Роман Мискин - Амулет Святовита. Вторая часть

И, еще раз быстро посмотрев на Мартина, владыка развернулся и, как огромная птица взмахивает крылами, запахнулся в свой темный длинный плащ - и быстро вышел из тронной залы в боковой ход.

- Ну что ж, господа, за мной! - сказал Тарус и, бросив оценивающий взгляд на барздуков, хмыкнул: - Посмотрим, чем потчуют нечисть в чащах Земиголья лесные бородачи...

- Не извольте сомневаться, сударь, - отрезал Лиго. - Наши блюда слишком остры для их пастей - плевать будут кровью!

- Ну-ну, - пожал плечами начальник стражи, а затем спросил: - А что это вы, сударь Лиго, потираете грудь? Сердечко шалит в столь молодом возрасте?

И насмешливо подмигнул.

Лиго вспыхнул, но вместо него несколько поспешно воскликнул Мамай:

- Так что прикажете делать мне, господин Тарус? На какой участок обороны отправите опального чародея?

И печально улыбнулся.

Начальник стражи снизу вверх посмотрел на чародея:

- Вам, сударь Майсур, я не смею приказывать, что и как делать - вы и сами знаете, где вам лучше объявиться. Я слишком часто видел вас в деле, а потому не могу сказать, что не рад видеть вас снова на нашей стороне!

И уже чуть тише добавил:

- Искренне надеюсь, что всё уладится, сударь...

И, кивнув головой чародею, Тарус чеканным шагом вышел в кованые двери во главе своих латников. Земники, не мешкая, двинулись за ним - лишь Мартин на какой-то миг задержался на входе и еще раз встретился взглядом с прекрасной девой, которая смотрела на него, не отрывая глаз.

- Да сохранит вас светлое и тресветлое солнце, друзья! - крикнул вслед уходившим барздукам чародей.

И незаметно для всех прошептал им в спину какое-то заклинание.

А затем, повернувшись к дивной дочери подземного владыки, тихо сказал:

- Прошу простить меня, моя госпожа, что смею к вам обращаться... Возьмите этого старого земника, Прока Пеколса - он знатный травник и лекарь, изучал алхимию, и может вам очень пригодиться сегодня. Боюсь, раненых будет много, даже слишком много...

И быстро глянул на Хильду.

Но та опустила глаза и молчала.

Тогда чародей, незаметно вздохнув, добавил:

- Я же, моя госпожа, отлучусь ненадолго...

Ресницы девушки затрепетали и она, вся вспыхнув от гнева и изумления, воскликнула:

- Отлучитесь, сударь? В такую годину?! Но вы же...

Мамай не дал ей договорить.

- Да, моя госпожа, я обещал вам всем помочь в неравной битве - и вашему отцу особенно. И слово своё я сдержу! Не извольте беспокоиться - я приведу на помощь друзей...

- Друзей... - с горькой улыбкой усмехнулась дочь владыки. - О каких друзьях вы говорите, сударь? У нас, подземных жителей, больше не осталось здесь никаких друзей - одни враги, которых только мы и сдерживаем! Послать же за помощью к другим родам берендеев, раскиданным под горами, мы попросту не успеем - гонцов всех перебьют, и подмога придет не скоро...

- Моя госпожа, один из ваших друзей находится прямо перед вами, - сказал Мамай и, видя, что девушка желает его перебить, тотчас же добавил: - И здесь, в Лесистых горах, еще найдутся светлые силы, которые придут к вам на помощь. И я приведу эту подмогу - только держитесь изо всех сил!

И, еще раз кивнув прекрасной деве, щелкнул каблуками... и исчез в невесть откуда взявшемся вихре!

А когда пыль улеглась, в пустынной зале осталось двое - дочь подземного властелина и старый, вечно взъерошенный земник.

