Но самым удивительным был его возраст - как говорили будто он прожил без малого полторы сотни лет, и помнил много такого, что для других уже стало чуть ли не сказками. За эти долгие годы у Боваса его седая, как лунь, борода отросла настолько, что длиною своей изумляла даже остальных земников-бородачей. И эту длинную-предлинную бороду, перевитую черной шелковистой лентой, несли позади старика Боваса, словно сверкающую серебром мантию, два земника из его слуг.

Когда этот древний удивительный вирсайт вышел в середину круга и грозно оглядел собравшихся своим глубоким пронзительным взором из-под мохнатых сгустков бровей, напоминавших скорее клочья белого мха, то улегся даже последний шепот. Старик, окинув взглядом всех старейшин и цвет народа земников, пошамкал малость своим беззубым ртом и вдруг, слегка подняв дрожащими от старости руками свой узловатый посох, воскликнул неожиданно чистым и громким голосом:

- Славные старейшины племени земников, сыны Вековечного Древа и священного Солнца-Сокола! Пришел к нам снова его светлый праздник - Янов день, когда тьма отступает, а день набирает свою мощь и входит во всю свою силу. Как завещали наши предки в Земниковской Правде, в этот самый длинный день нам заповедано решить на Вече все светлые дела народа нашего, барздуков, на целый год вперед! Так Лиго, земники! Возрадуйтесь!

- Лиго! Лиго! - разнеслись со всех сторон радостные кличи, и полетели шапки в воздух.

А когда крики улеглись, старый Бовас Бардойтс, бывший и сам когда-то вайделотом своего народа, снова окинул всех острым взором, и сказал, переходя на древнюю манеру ведунов вещать стихами:

- По древнему обычаю нам подобает избрать старейшину на Вече, который будет и главой на Сборе до самого заката солнца. Кто будет им, барздуки?

Слова эти были всего лишь обычаем, данью ритуалу, который, тем не менее, земники соблюдали свято. И по обычаю этому главой на вечевом Сборе был, как правило, самый умудренный жизнью барздук. А кто умудрен ею как не самый старый? Поэтому и Бовас Бардойтс знал наперед, кто будет дальше вести Вече - но неукоснительно повторял из года в год заветные слова.

Из круга земников вышел воевода Бортень и, грустно, но, величаво поклонившись до самой земли, сказал:

- Кому, как не тебе, всемудрый Бардойтс, и быть владыкой сего Вече?

И, повернувшись к кругу и поклонившись ему трижды на стороны света, каждый раз спрашивал:

- Так ли, господа старейшины? Верно ль я говорю?

А те ответили воеводе:

- Так! Так! Верно! Бывать же Бовасу Бардойтсу главою нашим на весь день!

Исполнив и этот древний ритуал, Бортень Бубилас снова отвесил низкий поклон Бардойтсу и провозгласил:

- Тебя избрали, мудрый Бовас! Будь на сегодня до заката солнца владыкой Вечевого Сбора! Садись на древний трон - суди нас и ряди!

И помог слугам подвести старого вирсайта к кореньям древнего дуба, росшего на холме. Корни эти выпирали из земли и часто были толще многих деревьев в лесу - и образовывали странное сплетение, напоминавшее ступени, ведущие наверх, к огромному стволу. Там, в этом месте, причудливый изгиб корней был вырублен в виде трона - и корни же с двух сторон служили ему подлокотниками. Углубление в стволе и было сиденьем, спинкой которому был сам ствол огромного священного дуба на Старом холме.

Когда старейшину Вече усадили на этот древний трон и увенчали его покрытую сединами голову венком из дубовых листьев и ветвей как короной, старый Бовас Бардойтс величественно поднял свой посох - и трижды громко стукнул им о корни дуба.

- По древнему обычаю и Земниковской Правде, составленной еще лесным владыкой Обероном, правителем и праотцем народа славного барздуков, должны мы наше Вече разделить на трое - так делится и день, - провозгласил Бовас Бардойтс. - С утра, согласно утренней зарнице, решим мы неотложные дела, которым впору в рост идти. А в полдень жаркий, когда денница стоит на головою в небосводе, мы изберем старейшин над собою - пусть и они главенствуют весь год над нами, как солнце светит свысока. Под вечер же, о славные барздуки, когда вечерница зажжет свой красный свет, решим дела мы мира, что окружает нас - а вести там, увы, недобрые бывают часто. И лишь затем мы разойдемся - и возвратимся к народу своему, чтоб встретить славный вечер Лиго, Янового дня, с купальскими огнями, молитвами и песней. Возрадуйтесь, барздуки - Лиго! Открыто Вече наше!