Роман Мискин - Амулет Святовита. Первая часть.

- Благодарим за честь, о братья, - пророкотал Бубилас из своей пышной бороды, и грозно зиркнул на своего соперника.

Они стояли рядом, являясь друг другу полной противоположностью. Один грузный и толстый - а другой наоборот, худой и костистый, с надменно задранной кверху жиденькой бородкой, с тщеславным и хитрым блеском в своих маленьких колючих глазках. Это и был Шпак из рода Лаздонисов, вечный соперник Бортня Бубиласа за булаву воеводы.

Однако тут и произошло то самое неожиданное, что порой бывает на Вечевых Сборах. Лаздонис вдруг перегнулся пополам, точно сломанная палка, и низко поклонился до земли - а затем, распрямившись, внезапно сказал:

- Благодарю нижайше за доверие, барздуки! Но только в этот раз не смею я просить булаву воеводы...

- Что? Как? - загалдели шумные земники, немало изумившись его речам. - Что еще такое?

- Увы, о братья, - снова упрямо мотнул головой Лаздонис, - прошу покорнейше избавить меня от этой чести в этот раз!

- Ах, ты такой-сякой! - заорали возмущенные барздуки. - Перечить вздумал кругу? Да где ж это видано?

Бортень и сам изумленно уставился на своего вечного соперника, ежегодно спорившего с ним за булаву на Вече. Бубилас уже внутренне приготовился к долгой и изнурительной борьбе - и вдруг такое! Ужель на Шпака снизошло озарение, что булава - не только почести и титул, но каждодневные обязанности, и порою суровые лишения, и тяжкий труд на благо края? Но тут Бортень вдруг уловил недобрый блеск, случайно вырвавшийся из-под полуопущенных век Лаздониса, который он тут же умело спрятал внутрь.

"Ба! Вот так-так! - подумал Бортень. - Не чисто дело здесь, однако..."

И переглянулся с Брылем - видел, мол, или нет?

Но Брыль взглядом молча указал на наместника, сидевшего среди почетных гостей поодаль.

Кориат Довмонтович даже глаз своих не поднимал, рисуя на земле перед собою какие-то черточки и знаки своей богато изукрашенной тростью, и вполголоса переговаривался о чем-то с владыкой Куреясом, как будто бы не интересуясь всем происходящим. И лишь слабая, едва заметная улыбка слегка тронула его губы при словах Лаздониса - и тут же снова погасла.

Бортень весь побагровел от возмущения - ведь как бы он ни хотел снова стать воеводой, однако же всегда привык действовать прямо и честно, без всяческих интриг, в которых так поднаторел еще при дворе Великого Князя наместник Земиголья. И какие бы узы дружбы ни связывали земника и человека, однако Бортень искренне считал, что негоже ему оказывать такие вот медвежьи услуги.

А круг тем временем шумел и волновался, раздавались крики "Бортень! Шпак! Гнать его в шею, этого Шпака - он и сам не хочет!" - и спор уже грозил перейти в бурную потасовку, имевшую место иной раз на шумных сборищах барздуков. Тогда поднялся старый Бовас Бардойтс и, трижды ударив посохом в землю, воскликнул:

- Прошу я тишины, барздуки!

И когда споры мало-помалу улеглись, Бардойтс провозгласил:

- Пишите рунами на жребии обоих - и пусть судьба сама рассудит их!

И, обращаясь к соперникам, сказал:

- Идите же подальше вы от круга - и не мешайте воле вы его. Как того боги пожелают - так и будет. Идите с миром, братья!

Оба земника поклонились ему и, выйдя из круга, каждый удалился в свою сторону ожидать решения вече.

Тем временем среди старейшин пустили снова шапку - и каждый вирсайт клал туда одну из чурок с руной претендента. Когда же шапка вся наполнилась доверху, ее преподнесли Бардойтсу - и высыпали перед ним.

Спустя минуту Бовас встал, и, воздев к небу руки, раскатисто сказал:

- Судьба свершилась, о барздуки! Нам боги светлые явили свою волю - и жребий пал. Судьбе угодно снова видеть Бортня с булавою - он воевода наш на следующий срок! Возрадуйтесь же, братья! Лиго!

Радостные громкие крики огласили поляну - и в воздух снова полетели шапки, раздался свист и улюлюканье.

Под руки в середину круга слуги снова ввели Бортня Бубиласа и Шпака Лаздониса - и каждый был явно обрадован таким исходом дела.

Бардойтс воскликнул:

- Обнимитесь, братья, чтобы обиду не таить! Судьбе угодно было так распорядиться - вины в том вашей личной нет!

И, когда, по древнему обычаю, оба земника обнялись и облобызались, и Шпак вышел из круга, старый Бовас снова поднял голос:

- Возьми же булаву, о Бортень рода Бубилас! Теперь ты воевода снова сроком на год! Носи ее же крепко, владей же ею честно - и помни, что народ барздуков ты должен защищать!

Бортню на расшитой золотом парчовой подушке поднесли булаву - он важно и с достоинством поклонился на все стороны и, взяв ее двумя руками, шумно поцеловал рукоять. Затем, подняв ее над головой, зычно крикнул:

- Спасибо за доверие, о братья! Клянусь служить вам честно!

И громко крикнул старый ратный клич барздуков:

- Валио!!!

- Валио! - со всех сторон оглушительно рявкнули земники, и в воздух снова полетели шапки.

И лишь когда радостный гомон утих, старый Бардойтс вновь воздел свой посох - и снова запели трубы, и воздух наполнился частой дробью барабанов.

- Сегодня, о барздуки, мы выбрали себе голов на следующий год - так пусть же правят нами с честью! Лиго! - воскликнул древний Бовас. - Так пусть внесут же в круг хмельную чашу снова - мы ею запечатаем наш выбор! Подайте братину нам, слуги!

И снова затрубили серебряные горны, и снова забила барабанная дробь, пока хмельная чаша с медом обходила круг. И лишь когда унесли ее с остатками напитка к священному огню, брдойтс провозгласил:

- Теперь же, когда денница сменяется своей сестрой вечерней, и день священный наш уж движется к закату, пришла пора решать нам и дела иные. Возрадуйтесь, барздуки - ведь скоро мы закроем наше Вече, когда погаснет свет зари вечерней, и выйдем из дубравы, чтобы отметить буйным пиром священный праздник Лиго, Янов день!

И снова трижды стукнул посохом о корни дуба. Когда же разговоры улеглись, старик вдруг помрачнел челом и грозно молвил:

- А теперь, о братья, пришла пора услышать вести нам лихие - на то и пригласили мы к себе гостей. Как символично это - день к закату, и вести добрые кончаются, на смену им приходит ночь...

Когда же пораженные его последними словами барздуки изумленно замолчали и поляну затопила тревожная тишина, Бовас Бардойтс поклонился гостям и сказал:

- Войдите в круг, друзья, скажите ваши вести. Внимательно мы здесь услышим их. И с вами вместе примем мы решенье, как должно дальше быть.

И затем, обратившись к земникам, добавил:

- Наверняка вы знаете гостей, о братья! Вот Куреяс, верховный волхв из Вольно-града, владыка храма древнего Триглава. А вот и Альгис, шляхтич Шварн, посол Великого Ольгерда Князя. Вот сударь Кориат, Довмонтов сын, наместник Земиголья и Земьграда, шляхтич Бут - он также волей княжьею поставлен здесь служить. А вот и странник с юга, наш покровитель давний и защитник, витязь славный, известный нам Мамай - или Маркисуат у Дивов. Все четверо - желанные друзья и гости, войдут к нам в круг сейчас, барздуки!