Елена Саринова - Игра на Цезаря

- Тысь моя майка.

- Доча, я ведь ей...

- Мама, ты тут не причем, - поднялась я. - Мне надо было самой с ней сразу поговорить. О нашем будущем, - и пошла к лестнице наверх.

"Поговорить о нашем будущем". И кто б еще научил? А тут такое дело щепетильное. Вот Ник бы точно смог и слова подобрал, а я... да я с ней до сих пор, как с подружкой, хоть Варя и "не ребенок", но, все ж... дитё...

- Чем ты занимаешься? Привет, - дверь за моей спиной закрылась, шерканув по пояснице шаром ручки. Я так и осталась стоять, прижавшись к ней.

Варя, подогнув под себя ноги, сидела на нашей кровати. И смотрела в окно. Нет, на меня обернулась. "Плакала", - констатировала я.

- При-ивет, - вздохнула и снова - в окно.

- А я... в Либряне была. Тебе от всех там - большой привет.

- Угу, - вновь вздохнула. - И им тоже... передай.

- Передам, - опустилась я на другой край кровати. - А еще я сегодня всю ночь читала. В библиотеке деда... И к чему я это?

- Что?

- Я говорю: книжки читала... Про своих предков. Ага... Про... - и подняла на Варю глаза. - А знаешь еще, про кого? Про медведей. Они ведь тоже, хм-м, наши предки получаются. Да. И особенно про медведиц. Они такие матери замечательные: добрые, заботливые. Но, знаешь, что? Там так интересно написано... Когда маленькие медвежата после рождения весной покидают берлогу, перед ними открывался целый незнакомый мир. И они его сначала боятся и делают много глупостей, но, медведице иногда очень крупно везет. Потому что рядом с этими шустриками оказывается другой медвежонок - старше их на год. И он их оберегает, защищает и воспитывает. А называется он "пестуном". Представляешь?

- Угу, - кивнула Варя, не отрываясь от окна. - Медвежонок-пестун.

- Варя, у меня к тебе вопрос. Очень важный... Ты согласна стать для нашего будущего ребенка пестуном? Нет, пестуньей? Я без тебя - никуда. Без твоей помощи. Я ведь не медведица. Мне себя легче упырихой в дупле представить, чем полноценной...

- А я вам, - развернулось ко мне дитё. - я вам... мешать не буду?

- Ты чего?! - выпучила я глаза. - Наоборот. Я ж тебе говорю: я сама...

- Я согласна.

- Что?

- Я согласна стать ему пестуньей, - выдохнула Варя. - И это... мальчик будет. Я знаю. Я тебе первой хотела сказать. Ждала.

- Объект... в ближайшей зоне, - прошептала я. - Иди ко мне, - и, распахнув руки, рванула навстречу дитю. - Объект... Ты это - серьезно?

- Угу, - уткнулась мне Варя подбородком в плечо. - И не называй его "объектом", Агата. Он - малыш. Мальчик.

- Ва-а-ря... Ва-ря, - давясь слезами, стиснула я ее.

- Девочки? Что у вас тут?.. Варенька, ты прости меня.

- Тетя Катаржина, я стану пестуньей для нашего ма-алыша.

- Варя... а ты ей еще...

- Нет, я тебя жда-ала.

- Так ска-ажи.

- Угу. Тетя Катаржина, у Агаты ма-альчик народится. Я знаю.

- О-ой... о-ой, девочки-и...

И нас на кровати стало уже трое. Сплоченно рыдающих. Каждая - о своем и все - за одно... За одного...

Странное это ощущение. После бурного плача. Полная пустота и покой. И будто ты обновился изнутри для новой своей жизни, вымыв душу ведрами слез...

В общем, к доктору Блинову я чуть не проспала, в обнимку с Варей и под благоухание снизу из плиты горячего пирога. И, наверное, мой вид навел его на какие-то мысли, потому что в итоге в довесок к моей "форе", пошел долгий список советов по режиму питания и дня. Коснулись даже родовой "прихоти к арбузам", как ценного средства от отеков и дурноты по утрам. Всё - на пользу. И до чего же мои предки мудры (даже в своих "сдвигах"). Придется соответствовать. Да... В конце, у двери я (проникшись) даже руку господину лекарю потрясла. Тот вздохнул и добавил к списку успокоительный чай...