- Вот тебе и на! - крякнул Пеколс, помотав головой. - Из огня да сразу в полымя! Совсем у меня голова уже пошла кругом от этих событий! Видать, я стал уже чересчур стар для всего этого - ничего не понимаю...

И сокрушенно пожал плечами.

Хильда посмотрела на него полным тоски взглядом и сказала:

- Идем, мой новый друг - у нас с тобою сегодня будет много трудных дел!

А перед ее затуманившимся от набежавшей слезы взором стояли дивные, как лесные озера, глаза молодого земника - и подземная дева поняла, что в их бездонной синеве она утонула навсегда.

***

Попетляв изрядно по витиеватым подземным переходам, земники и Тарус выскочили наружу - и тут же ослепли и оглохли на миг. Воздух был до предела насыщен громкими криками и воплями, свистом рожков и дробью барабанов, топотом многочисленных ног и лязгом оружия и брони. Всё вокруг крутилось, куда-то бежало, мельтешило перед глазами - и двигалось, двигалось, двигалось. А затем вдруг всё прорезал раздирающий душу когтями мерзкий свист - и облако черных стрел вдруг ринулось откуда-то сверху и обрушилось на мечущихся берендеев. Застучали по кованым шишакам наконечники стрел, впивались ядовитыми жалами меж колец кольчуг, жадно вонзались в податливую теплую плоть, собирая свою ненасытную кровавую жатву. Тарус со своими ратниками и барздуки еле успели пригнуться за каменными выступами.

- Злыдни, мать их задери! - зло выругался начальник латников, подбирая сломавшуюся от удара о каменный пол стрелу с черным древком и ржавым зазубренным жалом, с которого сочился жирный зеленый яд. - Бьют, гады, стрелами прямо через пропасть - только их луки способны так далеко метать стрелы.

- Да, без щитов нам к мосту не пробиться, - заметил Мартин. - Того и гляди, накроет случайным выстрелом сверху - и всё тебе, навоевался, сердешный!

Тарус глянул на него с интересом:

- Ты, как я погляжу, бывалый малый - знаешь толк в сечах...

- Время покажет, - хмуро буркнул Мартин.

Лиго метнулся куда-то в сторону - и тут же объявился вновь, держа в руках два щита.

- Видать, обронил кто-то из латников, - пояснил он в ответ на немой вопрос друга.

Мартин взял щит, выхватил секиру и, описав ею круг над головой, довольно крякнул и сказал:

- Эх, сейчас бы клинок мне добрый - самое оно биться в теснотах острым мечом! Но ничего, на вражьи головы и секира сойдет!

- И где же ваш меч, сударь? - с легкой поддевкой спросил Тарус и хмыкнул: - Потеряли от испуга при встрече с нашей стражей?

- Да нет, милейший, - ответил вместо Мартина Лиго. - Он его обронил, когда выковыривал недавно одну пиявку из ее норки!

И оба земника, переглянувшись, невольно рассмеялись.

Тарус покрутил головой, не понимая шутки, а затем, заприметив недалеко от себя своего ратника, крикнул:

- Боец, щит мне!

И, схватив тяжелый щит и подняв его над собою, гаркнул:

- Прикрыть головы! За мной!

И побежал что есть силы вперед, прикрываясь от летевших сверху ядовитых стрел, перепрыгивая через раненых и погибших.

И лишь взобравшись на крепостную стену, земникам открылась страшная, но завораживающая картина.

Весь мост до самого каменного вала у основания цитадели был запружен копошащейся живой кашей. В этой кричащей и рычащей кровавой кутерьме вспенивались светлыми барашками волн блестящие клинки мечей, снопам сыпались разноцветные искры из-под обрушивавшихся на кованые шлемы острия секир, вспучивались вверх вздетые на копья и пики истерзанные в клочья тела, а затем обрушивались в пропасть, увлекая за собой других. Всё смешалось в страшной сутолоке, все кричали, ругались, стонали, теснили друг друга и рвали на куски.