Юлия Славачевская - Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу!

— Леля, — нравоучительным тоном начал чертик. — Это не совсем мудрое решение проблемы!

— Безусловно! — согласилась я, обходя паоса по кругу. — Зато очень эффективное. Когда не можешь сидеть из-за иголок в организме, мысли о размножении не размножаются!

— Все равно я буду настаивать! — упрямился брюнет.

— Конечно! — ласково улыбнулась я. — Это все, что тебе останется. Сидеть ты уже не сможешь!

— Тебе не к лицу такое поведение! — попытался воздействовать на меня Лад.

— Зато к рукам! — поведала я ему. — И кстати, будете мне все должны за сеанс иглоукалывания в мягкие ткани! Беру только наличными!

— Фефя! — подал голос Къяффу. — Фафай лешим плафлему милным пусем!

— Давай! — Я сегодня была голубем мира и собиралась нагадить всем на головы. По мере скромных сил и возможностей. — Мирный путь — это путь, усыпанный телами мертвых врагов! К врагам я отношу всех покушающихся на мое тело и свободу. Следуя логическому выводу — нужно вас всех замочить! — Я вылила на драчунов воду из котелка. Ничего, что горячую, — главное, не простудятся!

Когда утихли пожелания мне долгой знакомой дороги по прямому твердому пути в темное место, я продолжила:

— Или скопытить!

И напинала всех по коленям. Иногда, правда, промахивалась.

— Как крайнее средство ликвидации крамольных мыслей — ухлопать!

И все получили кактусом по голове, а особо одаренные — по двум!

— А теперь, когда все поняли серьезность моих намерений, — мы будем говорить как взрослые люди. Быстро подняли что-нибудь вверх те, кто согласен остальное образование заменить спасением тролля!

Проголосовали «за» все, кроме Лада. Этот «воздержался».

— Откалываешься от коллектива? — примеряясь к его пятой точке, с нежной улыбкой поинтересовалась я.

— Ты сказала — «что-нибудь поднять», — оскалился чертик. — Я поднял. — И опустил глаза вниз.

Я тоже туда посмотрела. Потом еще раз посмотрела. Закусила губу и еще раз осмотрела предмет голосования. Подумала и пришла к выводу:

— Ты отказался!

— Почему? — вытаращился Лад, очевидно собиравшийся вогнать меня в краску.

Он же не догадывался, что у меня после экстремальной поездки и гарема на все выработался иммунитет!

— Потому что твой голос указывает вниз! — пояснила я. — Мы тебя вычеркиваем! — И попросила паоса: — Къяффу, отпусти их, пожалуйста!

— Офясь дласся нашнус! — возразил мне осьминогопаук.

— Не начнут, — заверила его я с победной довольной ухмылкой. Гордо: — У них только одна жизнь, и прожить они ее захотят вдали от меня!

— Можешь на это не рассчитывать! — вызверился брюнет.

— Это мы еще посмотрим! — вторил ему Лад.

— Смотрите! — покладисто согласилась я, но предупредила: — В противоположную от меня сторону! — И, в свою очередь, посмотрела далеко в тундру… ой, в море!

Магриэль, видимо, решил — наступило подходящее время для отдачи дебильного долга (кому б сие сомнительное удовольствие тихонько передарить?!), и давай покровительственно прессовать угнетенную думами барышню:

— И все же я настаиваю — Леля, выходи за меня замуж!

У меня возникло неодолимое желание полезть в бар за коньяком. Жаль только, ни бара, ни коньяка нету. Вспомнился эльфийский офис. Ей-богу, хочу надраться вдрызг и на бис показать врагам народа кузькину мать на пару с фикакусом! И пусть эльфы почувствуют себя гнобимой Америкой.

— Чего я там не видела? — вопросила я, отодвигаясь от источника неприятностей. Къяффу все же пока предусмотрительно не отпускал драчунов, придерживая распаленных выяснениями мужчин на расстоянии друг от друга, а главное — от меня.

— Выйдешь — покажу! — продолжал соблазнять меня эльф туманными перспективами под злобное сопение чертика.

— А если выйду, — начала я огрызаться, — то вы меня потом закроете в четырех стенах какого-нибудь замка в глубинке? Чтобы имидж благородному мужу не портила, потому как бомонд меня не примет?

Магриэль почти равнодушно пожал плечами.

— А чего ты хотела? Естественно… Ты даже не дворянка. Но и будь ты человеческой аристократкой, да хоть самой легендарной королевой Тирессией, для нас людские титулы — ничто. Но зато у тебя будет все… — Голос эльфа журчал монотонно и завораживающе.

Пока листоухий толкал выспреннюю речугу о великой мечте каждой домохозяйки законно спариться с ушастым натуралистом-испытателем, я пробовала себя успокоить: «Я не злюсь на дураков. Совсем не злюсь. Я их жалею. На обиженных Богом грех обижаться. Не сержусь… Не сержусь?! НЕ СЕРЖУСЬ?!! Черт, я взбесилась!!! Ненавижу эльфов!»

Тяжело сопя и полыхая алыми отблесками кровожадности, я вынырнула наружу, целеустремленная, как эльфийская стрела. Теперь ховайся кто может!

— Всё — это золотые цацки и золоченый намордник в стразиках? Кандалы с сапфирами? Ошейник с бриллиантами? Дорогущие шмотки, которые некуда надеть, потому что тебя в высшем обществе не принимают? Презрение всех поголовно эльфов, даже слуг? Небо в клеточку, костюм в полосочку?

Магриэль выразительно показал мимикой, что столь ничтожные доводы его светлостью не принимаются. Ню-ню… И зачем, спрашивается, зачем я его спасала?! Лучше бы своей рукой прикопала поглубже! Или поленом гада добила! Может, еще не поздно?

— А если я захочу развестись или начну протестовать, то вы меня, как истеричную викторианскую дамочку, в темной комнате с зашторенными окнами запрете? На хлебе и воде? На пару недель-месяцев-лет? Чтоб не волновать загустевшую женскую кровь и чтоб строптивая успокоилась — да, ухоносец природолюбивый? Так ты учти — я живой не сдамся!

Тут Магриэля спалили братцы-кролики. Они пооткрывали рты и в один голос спросили:

— Леля, а кто тебе рассказал, как у нас лечат истеричных человеческих жен? Это большой секрет и государственная тайна!

Для моего лучшего обзора паос повернулся братьями ко мне, так что выражение моего лица смертники видели воочию. Лично я бы, завидев такое в зеркале, сама от себя уже делала ноги. Но у листоухих из дерева не только лопухи шили, но и мозги. Кроме обычного удивления, на их рожицах ничего не высветилось.

Я горько усмехнулась:

— Сама догадалась. И вообще — в свое время хорошо учила историю!

Пока я стояла столбом и меня трясло мелкой дрожью от одной идеи попасть в эльфийский концлагерь, Магриэль расценил мои действия как добровольную сдачу противнику и решил закрепить успех. Ушастый «жених» напрягся и вырвался на свободу. Сюрприз! Я и сама не заметила, как он успел переместиться. Руки эльфа обняли мои плечи, и бархатистый голос интимно шепнул:

— Соглашайся, Леля! Я выделю тебе целую башню.

Дайте мне базуку! А лучше можно две?! Я потом верну, честно-честно!

— Пожизненно? — прошипела я сквозь стиснутые зубы, мысленно уговаривая себя не кусаться и не тащить в рот всякую немытую дрянь. Мало ли чего от этого завестись может!