А после ужина прихожая родителей огласилась робким кашлем:

- Папа, мама, это - Эрик! И так надо, - вылетела я к нему, жуя арбуз. - Ну?

- Агата, нам поговорить бы, - буркнул от двери тот.

- Понятно. Нас опередили - бумаг в кабинете Ника нет.

- Угу.

- Этого и следовало ожидать, - скривилась я. - А-а...

- Ксения Штоль и Горн исчезли.

- И этого - тоже.

- Она, якобы в отпуск. Он - бессрочно.

- Значит, не вернется, - и прислонилась к стене. - Рудник в горах, говоришь?

- Угу, - нахмурил Эрик лоб. - И у меня есть список ладменских рудников, принадлежащих корпорации "Грань". Только что добыл.

- Ага. Тогда завтра осторожно по этому списку? Нам ведь с тобой не привыкать?

- Да где уж там? - расплылся в улыбке Эрик. - Я даже отвыкнуть не успел.

На том и порешили...

Рассвет дня следующего мы с рыцарем встретили уже очень далеко от Куполграда. Да и от Ника, как выяснилось после обследования трех из семи рудников "Грани" на западе Рудных гор. Два из них оказались в заколоченном виде, без свежих следов на всех уровнях (физическом и силовом). А на заросшем сосняком бугре -входе третьего я тихо словила местную "неживность"... Вот люблю я поболтать с шушелями. Такие скромники и домоседы и стоит только предложить: "А давай ко, дружок, ко мне в сумку - покатаемся?". Тут же возникает широкий диапазон для разговора. Жаль лишь, что в этот раз - не на пользу, а вникать в причины склок "хозяина" предгорного бора и двух неместных "дурных" кикимор желания нет. Вот Эрик слушал рассказчика, открыв рот - для него подобные "эпосы" в новинку. И даже пару вопросов задал. Да я ему вовремя напомнила про стынущий обед, на который мы вернулись в Куполград.

Именно там и поджидала нас хорошая новость (которая еще с утра ныла зудом в плечах): дядя Теофил сообщил о назначенной встрече в Либряне. Какой же молодец!

- Доча, этот поспешник только записку оставил. А на словах просил передать, - старательно закатила мама глаза. - чтоб особо не надеялись. И чтоб ты туда шла одна... А к кому это?

- Тысь моя майка! - развернув оную, скривилась я. - Все понятно: "Сегодня в пять. Ювелирная слобода, 36. Мастер Нубрс".

- Гном, - потер Эрик лоб. - И как вообще согласился?

- О-о, у Теофила - дар убеждения, - гордо поджала родительница губки. - Особенно, если дело касается семьи. Вот помню, однажды, возвращались мы еще по юности из поездки в... - и Эрику вновь пришлось широко открывать рот.

- Я Варвару с собой возьму.

- Что? - растерянно переспросила мама. - Вареньку с собой?

- Ага. Пусть в Шалбе с Арчи и Барни покупается и черешни либрянской поест. Варвара?!

- Здорово! - скоро отозвалась та из гостиной напротив.

Я, кивнув, вернулась озадаченным взглядом в суп...

Гном. Мастер Нубрс. Ювелир-гном. Да, надежды на плодотворность встречи, как у лягушки со сверчком: он и стрекочет перед ней и прыгает, а совсем не съедобный. Так и с гномами: своей магии почти нет, а иммунитет к чужой велик. Как и упрямство, скупость, недоверие ко всем подряд и консерватизм. Да они даже штаны свои детские берегут, лишь надставляя и расставляя. И не сказать, чтоб по нужде - у гномов дар делать деньги. Просто, они им дороги, "как память". А вон та заштопанная десять раз дыра на заду напоминает о встрече с любимым родительским забором (вполне возможно, что и он еще жив, лет через сто)...