Роман Мискин - Амулет Святовита. Вторая часть

И закипела смертельная сеча...

***

Пеколс едва поспевал за легкой поступью дочери подгорного владыки. Хильда, хмуря брови и кусая губы, быстро шла по каменным проходам, сворачивая то тут, то там. Все ее мысли были там, на крепостной стене, где кипела жаркая схватка за последний оплот берендеев, и где было, по ее девичьему разумению, ее место как дочери подземного владыки. Но ослушаться приказа отца она не могла.

- Прок или как там тебя, - спросила на бегу, не поворачивая головы, Хильда, - ты-то хоть взял свои зелья или что там у тебя?

Пеколс, пыхтя под своим заплечным мешком, буркнул:

- Да, моя госпожа - только боюсь, что на всех не хватит...

- И я, мой друг, тоже этого боюсь, - сказала Хильда, вздохнув.

А затем, слегка улыбнувшись, спросила:

- А Мартин, он какой?

Пеколс от неожиданности вздрогнул - вопрос застал его врасплох.

- Мартин? - пожал плечами, задумавшись, старый земник.

И отчаянно почесал затылок - но на ум, увы, ничего сходу не приходило.

Хильда только покосилась на барздука и, не дождавшись ответа, снова хохотнула:

- А как ваши девушки относятся к бородам? Не мешают они им целоваться?

И рассмеялась, залившись румянцем. А затем, не дожидаясь ответа Пеколса, быстро добавила:

- А вообще, девушек у него было много?

Прок только крякнул, и замер, как вкопанный - вопросы подземной девы его явно ставили в тупик.

- Если ты будешь торчать на месте, как каменный истукан, то заблудишься в наших переходах! - весело крикнула ему Хильда из полумрака очередного лаза.

И земник поспешил за ней.

Какое-то время шагали молча - и вдруг за очередным поворотом вышли в огромную залу с низкими сводами, битком набитую народом. Низкий глухой шум далекой битвы отголосками долетал под эти сумрачные, нависшие чуть ли не над головами, своды. Чадили факелы вдоль каменных стен, стонали раненые, чуть слышно, словно боясь, плакали дети и причитали старухи.

Хильда остановилась, будто выискивая взглядом кого-то или что-то - и Пеколс, торопившийся следом, налетел на нее и чуть не сбил с ног.

- Осторожней, Прок! - улыбнулась дева, оглянувшись и встряхнув огненными кудрями.

И даже старый земник невольно залюбовался ею. А затем, будто спохватившись, вдруг буркнул:

- Не бабник он, моя госпожа...

- Что-что? - взлетели вверх прекрасные брови.

- Я говорю, моя госпожа, что Мартин не бабник - нету у него девушки... - совсем смутился весь покрасневший земник. - И вообще, таким я его видел впервые...

- Таким - это каким? - смотрели пытливо на него огромные глаза.

- Ну... Это... - и вовсе зарделся Пеколс и, махнув рукой, несколько сердито проворчал: - После битвы сами всё и узнаете у него, моя госпожа. В том числе и про бороду...

А затем вдруг насупился весь и сердито спросил:

- Скажите-ка лучше, что мне делать?

И, окончательно смутившийся и растерянный, отвернулся, пытаясь скрыть краску на щеках.

Но дело Пеколсу нашлось очень быстро - в пещеру то и дело вносили всё новых и новых тяжелораненых. Тех же, кого, по их собственному разумению, задело несильно, сами перевязывались и тут же снова вступали в бой, ни к кому не обращаясь за помощью.

Видя, как недостаточно быстро, по мнению самого барздука, старые тетки-берендеихи перевязывают стонущих раненых, он с недовольным ворчанием бросился к ним, оттолкнул их в сторону и стал показывать, как сделать лучше, совсем позабыв о дочери подземного владыки, а вскорости и вовсе потеряв ее из виду.

И уже через короткое время старый земник накладывал тугие повязки и жгуты, перевязывал пробитые головы, намащивал глубокие раны мазью и зельем, крутился во все стороны и за всем успевал уследить - и даже стал покрикивать на зазевавшихся теток и молодых девиц. Удивленные появлением среди них бородатого незнакомца, ворчливые кумушки поначалу недовольно бубнили между собой.

- Это что еще за лохматый чертяка выискался тут? - возмущалась одна толстая берендеиха. - Ишь ты, бородищу-то отпустил - сразу видать, не из нашенских кто.

- Ага, видать, владыка Свидегер его недавно к нам направил, - бурчала сухая, как палка, ее костлявая подружка. - Вон, я заприметила, как энтот взъерошенный с самой госпожой Хильдой сюда пришел....

- Пришел сам по доброй воле или же его заставили придти - это еще разобраться нужно, - не унималась тослтуха. - Я вот слыхала надысь, что наши в подземных лазах недалече от наших кордонов сегодня взяли чужестранцев, которые вынюхивали здесь что-то. Кабы энтот бородатенький живчик не из ихнего кодла был!

И она многозначительно посмотрела на свою собеседницу.

- Да-да, как бы он чего не натворил-то здесь, - охнула худая, всплеснув руками.

А толстуха тем временем продолжала:

- И придти-то он пришел сам или же его привели, а только вот с какой стати он приказывает и покрикивает здесь, а? Вот чего я не понимаю! Мы что с тобой здесь, подруга, в первый раз, что ли, за ранеными ухаживаем?

- Так, тетки, болтать будете после! - прикрикнул на них Пеколс, краем уха уловивший их разговор. - Живо за горячей водой! А не то...

Толстуха возмутилась - и, лихо подбоченясь, с вызовом повысила голос:

- А не то - это что?

И победно оглянулась на окружающих.

Но Пеколс вдруг осклабился и подмигнул:

- А не будем шевелиться мы с вами, тетки, то перебьют всех защитников крепости, а затем и нас с вами - так и не узнаете разницы в постели между бородой и усами!

Толстуха замерла на миг - а затем вся вспыхнула, захлопала глазами, топнула ногой и сердито сплюнула:

- Ах ты, охальник! Сукин сын бородатый! Вот же бесово отродье! Я тебе дам постель!

Вокруг прыснули молодые девицы, захихикали берендеихи постарше, а кое-кто из раненых, превозмогая боль и стоны, даже громко рассмеялся.

- Беги, тетка, за кипятком! - подмигнул ей снова Пеколс.

Вокруг уже все смачно захохотали.

Толстуха завертелась на месте, даже не зная, как и ответить этому бородатому взъерошенному наглецу. А затем, всплеснув руками, еще раз плюнула:

- Фу ты, ну ты, палки гнуты! А чтоб тебя!

И унеслась за водой под смешки и скабрезные шуточки.

- Эк ты ее умыл, дядя, - сказал, улыбаясь через боль, ратник в годах, которому земник перетягивал кровоточащую рану. - Как тебя звать-то? И сам откуда такой будешь? Каким ветром тебя сюда занесло? Что-то я не припомню, чтобы в наших коленах берендеев водились такие вот бородачи.

- Прок Пеколс меня зовут, - ответил барздук. - А занесла меня сюда нелегкая с хозяином моим, который сейчас вместе с вашими на стене бьется.

- На стене бьется? Это хорошо! - крякнул служивый. - А чего нелегкая, говоришь?

- Да услужили волхвы, растуды их в душу... - вырвалось в сердцах у Пеколса.

Брови дядьки взметнулись вверх:

- С волхвами не поладили? О-ла-ла! Тут уже точно, от них и под землю рад будешь забиться!