Барб Хенди - Через камень и море

— Он — мой наставник, — сказал Красная Руда. — С самых ранних дней он учил меня.

Винн ничего не сказала на это. Циндер не оглянулся, хотя он, должно быть, слышал.

Слова Красной Руды только усилили подозрение Винн к его наставнику. Она вслепую ступала по узкой тропе над пропастью разворачивающихся событий и не могла оставить этот путь. В этот момент ей было почти жаль, что она взяла на себя эту неблагодарную роль — остановить призрака, изучить тайны текстов, узнать наверняка, верны ли страхи Вельмидревнего Отче и других.

Древний Враг скоро вернётся? Это было возможно, учитывая то, что его слуги уже пришли в движение. Циндер остановился и повернулся к ней лицом.

— Мы входим в крайне охраняемое место, — объявил он, предупреждая. — Ты поклянёшься никогда не говорить о том, что увидишь… ни уж тем более писать об этом.

Седые пряди в его темных волосах вспыхнули как полосы огня в оранжевом свете кристаллов стен.

Винн захлестнула волна свежего гнева, и она с трудом сглотнула. Она была сыта по горло всеми этими тайнами и ограничениями, которыми была окована истина, за которую, как она когда-то думала, боролась Гильдия.

— Согласна, — ответила она, наконец.

— Поклянись… своей честью Хранителя Знаний!

Его требование напрямую шло вразрез с его ожиданиями.

Правда через Знание… Знание через Понимание… Понимание через Правду… Вечный Цикл Мудрости.

Но сколько раз с тех пор, как она вернулась, она лгала, манипулируя тем, что знала, используя знание как инструмент, оружие или цепи для других? О, она всегда могла найти повод, чтобы раскрыть то, что другие отказывались признавать и спасти их от самих себя. Но даже это сейчас казалось лишь пустыми оправданиями.

Так было ли «Хранитель» чем-то большим, чем звание?

И все же были еще те, кто верил в него, от домина иль'Шанка и, возможно, Терподиуса до молодого Николаса Кольмсерна и других. Даже Хайтауэр с горечью, но признавал это.

— Я клянусь убеждениями своей Гильдии, — ответила она.

Циндер прошёл вперёд, в новую пещеру. Винн глубоко вздохнула, задержала дыхание, проходя за ним, затем выдохнула и нахмурилась.

Это была просто очередная пещера. Но оранжевые кристаллы не освещали пространство, только зеленоватое мерцание далекой стены. Она шла по широкому, очищенному пути между окаменелыми, темными колоннами. Тут и там утолщенное выпячивание возвышалось между ними. Вдруг она уловила какую-то фигуру в углу.

Винн рефлекторно отступила, оглянувшись на пройденный путь.

Массивный сталагмит вырастал из пола пещеры, толстый до самого верха. Его вершина присоединялась к более узкому концу спускающегося сталактита, но слабо блестящая большая часть была слишком толстой и круглой, чтобы быть сформированной капанием наполненной минералами воды. Какой-то валун или выступ когда-то стоял там, теперь похороненный под десятилетними соляными отложениями.

Циндер свернул с пути прямо в этот лес колонн.

Винн ступала осторожно, поскольку пол был неровный, а путь — узкий и неустойчивый время от времени. Красная Руда шёл позади нее. Когда Циндер сделал неожиданный поворот вокруг колонны, носок ботинка Винн зацепил что-то в темноте.

Она упала набок, и ее плечо ударилось о другой широкий выступ. Она отшатнулась, вставая, и искоса посмотрела на темную фигуру. На мгновение ей показалось, что она похожа на ложные саркофаги Ларгнаэ.

Челюсть Винн свело, и чем больше она смотрела, тем больше напрягались мышцы. Да, было определённое сходство.

Наверху широкий выступ сужался от округлых «плечей» к «голове», объединяющейся с концом спускающегося сталактита. Винн сунула руку в карман, разыскивая кристалл холодной лампы.

— Нет, — сказал Красная Руда, и его толстые пальцы накрыли её запястье.

Винн повернулась к нему и отпрянула назад, врезавшись спиной прямо в тёмную фигуру.

— Убери от меня руки!

Хватка Красной Руды не ослабла, и ей так и не удалось вытащить кристалл. Циндер вынырнул из темноты около неё.

— Не зажигай свет здесь!

Винн разглядела только его массивный силуэт в темноте. Красная Руда медленно разжал пальцы и выставил перед собой руки в успокаивающем жесте.

— Не нарушай их покой, — добавил он.

Винн отчаянно огляделась по сторонам, осматривая темный лес блестящих колонн. Она нашла еще, по крайней мере, шесть выступов поблизости, но не могла видеть дальше. Ее пристальный взгляд упал на одну громадину, полускрытую в восходящем шипе сталагмита.

Бледное свечение вычертило силуэт.

Глаза женщины были, возможно, открыты, хотя не было никакого способа выяснить это точно. Даже ее одежда стала просто рябью затвердевших минералов. Она держала что-то в руках, длинных, узких, и немного наклонённых. Ниже масса минералов покрыла это полностью, но, возможно, она держала в руках посох. Наслоение превратило ее руки в глыбы в том месте, где они держали его.

Винн увидела другие темные фигуры в тихой неподвижности пещеры. Понимание уменьшило ее напряженность, но не принесло облегчения.

Она стояла среди мертвых.

Так вот что означало «быть взятым в камень»… Никаких гробов или даже могил. Хассагкрейг хоронили заслуженных мёртвых в самом камне. Оставленные здесь в течение многих лет, десятилетий, возможно даже больше, они становились едины с землей и камнем ради своего нежно любимого народа. Но, если подумать, число их было пугающим.

Заключение в Палате Падших было слишком кратковременным, чтобы она смогла всё это осмыслить. Винн обернулась, смотря вокруг, и дикая мысль родилась в её сознании.

— Отец Языка тоже здесь? — выдохнула она, готовая броситься на поиски.

Красная Руда преградил ей дорогу.

— Бендзакендж в его храме, — ответил он. — Как и все Банаэ, которые живут среди нас.

Глаза Винн сузились. Это было невозможно, хотя она знала, что не найдет Отца Языка здесь. Дред был единственным все еще существующим известным Ситтом, но, вероятно, не таким старым как Великая Война. Судя по рассказам о жизни Отца Языка, он жил во времена Забытой Эпохи. Это заставило ее с удивлением вспомнить о больших статуях Банаэ в их храмах.

Те статуи действительно содержали кости танаэ, которые стали Вечными? Или слова Красной Руды были просто духовной метафорой?

Винн еще раз осмотрела заслуженных мертвых, медленно уходящих в камень с каждым годом. Ей было жаль, что она поклялась держать все это в себе.

Циндер потянул ее дальше, а затем остановился перед задней стеной пещеры. Там было так темно, что она не могла быть уверена, но ей показалось, что там не было никакой двери или прохода. Он был закрыт, как и тот, через который герцогиня раньше приходила сюда?

Циндер повернулся к ней: